Личный кот диктатора. Часть вторая.

полено согрело не того, кому предназначалось. Каждая пролетарская пасха кончалась таким же неистовым и бесчестным мордобоем, что и раньше. Доносы и наветы отнюдь не стали менее лживыми и убийственными. И смерть не перестала быть частым гостем в длинных коммунальных коридорах и фанерных каморках от подвала до чердака.
-- А что, красота не спасёт мир? – пищит худосочное меццо-сопрано из дальнего угла.
-- Фёдор Михалыч, да ну вас к чёрту, откуда вы этой патоки набрались? Вряд ли на каторге…
-- И с маскарадом этим заканчивайте, ей Богу! Серьёзный человек, инженер-подпоручик… Этот мир не спасёт никто и ничто, потому что ему ничего не угрожает. Как? А вот так! Этот гадючий род сам по себе угроза всему живому. И прежде всего себе!
-- А красота, в частности этот кот прекрасный… драгоценные мгновения божественных инъекций самой чистой любви и самой чистой боли… по пять кубов того и другого, не смешивая!
-- Любезный Михаил Афанасьевич, но это же смертельная доза!
-- А вы как думали? Непременно смертельная. Обязательно смертельная. Иначе, о чём мы с вами здесь толкуем? О приятном времяпрепровождении в лёгком жанре?
-- Любовь – игра, где выигравшему достаётся смерть?
-- Лучше и не скажешь! Ваше имя, мудрый человек?
-- Для вас я – Атос!
Простите, любезные читатели… Не взыщите строго с рассказчика за этот неосторожный визит на писательскую кухню. Да и кухни-то, как таковой, нет и не было никогда и всё это лишь некоторая деперсонификация вашего покорного слуги. Совсем неопасная, впрочем, смею вас заверить! А вывод – возможный вывод – если на сто особей, способных лишь к удовлетворению базовых потребностей, приходится одна душа, способная любить насмерть, у этого племени есть будущее.
А Злотый и впрямь пришёлся ко двору. И не только ко двору, но и ко всему дому, ко всем его тёмным лестницам, чердакам и подвалам. Поначалу, маленькое существо, бегающее за своим собственным хвостом привлекало зрителей, как умильная игра природы и только. Каждый вечер, детвора со всей округи стекалась к двери на последнем этаже и на строгий вопрос хозяйки:
-- А вам тут чего сдалось!?...
…отвечала хорошо спевшимся хором:
-- Нам бы котика посмотреть! …
Однако, невзирая на все поучительные чудеса, человек остаётся человеком всем проповедникам назло. Пока зрители любовались кунштюками рыжего артиста, кто-то попёр все шапки, что висели в прихожей. Мама Троечника устроила страшный скандал, заявив, между прочим, что она вышвырнет этого поганого кота, если ворованное не вернётся на своё место. Поклонники Злотого в одночасье достали из-под земли две пропавшие шапки и добавили к ним довоенные калоши и стильную трость из чёрного дерева. Однако, уголовный прецедент был создан. Выход подсказала природа – наступила весна и кот-подросток начал осваивать двор и его окрестности. Будучи от природы весьма разумным животным, Злотый никогда не путал этажи, лестницы и двери. К тому же, кот обладал врождённой деликатностью обхождения – он не вставал раньше хозяев, не справлял нужду в квартире, не расплёскивал молоко из миски и не драл обои когтями.
Только одна подробность саднила занозой в душе у Троечника – Злотый никогда не мяукал. Поначалу даже была мысль о том, что кот – инвалид, глухонемой от рождения. Постепенно выяснилось, что слух у него, как раз, фантастический. И слух, и нюх, и глаз. Но не голос. Голоса не было. Была кошачья интуиция, неутомимое любопытство, преклонение перед хозяином и безошибочное определение сути человека и его места в природной табели о рангах. Но вокала Злотого не слышал никто.
