помутневших, заляпанных грязью и запыленных доспехах. Обветренное, скуластое лицо обросло жесткой щетиной. Щеки впали, а волосы спутались и поблекли.
Гринморд покинул Требьяту в сопровождении трех полков даз-рематской гвардии и четырех банеретов с восмидесятью шестью копьями, а вернулся один возложив гибель гвардейцев на Кранвельда Манудара и паладинов, которых пытался арестовать. Якобы в подтверждение своих слов Освальд протянул Каригану королевское письмо. Отсыревшее и истрепавшееся. Подобное письмо лежало у Каригана на столе, где-то между карт и планов отмененного наступления на Харадан.
Мир достигнут усилиями александриских дипломатов короля Арана, но горечь утраты свербела внутри Лотохеймера досадой поражения. И неприятный привкус потерь усиливался предательством на котором настаивал Освальд Гринморд.
Кариган сжал кулаки, скомкав в них карты и планы, когда Освальд поведал, что хараданский принц крови, - Данат Балларам отбыл в Харадан за подкреплением, чтоб скоро вернуться на примиренный Тредемитц.
Скрипнул зубами, узнав что, Кранвельд Манудар отправился в Острию, чтоб дальше сеять семена смуты...
Королевство в опасности, и обязанность командира гвардии задушить разгорающийся мятеж в зародыше.
И Кариган Лотохеймер даже не задался вопросом, откуда маршалу, потерявшему всех своих людей известно о планах мятежников.
Бездна бурлила. Огнем, энергией и безумием. Сущности, гораздо древнее чем любое представление о сотворении мира. Сущности, столь непостижимые и могущественные, что в праве именоваться богами пришли в движение.
Воплощение энергий, страданий, страхов и боли всех смертных существ. Образовавшиеся за гранью мироздания, там где души отражаясь оставляют свой след, миллиарды смертных лет назад, пронесшихся в Пустоте несколькими ударами сердца. Существа гораздо масштабнее всех тех, кого смертные в невежестве именуют да`эр`монум.
Молодой мир заинтересовал Их. Столько противоречий, страхов, а главное, - душ.
И смертных, что ищут богов всей своей природой. Но что есть боги? Ни змеиные короли ассуров, ни темные божества гиблых лесов и равнин Темнолесья, Дикого побережья и Аразморских предгорий не дадут точного ответа. Хоть многие там и узрели истинную мощь Князей Пустоты, дарованную верным в качестве вознесения или перерождения.
Ужас и страх зазвенели в Бездне и сила сокрытых божеств возросла после первого явления малой толики Их мощи на берегах Ассуриана. Им это понравилось.
Удар сердца для них, и кровавое тысячелетие для Смертного мира.
И движение Их, подобное пробуждению, почувствовали те кто был предан им. Бездн затевала Большую игру.
Кхарн окинул золотым взглядом своих паладинов, апостолов и лейтенантов, скопившихся в Тронном зале крепости Кракхольд, под тронном Римуса Ривендрейка, чью клятву Лжебог принял.
Король Даз-Ремата выглядел уставшим, требования Бездны изнуряли его, но в верности Князья Пустоты не сомневались.
Дамьен Ривайс, с безучастным к происходящему, даже счастливым видом, теребил за ухом королевскую гончую, являвшуюся на самом деле тварью Бездны. Мальчик слеп, и не видит уродства поглаживаемого им существа.
Золотые глаза демона не могли дотянутся, но Бездна видела: Как Квинт Ветий вернувшийся с Тредемитца, где смертным удалось добиться мира, учинил во владениях Лерциса резню, истребив всех верных бывшему повелителю. Мелкое предательство Лерциса не должно остаться безнаказанным.
Как за Срединным морем леса ожили звероподобным кличем зверолюдей вышедших на Большую Охоту.
Как стаи волколаков обрушились из Аразмора на заморские королевства людей.
Как верные по всем землям, обнажали мечи и топоры, дабы снискать благоволения Богов Пустоты. Дабы добиться обещанного вознесения.
Большая игра продолжалась. И Свет, естество столь же непостижимое как и сущности Бездны, являвшееся извечным противником Тьмы Пустоты, вступил в Игру. За возлюбленный им молодой народ, нарекающий себя, - людьми.
