портрета (красивый или уродливый), сколько через лексический набор, которым пользуется автор при его портретном описании. Вспомним, к примеру, «голую Элен» из «Войны и мира» Л. Толстого или «угловатое, неправильное личико» Сони Мармеладовой из «Преступления и наказания» Ф. Достоевского. Первая из названных героинь, хоть и прекрасна внешне, вызывает у читателя отторжение уже потому, что автор назвал ее «голой» - вложив в это слово отвращение и осуждение. И, наоборот, хотя лицо Сони Мармеладовой «угловатое» и «неправильное», оно – «личико», и мы, следуя этой эмоционально-субъективной авторской оценке, безусловно, симпатизируем героине.
Что же Алексей Михайлович? «Ему пятьдесят шесть лет, но он еще очень красив и всегда хорошо одет… и глаза совсем молодые, черные, а борода изящно разделена на две длинные части и совершенно серебряная». Перед нами встает образ благородного барина допетровской Руси, внешность которого разительно напоминает портрет Алексея Михайловича – одного из лучших русских царей, чье имя и носит герой «Легкого дыхания». И борода у него не «седая», а именно «серебряная» - явная коннотация красоты и благородства. И этот благостный, непреодолимо обаятельный образ героя никак не монтируется с его ужасным, с точки зрения морали, проступком с Ольгой.
Как уже указывалось, внешность героя типично русская, причем, характерная для людей допетровской России. Но имеет он и резко контрастирующие с обликом европейские привычки: курит и душится заграничными духами. Ольга Мещерская отмечает в дневнике: «Мне не понравилось только, что… пахнет английским одеколоном». Что за странное замечание? Думается, оно глубоко символично. Ольга замечает не только прекрасную, богатую и типично русскую душу своего возлюбленного (ведь, как известно, «дух творит себе форму»), но и типично европейские пороки, свойственные так называемым представителям «онегинского» типа. Какие ассоциации вызывает у нас английский одеколон? Конечно, мы вспоминаем «лондонского денди» Евгения Онегина и других близких ему «лишних людей», одним из которых является господин N. из повести Тургенева «Ася», написанной в 1858 году! События повести «Ася» совершенно иные, чем рассказа «Легкое дыхание», но мотив один: непростительное малодушие героя, жестокие страдания героини, и большая любовь, положенная на алтарь эгоизма. Исходя же из того, что события «Легкого дыхания», условно говоря, «происходят» в 1915 году, когда Малютину 56 лет, он родился в 1859 или 1860 году. Таким образом, хотел этого Бунин или нет, созданный им Малютин является хотя и не современником, но прямым наследником и потомком «лишних людей», таких, как Онегин, Печорин, Бельтов, господин N., Обломов, Рудин и другие. А какая трагедия всех их объединяет? Благородная душа, способная на самые высокие чувства, но измельченная эгоизмом, малодушием, щегольством, бездумной праздностью и пустотой европеизированной светской жизни русского интеллигента; и, главное, любовь, поглощенная мелкими чувствами. И Оля, несомненно, видит в Малютине черты эгоистичного, избалованного жизнью немолодого франта, этакого состарившегося Онегина, и это вызывает в ней отторжение.
Кстати, обратим внимание на несоответствие реального возраста героя и возраста его духа: «глаза совсем молодые… а борода совершенно серебряная». В теле этого зрелого, немолодого мужчины живет страстный, отчаянный, искренний, жизнелюбивый и, в известной степени, легкомысленный юноша. Такое несовпадение оборачивается ужасной трагедией, как для его юной возлюбленной, так и для него самого. «В своем дневнике Оля несколько раз подчеркивает моложавость (псевдомолодость) героя…описывает «совсем молодые» черные глаза», - замечает автор статьи в Википедии. Но ведь «моложавой» Бунин называет сестру Малютина – начальницу гимназии, а его самого – молодым! Думается, великий классик достаточно грамотен не только для того, чтобы различить по значению эти паронимы, но и противопоставлять их по смыслу. У начальницы моложавость («псевдомолодость»), а у Алексея Михайловича – молодость истинная, которая есть неувядаемая юность духа. Другими антиподами героя являются Шеншин (юный, но уже уставший от жизни) и влюбленный в Ольгу ее убийца-офицер (бессердечный, молодой, «некрасивый, плебейского вида»).
Но самым явным антиподом Малютина является… он сам. Трудно представить себе более сложного, противоречивого персонажа! Солидный возраст и юность духа, граничащая с ребячеством; жизненный опыт и неутолимая жизнерадостность; величественность и искренность; широта и глубокая русскость души с червоточинкой европейских пороков; благородство и малодушие; доброта и злодейство; умение любить и эгоизм; обаяние и греховность, - все это таинственно соединилось в образе одного человека.
Но не нужно думать, что обсуждаемый нами герой наскоро «сляпан» из отдельных, взаимоисключающих черт исторических (царя Алексея Михайловича и Малюты Скуратова) и литературных (Фауста и Кирибеевича) персонажей! Эти черты составляют органическое единство.
Древнескандинавская богиня Хель, по некоторым описаниям, была наполовину молодой красавицей, наполовину – разложившимся безобразным трупом, являясь в то же время единым, цельным и неделимым существом. Точно так же и душа Малютина. Мы ясно видим в ней два противоположных начала: добро и зло; Ангела и дьявола. Но эти диаметрально противоположные сущности (хотя и явно заметны, легко вычленимы и отличимы друг от друга) настолько срослись между собой, что составляют и обеспечивают неделимую цельность образа героя.
Парадокс? Но подобный дуализм свойственен в той или иной степени каждому из нас. Ведь, по мудрому выражению Достоевского, «дьявол с Богом борется, а поле брани – сердца людей». Кто из них одержал конечную победу в сердце нашего героя? Послужила ли гибель возлюбленной для него катарсисом (очищением) или же, напротив, стала толчком к еще более глубокому падению? Бунин об этом умолчал. Думается, каждый читатель «Легкого дыхания» найдет свои ответы на эти вопросы.
А ведь Бунин мог мы и не вести с читателями такую сложную литературную игру, а сделать из своего произведения проникновеннейший любовный роман! Описать подробно жизнь героя; обильно цитировать его речь; осветить обстоятельство его знакомства с маленькой героиней; рассказать, как позднее они влюбились друг в друга и что при этом чувствовали; что испытывали в минуту рокового падения, как переживали угрызения совести, как развивались их отношения после; как, наконец, он убивался на ее могиле, и что с ним было потом. Разумеется, в этом случае мы бы горячо сочувствовали герою и понимали его. Но Малютин потерял бы свою многогранность, неисчерпаемость, уникальность и загадочность, роднящую его с гетевским Фаустом. Словом, образ Малютина, каким создал его Бунин, (как и образ Ольги) является олицетворением человеческой души - грешной, сложной, противоречивой, мятущейся и притягательной которая, подобно Сфинксу, хранит в себе вечную тайну, которую невозможно постичь и понять до конца…
