Ника давно откладывала поездку в Подмосковье. Деловая встреча, скучные документы не вызывали особого энтузиазма. Не хотелось выбиваться из привычной жизни. Решила отправиться на своей машине.
Подняться с постели тёмным холодным утром было почти нереально. В плохо освещённом парадном споткнулась о что-то мягкое: большой незнакомый чёрный котяра кинулся под ноги, сверкнув изумрудным глазом.
Её встретила зимняя дорога. Обступал тёмный, неприветливый лес. Небо в тучах не пускало солнце, отчего всё казалось серым и безрадостным. Даже купола церквей, обычно сияющие издалека, как-то блекли, сливались с ватными облаками. «Не хандри!» – приказала себе Ника. «Будет и солнце, и искрящийся снежок, и сияющие златоглавые храмы. Только бы не метель…». Она задумалась, втянулась в неспешный ритм движения. Оставались позади километры, указатели, сёла и деревушки. Настроение вписывалось в этот хмурый, холодный день. Бодрили кофе в термосе, любимые бутерброды с сыром, тихая музыка радио «Орфей». Вероника любила классику.
Возле указателя «С***ое» дорога резко пошла вниз. Замелькали строения большого села. Заправка. Автосервис. Машина плавно снизила скорость и остановилась, мотор заглох. Ника посмотрела на индикатор, бензина было вдоволь. Попыталась завести двигатель. Безрезультатно. В сердцах стукнула по рулю. Стоп! Автосервис! Посигналила.
Вышел маленький мужичок в заляпанном комбинезоне, похожий на лешего. «Господи, всё под стать месту!»
– Что случилось?
– Не знаю, заглохла. Глянете?
– Оно, конечненько, глянем обязательно, только вот низина…
– Простите?
– Да ничего, это я так. Выходите из машины.
Смеркалось. Серый день переходил в клочковатые сумерки, грозил тёмной ночью. Ника передёрнула плечами. Зябко. «Леший», как про себя окрестила ремонтника женщина, суетился вокруг авто, заглядывал со всех сторон, что-то открывал и откручивал.
– Да, дамочка. Требуется ремонт. Полетела, тут он назвал обозначение железяки, которого не было в словаре Вероники. Та только махнула рукой и поинтересовалась:
– Долго?
– Завтра к обеду должно, управимся. Надо деталь купить. Импортную, однако…
– Как завтра??? Вы что, ночь на носу! И куда мне прикажете деваться? Гостиница у вас тут есть?
– Не… какая ж тут гостиница? Здесь село. Низина…. А на ночь вам нужно срочно устраиваться, пока не стемнело. Я вам адресок подскажу.
Ника с бумажкой в руках и дорожной сумкой через плечо побрела по скользкой дороге, плутающей в сумерках, к домам. У одного из них, деревянного, похоже, столетнего, с номером, указанном в записке, позвонила. Долго ждала. Неспешно с крыльца спустилась женщина.
– Здравствуйте. Вы Катерина? Меня ле…, простите, автомеханик прислал. Говорит, угол можете сдать, мне переночевать надо, машина сломалась.
– Да. Да. Конечно, могу. С превеликим удовольствием, – закудахтала полная молодуха Катерина с ямочками на щеках, – у меня квартирка целая пустая, в пятиэтажке, у нас тут и большие дома имеются. Мама моя там жила, умерла недавно. Да вы не волнуйтесь, она в больнице умерла. Не дома.
Пока добрались до места, благо всё здесь рядом, стемнело окончательно. Двушка оказалась на первом этаже, вполне обжитая и чистенькая. О цене сговорились сразу, не Москва. Всё скромно.
– Спокойной ночи вам, Вероника! Только вот…. Да нет, ничего.
Ника вошла, включила везде свет. Осмотрелась. В прихожей поношенная куртка. Видно бабушкина. Зеркало на стене. В зале диван, постельное бельё, телевизор. Пойдёт!
Заглянула в спальню. Почувствовала себя неуютно. Здесь всё напоминало о прежней хозяйке: её вещи, постель, накрытая кружевным покрывалом. Шкаф с книгами советских времён. Вероника подумала, что нашла бы, что почитать на ночь, но в голове родилось: «Не трогай! Не твоё!». Ничего. Посмотрю телевизор.
И тут ниоткуда, тихо зазвучала электронная музыка. Поиграла недолго и смолкла. «Показалось!», – успокоила себя Ника, и оправилась на кухню, которая порадовала чистотой и наличием необходимого. Дружелюбно урчал холодильник. Подмигивала зелёным глазом микроволновка. Вот уже кипит чайник. Горячий чай готов. Гостья повернула ручку газовой конфорки, выключая горелку. Отправилась с дымящей чашкой к телевизору. Пощелкала пультом.
Почти одновременно она услышала знакомую приглушённую музыку и почувствовала запах газа….
Кинулась на кухню. Из конфорки, на которой стоял чайник, с громким шумом шёл газ…. Она выключила его ранее. Только не в ту сторону. Не закрыла, а открыла. Как такое могло произойти??? Как она, взрослая женщина, могла перепутать, и вместо того, чтобы перекрыть газ, его открыла???
«Ничего. Всё закончилось хорошо. Впредь надо быть внимательней в чужом доме», – твердила про себя постоялица под назойливую музыку ниоткуда.
– Да откуда же ты раздаёшься? Заткнись! – Вероника чувствовала, что начинает истерить, – всему есть объяснение!
Мелодия звучала с нарастанием. Она привела на балкон, где стоял огромный грязный рюкзак. И пел электронным голосом.
– Ну, погоди! Я с тобой разберусь!
