- Почему так больно жить, мама?..
- Это только в первое время, пока не привык. А когда привыкнешь, то боль замечать перестанешь, и её словно бы и нет.
- Так ведь я давно уже живу: мне скоро сорок, мама!..
- Если всё ещё болит, то, значит, для тебя это ещё недавно. Значит, много ещё жизни впереди, мой маленький, сЫночка мой.
- А мне кажется, будто я так давно живу, что устал уже это делать…
- Тогда я не ошибаюсь: ты и вправду совсем ещё молодой. Когда становишься старым по-настоящему, то жизнь кажется такой короткой. А те, кто тебя обижал, издалека перестают казаться злодеями и негодяями. Это просто сгоряча они так поступили, не рассмотрев, что ты за человек.
- А мне начинает казаться, что это не они меня, а я обижал их. Потому и злился, потому себя и оправдывал…
- Вот как хорошо, что ты это так рано понял. Славно, когда человеку ещё жизни – до горизонта, которого не видно, а он уже знает такое о себе. Значит, будет время на то, чтобы тебя простили.
- Но я ведь не помню уже многих. Как же узнать, что и ими прощён?..
- Когда это случится, ты почувствуешь. Однажды, вдруг, прямо посреди жизни, станет тебе легко-легко. И, если это случится днём, захочется жить ещё больше, чем обычно, и станет ещё светлее вокруг. И слова и дела, самые нежные, для всех, кто в этот момент рядом будет, найдутся. Если ночью придёт к тебе это чувство, то спать не сможешь, так с открытыми глазами до самого рассвета и пролежишь…
- А если это будет длиться лишь мгновение? Если потом снова всё по кругу?..
- Тебе, сынок, тогда стыдно будет. Душа от стыда ныть и страдать начнёт. Это самое хорошее чувство, когда стыдно. Душа расти в человеке начинает. Знаешь, ведь в счастии душа спит и почти не дышит, хорошо и спокойно ей потому что. У всякой птицы самый трудный момент, это когда она взлететь хочет. Приседает она тогда на ноги, полной грудью набирает воздух и встряхивает крылами. Вот почему многим птицам высота нужна, чтобы полететь. Бросаются они с той высоты, и крылья подхватывают их. И рождается то чудо, которое называется полётом. С душою то же самое. Только, когда она вниз бросается, не знает сама, разобьётся ли о землю или крылья её поднимут. И взлетит она тогда на такую высоту, которой за мгновение до этого и не предполагала…
… Он долго ещё сидел, опустив голову и, казалось, всё слушал и слушал мамины слова. Потом как-то, почти величаво, потому что медленно, встряхнул головой, поцеловал мамин портрет и цветы на могилу положил. Много-много белых, а один, почему-то, красный, как костёр на снегу…
