Поцелуй там был явно лишним. Разве ты не поняла этого?
-Тогда зачем?
-А я часто поступаю спонтанно, в каком-то порыве. Не знаю, что на меня нашло. Просто само как-то. Твоя помада напомнила мне малину, захотелось попробовать на вкус.
-Давай все же на будущее по сценарию.
-Мы ведь его еще не обсудили, пришлось действовать по зову природы. Но как скажешь.
Однако Марина назвала таксисту реальный адрес ресторана, где был действительно заказан столик для них.
-Давай поедим, – сказала она, – Этот гнус вполне может следить за нами сейчас. Так что играем по полной.
-Хорошо, – согласился Ким и галантно подал ей руку, когда она выходила из машины.
-Правда, я не одет для ресторана.
-Ничего, выглядишь нормально. Такому молодому и красивому мальчику многое простительно. Так что не тушуйся.
Когда они уже вовсю ели и выпили по фужеру вина, Марина посмотрела ему в глаза и спросила:
-И все-таки, почему ты поцеловал меня?
-Я же сказал, помада.
-А почему согласился? Ведь ты догадался, что мой враг – это худрук.
-Теперь и мне он совсем не друг. По крайней мере, уважать его я больше не смогу.
-Но ведь именно он продвигал тебя изо всех сил, даже ссорился с другими. Тебя все его любимчиком считают.
-На самом деле я не хочу быть актером. А любимчиком тем более. Просто пока ничего другого у меня на примете нет. Вот я и пришел снова в театр. Найду нормальную работу – уйду. А ты почему выбрала именно меня, зная о том, что худрук меня протежирует?
-Не твое дело!
-Понятно.
-Что тебе понятно?!
-Не злись.
-Слишком умничаешь, вот и злюсь. Расскажи лучше о себе. О детстве, о том, как в армии служил.
Когда они ждали официанта, чтобы расплатиться, Марина достала из сумочки маленькую косметичку.
-Не крась губы, – сказал Ким, – Хочу попробовать их натуральный вкус.
-Ты наглец, как я погляжу, – ответила Марина, но косметичку убрала и приготовила деньги. Однако Ким сам оплатил счет и сказал ей:
-Не унижай меня. Я вполне дееспособен.
-У тебя небольшой заработок.
-А у тебя большой? Мы оба в театре работаем, так что на равных.
-Нет, не на равных. У меня кроме работы есть еще источник дохода – папа.
-У меня тоже, – парировал Ким, – родителям нравится, что меня взяли актером. Гордятся мною, не знают, что я готовлю им полное разочарование.
-А кто твой отец?
-У него автомастерская. Не олигарх, конечно, но все-таки.
-Понятно.
-И это все? Про себя ничего не хочешь рассказать?
-Мой отец руководит большой фирмой. Звал меня к себе работать, но я отказалась. А теперь вот бегаю от Аристарха.
-Ничего. Он же видел, как я тебя поцеловал. И еще увидит. Так что сделает выводы.
-Еще увидит? Давай-ка не переигрывай.
Они вышли на улицу и стояли в ожидании такси. Был очень теплый вечер. Ким даже пожалел, что не требуется защищать спутницу от ветра и дождя.
-Вон он, уже шпионит, – процедила Марина и показала глазами на машину, припаркованную недалеко от входа в ресторан. Ким боковым зрением тоже увидел худрука и сказал:
-Ну, тогда сам бог велел,– обнял и снова поцеловал Марину, уже по-настоящему. Она дернулась в его объятии, но он только крепче ее сжал и сказал ей на ухо:
-Он же смотрит.
-Наглец, я не для этого тебя наняла.
Ким прижимал ее к себе и даже слышал стук ее сердца. Отпустил только, когда такси за ними подъехало. В машине Марина отвернулась от него и стала смотреть в окно.
-Я от одного наглеца в руки другого попала.
-Не буду больше. Просто мы договорились, что я натуральный вкус твоих губ попробую.
-Мы не договаривались!
-Ты не стала их красить, поэтому я решил… Знаешь, я, может, и младше, но не малолетний и не деревянный. Почему бы нам по-настоящему не стать парой? Я ведь помню, поначалу ты все мои спектакли смотрела.
