целью которого является внесение раскола в их не с одним только месье де Молем коалицию.
– А вот с месье де Молем можно иметь дело. – Вот такое, корёжащее слух сэра Чемберлена заявление, делает Победоносцев. – Он знает цену слов и молчания.
– Бл*ь, да как-то?! – просто выведен из себя сэр Чемберлен, оказавшийся в нокауте от такого бесчестного поведения Победоносцева, забывшего о всех правилах и законах дипломатии, выставляя дураками своих буквально коллег по дипломатическому цеху. И Победоносцев не его, сэра Чемберлена, смешивает с грязью, выставляя дураком и человеком со своей глупой моралью, а он наносит огромный репутационной урон самой дипломатии, вынося на общественное обсуждение всё то, что происходит за закрытыми дверями дипломатических зданий.
– А вот мы, никогда бы так не поступили. – Вот это бы сказал прямо в глаза Победоносцеву сэр Чемберлен, случись всё этому случится и было бы у него ещё желание разговаривать с Победоносцевым.
Но сейчас, хоть и такая возможность для сэра Чемберлена буквально представляется, – вот он Победоносцев, прямо перед тобой стоит и усмехается над тем, как он тебя подловил, – он не ловится на следующую расставленную Победоносцевым ловушку, – поймаю я эту падлу, сэра Чемберлена, на его рефлексах, – а он, демонстрируя всем тута свою полнейшую выдержку и профессионализм (раздайся даже грохот пушки рядом с моим ухом, я на него не отреагирую), даёт полный снобизма, исчерпывающий ответ:
– О своём мы говорим, господин Победоносцев, представитель исчерпавшей своё партнёрство державы.
Что и говорить, а всё же великолепен сэр Чемберлен в ответ на такие не стандартные ситуации в отличие от месье де Моля, и он умеет отзываться о своих партнёрах, особенно в сторону исчерпавших свою необходимость в партнёрских отношениях стран, так, как никто не умеет, с подчёркнутой троекратно практичностью и указанием целесообразности дальнейших отношений. И теперь, как это ещё говорят, мяч на стороне Победоносцева, на которого сэр Чемберлен и отчасти месье де Моль смотрят без видимого интереса. Так, он какой-то субъект собственного права и интереса, к нам подошёл и на каких-то самим надуманных основаниях посчитал себя важной для них стороной.
Но и Победоносцев не пальцем деланный, как он по своей внутренней традиции смеет не только перед сэрами и месье выражаться, но и перед леди и дамами, вгоняя их в краску, а господ их сопровождающих в умственных ступор от такого нахальства Победоносцева, в край для них непонятно, к чему ведущего и на что намекающего в их сторону, и он, как его в дипломатических заведениях учили за словом в карман не полезет и он на всякую в свою сторону и страны, которую он представляет, колкость или не дай бог этим безбожникам все как один выпад, сторицей ответит.
– Понимаю, у каждого есть свои внутренние тайны и подводные камни. – С вот таким открытым намёком на что-то в сэре Чемберлене и месье де Моле говорит и в тоже время приговаривает во многих смыслах Победоносцев, своим бросающимся прямо в лицо взглядом указывая на принадлежность высказанных им точно не предположений, что у сэра Чемберлена прямо всё внутри похолодело от такой информированности Победоносцева. – Откуда он узнал, что у меня камни в почках?! – сорвался в нервном исступлении сэр Чемберлен, чуть ли не сразу обнаружив в своей памяти источник утечки этой конфиденциальной информации, которой теперь запросто может воспользоваться противник, предлагая ему на встречах мочегонные средства (вам пива, как я знаю), которые будут на него воздействовать своеобразным образом, на чём и можно будет его подловить. И этим подлым во всех смыслах и образах представления источником постоянного беспокойства сэра Чемберлена была его супруга, чёрствая на выражение своей преданности своему долгу и супругу, столько же бессердечная леди Чемберлена.
И теперь сэром Чемберленом выясняется, что всё это значило в её угрозах ему. – Вы, сэр Чемберлен, всё время нашего партнёрства и сотрудничества только с ваших слов на паритетных началах, как по мне, то ничего не имеющего общего с действительностью, буквально требовали и убеждали меня быть с вами более открытой. Что ж, вы этого для себя добились. И с сегодняшнего дня, я не буду по вашему поводу комплексовать. А вы с этим живите. – И вот что это значило и чего хотела сказать леди Чемберлен, только сейчас стало ясно сэру Чемберлену, поставленному так неожиданно перед фактом вероломства женского естества, для которого нет каких-то границ приличий и правил, если это касается их женской сути. А что сэр Чемберлен сделал такого, чтобы быть так преданным своей супругой? Всего-то не известил её о том, что он отправляется, прошу заметить, с дипломатическим визитом к леди Саквояж. Из чего она сделала такие поспешные выводы, обвинив его в самых бесчестных поступках, сродни предательству интересов их семьи и партнёрства, как нынче принято называть семейные отношения.
А все его попытки подвести леди Чемберлен к здравому смыслу, наталкивались на её, от него же заученную фразу, являющуюся девизом его департамента службы. – У нас нет постоянных партнёров, а есть только постоянные интересы. И вы, сэр Чемберлен, всё делаете для того, что мои интересы не совпадали с вашими.