Кот подрастал и крепчал, обретая ловкость и грацию взрослого животного. Следующим летом началась и его трудовая биография. Как-то вечером, в девятом часу, мимо стола где разогревалась перед турниром сборная двора по домино, усталой и небрежной походкой прошествовал Злотый с увесистым крысёнышем в зубах. На турнире моментально пропал весь звук. Кот прошагал мимо и публика синхронно приподнялась с мест и вывернула шеи. Триумфатор с задранным хвостом подошёл к Троечнику, сидевшему поодаль, положил вражье тело к его ногам, а сам уселся рядом и начал неторопливо умывать передние лапы. Это была хорошая сцена, без реплик и движений, классическая мхатовская пауза, своевременно нарушенная традиционным русским vox humana:
-- Ох ты, ёбту…
Злотый вальяжно зевнул, Троечник погладил его от ушей до хвоста и уложил крысу в карман. Первый результат охоты обязательно должен быть одобрен! Кстати говоря, одобрение было всеобщим – поутру, на каждой лестничной площадке, стояла миска с молоком для нового «крысуполномоченного». Хвостатый участковый мог бы приглашать коллег со всего города на невиданный доселе банкет. Но увы, в соседних домах кошек не было, а уходить далеко от родного дома Злотый опасался.
Многие жильцы дома в переулке, с этого дня, стали называть кота «пан Злотый». Шутка понравилась, прижилась и перестала быть шуткой. Подтверждением тому были бурые трупы с длинными голыми хвостами. По скромности своей, пан Злотый притаскивал их под утро и укладывал недалеко от доминошного стола. Из уважения к мягколапому охотнику, дворник не убирал трофеи сразу. Только когда в школе звенел первый звонок, жертвы вековечной войны выкидывались на помойку.
                                                                    ------------------------------------
Ученики бывшего царевича Шакьямуни справедливо полагали, что гармоничный союз двух душ в этой жизни непременно подготовлен стажировкой этих же душ в предыдущих циклах. Проще всего будущим супругам – всего одну жизнь их духовные ипостаси крутятся где-то рядом и не успеют умереть, как уже марш Мендельсона, кольца, деньги в конвертах и законопослушные две полоски. Сущности будущих друзей навек присматриваются друг к дружке целых две жизни. Но самый непростой казус – ученик и учитель. На предварительное знакомство и настройку контуров отводится аж три жизни – и то не всегда работает… с Иудой, например, не получилось. Души наших героев всегда были одним целым, одним нераздельным духовным организмом, прошедшим долгий земной путь горестей и радостей, побед и поражений. А потом случилась беда космических масштабов – совершенная и чистая душа, практически бодхисатва, была разорвана в клочья выстрелом из английского орудия в ходе казни восставших сипаев в 1858 году.
Мальчик и кот… два живых, тёплых и беззащитных слова. Вместе они могут служить хорошим названием для сказки, стихотворения, скульптуры, фильма. Стоит произнести волшебный слова «мальчик и кот» и чуть-чуть подождать… один образ… другой… ещё… цвет, свет и звук складываются в движение и превращение, они же суть смысл и символ, ещё не запертые в ловушку слов и законов.
Когда Троечник простудился и три дня пролежал в постели с адской головной болью и температурой сорок, Злотый лежал рядом, прижавшись всем телом к горячему боку хозяина. Три дня кот не ел и не пил… на туалет уходило пять мнут. Пока участковый терапевт осматривал еле живого мальчишку, рыжий кот молнией вылетал во двор и делал свои дела наскоро, не копая ямки. Доктор ещё устало беседовал с мамой больного, а пан Злотый уже был на посту. Главное – чтобы худая детская ладонь, каждую секунду, чувствовала тепло мягкой кошачьей шубки. В самые тяжёлые минуты, днём или ночью, шершавый язык Злотого щекотал ладошку, разогретую до смертельной температуры. Троечник в беспамятстве метался, сталкивая рыжего с постели на пол. Кот смиренно забирался обратно и ложился около руки, чаще – правой.