Ника с яростью справилась с застёжкой, стала рыться в нестиранных, пахнущих потом, мужских вещах. Рюкзак пел!!! Женщина полезла на дно и выудила…. Допотопный кнопочный телефон с включенным будильником. Еле удержалась, чтобы не грохнуть его об пол. К счастью, пароля не было, отключить будильник удалось.
– Что-то нервы разгулялись. Ну, ты что? Обычный телефон, банальный будильник. Дебильная мелодия. Как не разрядился только? Меня ждал? Так, надо заканчивать. Попытаться уснуть.
Потянула носом воздух, газом не пахнет. Сходила на кухню. Проверила плиту. Всё нормально. Выключено. Паранойя какая-то! Лечиться надо! Психотерапевта тебе, Вероничка, вызвать?
Она заглянула в спальню, решив всё-таки выбрать книгу, но остановилась на пороге. За окном, в темноте, шумело. Или гудело. Нарастало и стихало. «Дорога. Трасса на той стороне, за лесопосадкой. Форточка приоткрыта, вот и слышно», – догадавшись, успокоилась.
Веронику разбудил шум в прихожей. В открытую настежь широкую дверь из зала было видно, что куртка бывшей хозяйки на вешалке качалась. Шум превратился в шарканье, скрежет, будто карябают пол. В комнату влетела бабка в давешней куртке, с веником, со странным спутником, похожем, одновременно и на чёрного кота, и на собаку с зелёными глазами.
Нечто кото-собачее оказалось у дивана, на котором лежала Ника, изогнулось, подпрыгнуло и растеклось на груди у женщины, сдавливая дыхание.
Тем временем, бабка размахивала веником, подметая, нет, выметая, невидимую пыль. Жесткие прутья царапали пол, издавая ужасный звук: туда-сюда, туда-сюда. Будто испорченный духовой инструмент из любимого оркестра классической музыки. Какофония шабаша. В лунном свете мерцали частички пыли. Баба приближалась, намереваясь, извести её. Веронику. Домовой, или кто это был? давил, мешал дышать. Страшный веник приближался. Полы куртки, в которую была облачена гостья, развивались, обнажая рваную клетчатую подкладку.
Постоялица протянула руку через мохнатого монстра у себя на груди к шее, где на цепочке висел серебряный крестик. Ника мимоходом вспомнила, что купила его в церковной лавке, значит, он освящен. Схватила крест, направила его на нечисть, начала читать «Отче наш». Слова молитвы целиком не знала, но повторяла, как в трансе: «Отче наш!», снова и снова, до момента, когда существо спрыгнуло с груди женщины, дав возможность вздохнуть и наполнить воздухом лёгкие. Под направленным на неё крестом бабка вдруг сникла, опустила веник. Шум начал медленно стихать, сходить на нет. Гости направились к двери, пятились, растворялись в полумраке зарождающегося дня. Вероника провалилась в небытие.
Проснулась она от серого света пасмурного утра в окне. От резкого звука, стучали в дверь. Кто-то непрерывно жал в звонок и барабанил кулаками. Вероника открыла входную дверь. На пороге переминалась обеспокоенная, но всё равно улыбающаяся всеми своими ямочками Катерина.
– Ну, слава богу, Никочка! А то я стучу и стучу. А никто не открывает. Забеспокоилась, не случилось ли чего? А машина ваша готова, звонили из сервиса. Как переночевали на новом месте? Небось, женихи привиделись, – хозяйка незаметно оглянулась, пряча озабоченность в уголках губ.
– Да сон какой-то приснился… Странный… Страшный….
– Ой, не обращайте внимания! Здесь бывает такое. Сны. Это просто сны. Место здесь старое, топкое. Много теней из прошлого таится вокруг. То орловские рысаки беснуются в давно сгоревшей конюшне, то огни блуждают в подземных переходах. Да, забыла предупредить вчера, что у нас газовая плита с ручками, наоборот. Недотёпа мастер так установил, но мы-то привыкли, что открывать и закрывать конфорки нужно в обратном порядке.
– А рюкзак на балконе?
– Так это до вас тут один строитель-таджик проживал. Сейчас он на объекте работает, просил разрешения вещи здесь свои оставить на хранение, так сказать. А что не так с поклажей?
– Да будильник там, среди шмоток, в телефоне звонил, наверное, хозяин забыл отключить.
– Возможно. Тут же никого до вас не было, вот он и не мешал. Разрядился бы и замолк со временем.
Вероника собралась. В последний раз оглянулась. Бабкина куртка мирно висела в прихожей. Клетчатая подкладка выглядывала из-под полы. Растрёпанный веник дремал в углу.
– Надо ж такому присниться! – усмехнулась про себя гостья. Опустила взгляд, и заметила на полу, прямо у дивана, прутик от веника и мохнатый клок кошачьей шерсти…
В автосервисе её поджидал мастер, прогревая отремонтированную машину.
– Ну вот, ваша ласточка готова. Даже раньше, чем обещал. Деталь оказалось, у нас имелась. Счастливого пути! Только…. Извините за совет, но обратно выберите другую дорогу. В объезд. Как-никак тут низина…
Позади остался указатель с перечёркнутым названием «С***ое». Ника летела по искрящейся снегом дороге. Как только она выехала, взошло солнце. Озарило лес. Высветила стволы берёз. И зажгла купола храмов, проносящихся за окном.
Вероника заметила на безлюдной автобусной остановке большого чёрного кота. Тот проводил зелёным взглядом удаляющийся автомобиль. У женщины, будто под мохнатой лапой, перехватило дыхание. Тяжесть в груди свернулась клубком, перетекла на сиденье, выскользнула в окно. На остановке больше никого не было.
Одно желание гнало Нику дальше от странного, гиблого места: поскорее очутиться дома и забыть, как сон, страшную ночь.