– И вот же чёрт! – Чуть в своих раздувшихся щеках не лопнул сэр Чемберлен от натуги и работы разума, такую дикость и гадость сейчас ему надумавшего насчёт тех самых интересов, которые леди Чемберлен себе вдруг с какой-то стати надумала преследовать, что его чуть сидром неустоявшегося человека не уравновесил и не смирил с самим собой. А именно, расшифровывая эту дикость, быть крайне ближе к своей физической конституции, раз сэр Чемберлен не предполагает и не представляет из себя объект вот такого приземлённого влечения. Другими словами, сэр Чемберлен был весь отдан высшим материям, будучи холоден в сторону любых человеческих поползновений уже в сторону физического и духовного тепла. А вот леди Чемберлен, как и весь женский объект разума, как и раньше догадывался и бывало обращал внимание на это сэр Чемберлен, не обладает столь высокой выдержкой и выбором приоритетов, и ему подавай чувственных впечатлений.
И господин Победоносцев, как прямо сейчас вдруг вспомнил сэр Чемберлен, всё это мог предложить леди Чемберлен, когда он дурак согласно дипломатическому этикету притащил на посольский приём эту дуру леди Чемберлен и ещё при этом первый сделал шаг к своему сегодняшнему глубокому разочарованию в леди Чемберлен, познакомив её с Победоносцевым. А тот в момент воспользовался этим этикетным правилом и возможностью завладеть сперва вниманием леди Чемберлен, а затем кто знает, протянув ей руку для акта физического контакта, а не как это всем виделось, для того чтобы быть друг с другом знакомым.
Ну а как только их руки друг с другом соприкоснулись и даже больше положенного задержались по инициативе Победоносцева, с деланным смехом заметившего, что обоюдное сопряжение не даёт им расстаться, то леди Чемберлен и попалась в так ловко расставленные сети обаяния Победоносцева Ивана Фёдоровича, как со слов леди Чемберлен после этого приёма выяснилось. А он придурок ещё её похвалил за умение получать более достоверную информацию, чем её ему доносят спецслужбы. А тут вон оно что. Это Иван Фёдорович наметил для себя план по обрушению внутренних тылов и крепких позиций сэра Чемберлена, решив соблазнить леди Чемберлен её природной тягой к допотопным, животным отношениям и инстинктам. Где нет ни капельки разумного и не нужно из себя корчить умнее чем ты есть. Нужно лишь отдаться всему тому, что есть в тебе природного и…Вот же су…– прямо нет слов, а одни только слюни у сэра Чемберлена при его окунании в то, что могла себе позволить леди Чемберлен бесконтрольно со стороны своих обязательств перед партнёрством с ним.
А этот, как выясняется, Иван Фёдорович, только всему этому способствовал в леди Чемберлен, не просто её обхаживая весь вечер в посольстве, камуфлируя свои истинные намерения под личиной гостеприимного хозяина, а он своим глазомером уже осваивал территории в леди Чемберлен, в которые он собирался в будущем запустить свои руки. А сэр Чемберлен, что не отнять от него, то самокритичность, как какой-то наивный малец, ещё радовался тому, что ему удалось избавиться на время от привязчивости леди Чемберлен, сплавив так её удачно для себя Победоносцеву. И как оказывается, то он самолично вручил тому ключи от всех своих тайных шкафов со скелетами там. И теперь леди Чемберлен, как залог и доказательство своих истинных сердечных чувств в сторону Ивана Фёдоровича, что за имена всё-таки заковыристые, выдаст ему все тайны сэра Чемберлена. Кто теперь первый противник её интересов и от него нужно любыми способами избавиться.
И первое что по секрету сообщила Победоносцеву леди Чемберлен, так это о его сложностях со своей потенци… Она не посмеет! – и опять обескураженный поведением леди Чемберлен сэр Чемберлен не смог сдержаться внутри себя от такого вероломства и не честности леди Чемберлен даже перед Победоносцевым, заверив его таким образом, что между ней и сэром Чемберленом давно уже ничего нет, а между ними практически девственные отношения, – сами посмотрите на это мурло, разве он может что-то в тебе вызвать, кроме как только чувство брезгливости и невоспитанного поведения, – и это значит, что она чиста перед ним и ничего не нарушает.
Ну а тот подлец на это и рассчитывал в леди Чемберлен, отлично зная женскую психологию и их оправдания в деле своего обмана по природным основаниям, поверив всему тому, что она ему сказала и тут же заграбастав своей загребущей рукой всё то в леди Чемберлен, что по брачному договору, ему, сэру Чемберлену, принадлежало. Что невероятно обидно и вызывает в сэре Чемберлене тоску об утраченных территориях в леди Чемберлен, майорат над которыми он в своё время получил. И хоть сэр Чемберлен никакой не собственник, а его политическая платформа крепится на принципах либерализма, – берите столько суверенитета, сколько вам его дают, – всё-таки в нём ещё есть пережитки колониального прошлого своих деспотов предков, вот он и волнуется так по поводу осваивания Победоносцевым территорий неверной ему, но верной себе леди Чемберлен.
И за всеми этими отклонениями и завихрениями разума, сэр Чемберлен чуть отклонился от хода беседы, тогда как Победоносцев уже приступил к новому этапу введения их с месье де Молем в заблуждение дипломатического и культурного характера.
– Давайте уж хотя бы наедине будем честны друг с другом и называть вещи своими именами. – И не пойми на каком основании, Победоносцев решил рассчитывать на вот такую искренность и дружеское восприятие его слов с их стороны. – Не партнёры вы нам и никогда, собственно, ими не были. А вы для нас представители недружественных стран, белые господа. – А вот что это сейчас такое было и что всё это значит, вообще и нисколько непонятно для месье де Моля и сэра Чемберлена, перекосившихся в своём изумлении в лицах и ахнувшие внутри себя гулом потрясения за такое откровенное пренебрежение дипломатическим статусом и этикетом со