Наконец-то болезнь вымоталась, ослабела и сдалась. С двумя парнями ей было не справиться. Троечник проснулся рано утром в луже пота, дрожа от счастья быть живым. Пан Злотый медленно сходил во двор, вернулся, лёг в ногах у хозяина и проспал целые сутки, не шевеля даже кончиком хвоста.
А на утро второго дня, недалеко от турнирного стола, лежала крупная бурая крыса, задушенная паном Злотым в подвале, прямо у двери на лестницу. И когда кто-нибудь проходил мимо, раздавалось знакомое vox humana:
-- Ох ты, ёбту…
                                                                          -----------------------------------
Им и время текло для обоих… Троечник не придерживался устоявшегося распорядка дня. Он возвращался то рано, то поздно, то не возвращался вовсе. Но при любых обстоятельствах, за пять минут до его появления, пан Злотый уже сидел у лестничного окна второго этажа и умывал передние лапы. Как только мальчик делал первый шаг по двору, Злотый огненной кометой пролетал два пролёта чёрной лестницы, с разгона открывал створку двери и в несколько прыжков оказывался в объятиях нежных любящих рук. С котом на руках, Троечник поднимался на последний этаж и маленькая тёмная жилплощадь становилась местом, где почиет Бог, ибо Бог есть любовь. Кот жмурился от счастья и подставлял для почёсывания разные участки великолепной медно-золотой шубки. Все, кроме живота. Там мех не был так великолепен, как на спине и боках. Пан Злотый конфузился, а хозяин говорил ритуальный текст:
-- А где же у пана атамана старая шубка пришита? Ах вот, где она, оказывается! На пузике у пана атамана!
И запускал пальцы в нежную тонкую шерсть на животе… Злотый захлёбывался от собственного мурлыканья и дрожал всем телом, как электрический холодильник «ЗИЛ».
После ужина они усаживались на продавленный диван, если была зима или на подоконник распахнутого окна, если было лето. Кот прищуривал свои медовые глаза, а мальчик рассказывал ему бесконечную сагу о жизни таинственного города, внутри которого жила их единая живая душа. Впрочем, в этом городе было очень много загадочных и необъяснимых вещей. Мальчик шёпотом объяснял коту особенности здешних чудес, кот благосклонно слушал и запоминал. Время от времени, Злотый неожиданно широко открывал свои волшебные глаза и серый голодный взгляд близко посаженных зрачков тонул и растворялся в глубине магических янтарей котовьего покоя и древности.
Вселенская тишина брала их под свою защиту и любовалась мудростью их беседы без слов. Красивый медно-золотой кот чуть слышно мурлыкал, а светловолосый неопрятный мальчик сидел не шелохнувшись и смотрел… смотрел… смотрел…
Воссоединение разлучённых частей единой души в условиях совпадения времени и пространства -  событие столь же замечательное, сколь и редкое. Редчайшее. Невозможно редчайшее. Как стрельба Робин Гуда из лука. Забыли? Через вращающееся тележное колесо, стрела должна попасть в перстень, висящий на ниточке за колесом. Притом, что перстень тоже крутится в своей плоскости. Чуть не забыл – от позиции стрелка до мишени триста ярдов. Не то, что кольцо на ниточке, телегу не разглядишь! Несчастные куски душ разбрасывает по всем временам и прочим линейным бесконечностям, тем самым обрекая на вечные страдания и пристрастие к разному самомучительству. Бесшансовое событие слегка искривляет континуум и вызывает беспрецедентный поток энергии. Так приходит праздник Светлой стороны – Пасха, Бельтайн, Рождество. Духовный потенциал возродённой души таков, что можно запросто определиться в будды, или в суфи, или в святые, или, на худой конец, в реформаторы всего на свете. Троечнику в Лютеры или Кальвины было не с руки… а вот дар