-Ну, смотрела… и что… мы все на тебя смотрели – пацан-самородок.
-Ты мне очень давно нравишься. Я еще до армии на тебя запал.
-Что-то незаметно было.
-Я ведь актер, лицедей, фигляр, чего ж ты хочешь.
-Хочу, чтобы со мной ты настоящим был.
-Значит, буду. Ты ж не себя, а меня от него спасала. Признайся. Вот и давай ответим ему не спектаклем, а по факту. Даже изображать ничего не нужно, само сложилось.
-Не наглей, ничего еще не сложилось. Я пока ничего не решила.
-Зато я решил.
Возле ее подъезда он спросил:
-Я зайду к тебе?
-Нет! – сказала она и набрала номер домофона. Но Ким протолкнулся внутрь вместе с ней.
-Я же сказала – нет!
-Чаем хоть напои.
-Какой же ты наглец!
-Актер, что с меня взять.
На раут они так и не собрались. Ким написал заявление на увольнение, худрука предупредил заранее. Сказал, что сезон доиграет все запланированные спектакли, но на гастроли уже не поедет.
-В кино что ли подался? – спросил Аристарх.
-Нет. Просто женюсь я. Нужна денежная работа, а актером много не заработаешь.
-Женишься? На Марине? Но ты ведь не думаешь, что я…
-Забыли, Аристарх Олегович. За то, что поддерживали и протежировали – спасибо. Но больше не хочу отнимать у вас время, актерская карьера меня совершенно не привлекает.
-И у Игнатьева сниматься не будешь?
-Не буду. То, что сняли, вряд ли войдет в фильм. Для актерства призвание нужно, а не просто врожденные умения.
-Глупый. Пожалеешь ведь. У тебя дар, который редко кому дается.
-У каждого какой-нибудь дар имеется. И мой дар в жизни пригодится. Буду спонсоров обольщать, когда бизнес начну. Мне семью нужно будет содержать, наряды жене покупать, на море ее возить.
-Неужели и она не понимает, что твой талант нельзя в землю зарывать?
-Она лучше всех всё обо мне понимает. Так что не сомневайтесь.
***
Часть 2. Next
***
Весть о том, что Барсук женился, долетела даже до бывших одноклассников и армейских дружков. Хотя пышной свадьбы не делали. Но череда гостей с подарками не прекращалась месяца два. Все знакомые Кима желали увидеть избранницу и обнять по-дружески жениха. Больше всех радовалась мама Барсука. Отец тоже был рад, но уже через два дня снова полностью ушел в дела. А родители Марины все-таки вынудили две семьи организовать небольшой банкет, куда пригласили ценных гостей. Преимущественно со стороны родителей невесты. Марина очень переживала, все беспокоилась о внешнем виде Кима, заставила его подстричься, но он настолько всех очаровал, что она была крайне удивлена. Оказалось, Ким умеет вести себя как настоящий аристократ. Ведь Марина до этого не видела его на таких мероприятиях. И все время забывала, что он прекрасный актер. На банкете никто не догадался, что Ким младше Марины. Выглядел он взрослым и уверенным в себе. Но дома тем же вечером, взлохмаченный и голый под банным халатом после душа, вновь стал ее прежним разболтанным Бобо. Это детское прозвище она выбрала изо всех других, потому что на ее взгляд дома он становился именно тем, кого можно называть только так.
-Ты совершенно не приспособлен к обычной жизни! Не понимаю, как ты в армии служил? Мамочки ведь рядом не было. Ты даже пуговицы толком застегивать не умеешь.
-Ну… я изображал умелого солдата. С пуговицами мне пацаны помогали. И картошку научили чистить, правда, все руки потом в порезах у меня были. Но начальство на это внимания не обращало, потому что я в основном за самодеятельность отвечал. Между прочим, все мероприятия успешно организовывал и проводил. Ни разу в грязь лицом не ударил. Две благодарности имею.
-А как же собственно военные какие-то действия? Стрельбы там всякие, учения?
-С этим вроде все нормально было. Иногда не получалось что-то, но инструктор написал на меня докладную начальству и ко мне стали относиться снисходительнее.
-И что же он написал? Что у тебя детские мозги?
