К Дню Победы в детском саду подготовили утренник. Разучили патриотические стихи, военные песни. Раздобыли солдатские пилотки и георгиевские ленточки. Попросили поспрашивать дома, был ли кто-то из родных на войне, может ли рассказать?
Лиза обратилась к прабабушке:
– Бабушка, ты помнишь войну? Сколько тебе было тогда лет? Ты боялась?
– Жили мы тогда в Подмосковном городе Дубна. Мой отец – твой прапрадед, работал на оборонном заводе. Когда немцы подошли к Москве, начались бомбёжки, нам пришлось эвакуироваться в другое место, дальнюю деревню за рекой. Было мне, тогда пять лет, сестрёнке Лидочке четыре. Братьям Саньке и Вовке по два.
– Как это эвакуироваться?
– Переезжать.
- Что такое оборонный завод?
– Военный по простому. Собрали вещи в узлы, погрузили в лодку, сами устроились сверху. Мать с отцом на лавочке на корме, а мы, маленькие, на пожитках, на дне.
Как стали переправляться, бомбить начали немецкие самолёты. Летают низко, свастику на крыльях видно. Моторы ревут, уши закладывает. Мы плывём, а рядом бомбы падают, воду фонтаном вздымают. И вода та красной становится от солнца, ну, и от крови. Много лодок с людьми потопили. Уж, как было страшно, не передать. Малыши к деревянному дну прижались, головы руками закрыли, скулят. Лидка орёт благим матом, громче самолётов. Я, как старшая, молчу, хоть и сильно испугана.
– Какая такая свастика?
– Крест фашистский с лапами. Как паук.
– Нам повезло, добрались до противоположного берега. Там долго шли с котомками до нужного места. Поселили нас в старой избе. Ни света, ни воды, ни тепла там не было. Одни лавки деревянные колченогие, да печка, хорошая, большая, с лежанкой наверху. Вот её и топили на все случаи жизни. Благо лес кругом, дров хватало. А вот еды почти не было. Варили похлёбку, это суп такой из крапивы, лебеды и нескольких картошек. Я не ела, не могла.
– Почему лавочки «колченогие»?
– Да ножки у них поломаны были, качались, «хромали».
Мать с отцом спали на лавках. Мы вповалку на печке. И купали нас почему-то в печке. Ставили туда, внутрь, корыто, и нас в нём.
– Варили???
– Да, нет, говорю, купали. Чтоб не простыли, наверное….
– Бабушка, а вай-фай там был?
– Нет, конечно, внученька. Ни электричества, ни радио, ни, тем более вай-фая. Тогда и интернета-то не было…
– Ой, бабушка! Как же можно жить на войне без вай-фая???
– Так и можно. Как и почти без еды…
– А ты потом пошла в школу?
– Подросла, как семь стукнуло, пошла в первый класс. Школа была в другом большом селе, далеко очень. Мы гурьбой, и маленькие, и большие, в любую погоду: в дождь, в метель, ходили туда одни пешком. Пять километров туда, пять обратно…
– А сколько это пять километров?
– Ну, вот школьный двор рядом с твоим домом, там стадион, помнишь?
– Конечно!
– Десять кругов прошагаешь, будет тебе пять километров. Это до школы как бы дошли. И столько же обратно. Да в одежде драной, в обуви дырявой.
– Ой, бабушка, какие вы бедные детки были!
– Почему бедные? Как все ребята баловались, резвились. В хорошую погоду, порой, возвращаемся, домой, находим полянку красивую в лесу. На пеньках уроки делаем. А потом играем. Домой возвращаемся затемно. Родители ругают!
Так и пережили войну. В том доме так и остались. Выросли все четверо. На печке не умещались. Отец нам деревянных лежанок наделал. Только когда я окончила восемь классов и поступила в строительный техникум, мне дали место в комнатке в общежитии. Я ликовала! У меня была собственная кровать, постельное бельё и тумбочка!!!
– А что ты хранила в тумбочке?
– Разные вещички свои. Ну и, конечно, ручки, карандаши, тетрадки, учебники.
– И там тоже не было вай-фая…
На утреннике Лиза рассказала, как её прабабушка, пятилетней девочкой переплывала горящую реку. И, на правах старшей, успокаивала малышей. И ещё о том, что делать уроки на полянке здорово. А без вай-фая жить нельзя!!!
Моя шестилетняя внучка Лиза – большая выдумщица! Кажется, что из неё льётся поток слов, даже когда закрыт рот.