-Нет, что мои анатомические особенности не позволяют мне быстро осуществлять некоторые общепринятые действия, такие, например, как застегивание пуговиц. Все потому, что у меня пальцы слишком длинные, несоразмерные кистям рук. Меня из-за них родители в музыкалку отдали учиться. А многие музыканты, между прочим, тоже никудышные солдаты и повара. Скрипачи, например. Пуговицы… да, с этим у меня проблемы и с галстуком. Хорошо, что сейчас есть галстуки на резинке.
-Актеры обычно не только гибкие, но и ловкие. А тебе режущие и колющие предметы противопоказаны, – говорила Марина, в очередной раз наклеивая ему пластыри на порезы.
В самый разгар субботы, когда Ким пытался помогать ей по хозяйству, вдруг позвонил худрук.
-Чего он хотел? – спросила с пристрастием Марина, глядя Киму в глаза.
-Просил прийти. Сказал, поговорить нужно.
-Не ходи! – воскликнула она.
-Почему? – удивился Ким.
-Ты что, дурак? Не понимаешь, что он не смирился и не оставит тебя в покое, даже несмотря на то, что ты женился.
-При чем здесь это? Наверно, опять хочет уговаривать насчет какой-нибудь роли. Или чтобы на гастроли поехал с ними.
-Ты серьезно не понимаешь?
-Чего я не понимаю?
-Ты же вроде сообразил, что я не себя, а тебя от него защищала. Не приставал он ко мне ни разу и не преследовал меня никогда. Мой отец его в порошок бы стёр за это.
-Зачем же тогда ты нанимала меня?
-Боже, не думала я, что ты такой наивный и слепой. Ты его объект, а не я.
-Конечно, я ведь актер и нужен ему.
-Ты ему вовсе не как актер нужен! Совсем ничего не соображаешь?
Опешивший Ким сел и уставился на нее.
-Вот-вот, посмотри на меня своими наивными глазищами, – сказала Марина, села к нему на колени и обняла.
-Так что мне делать?
-Я пойду с тобой. И вообще, если что, привлеку его за сексуальные домогательства.
-Но ведь он никогда и ничего… он даже ни разу меня за руку не брал.
-Зато глазами просто поедал. Да все это видели. Потому и удивлялись, что ты женился. Считали, что ты такой же, как он, раз принимаешь его покровительство.
-Меня? Считали геем?
-Ну, наконец-то дошло.
-Муся, тогда я точно не пойду. О чем мне с ним говорить? Я понятия не имею, как в такой ситуации себя вести.
-Изобрази наивного дурачка. Точно такого, каким был до этой минуты, фактически себя самого. Послушаем, чего он на этот раз от тебя хочет. Я буду рядом.
Ким ощущал озноб и даже померил себе температуру. Но все оказалось в норме. Марина тем временем приводила себя в порядок и поглядывала из спальни на растерянного Кима. Какой же он, по сути, ребенок, думала она, хотя прекрасно знала, что полюбила его за это так же, как и за все остальное. Он мог быть наглым и раскованным в сексе, свободно вел себя на сцене, не смущаясь, смотрел в глаза кому угодно и наравне с этим во многом оставался совершенно неискушенным и беззащитным.
-Ты мой большой ребёнок, – часто говорила ему она.
-Муся, – сказал он, – ведь он не виноват, что такой от природы.
-Не виноват. Но он не должен был тебя пасти, чтобы потом пытаться совратить.
-Как он мог меня совратить?
-Бобо, прекрати! Ты не должен поддаваться ему. У тебя теперь есть я!
-Я не поддамся. Ведь я ушел из театра, теперь он ничем не может меня удерживать.
-Он может давить на жалость. Пойми, если ты дашь слабину, у него появится ложная надежда, которая в итоге принесет ему боль.
Эти слова впечатлили Кима, он не хотел худруку ничего плохого. Теперь он вспоминал некоторые моменты, каких-то молодых парней, часто приходивших к худруку и потом сменявшихся другими. Но даже, когда Марина наняла его побыть ее парнем, у него не возникло к худруку не только законной ненависти, но и сколько-нибудь сильной неприязни. Тогда у него родился лишь азарт, желание показать
