Ос, Цундере!

***1
    Он с третьего класса являлся моим лучшим другом, хотя учились мы на разных потоках и даже на разных этажах. Да что там другом, мы с ним не разлей вода были. Он заботился обо мне и защищал. Я называл его Гоша, а он меня – Саша. А другие пацаны называли его крокодил Гоша, потому что он реально мог любого прессануть за меня. Поэтому я никого не боялся, хоть и был самым тщедушным и слабосильным в классе. Даже девчонки часто хотели меня обидеть или побить за то, что сторонюсь их. Но из-за Гоши – не могли. Когда он уходил из класса, например, в столовую, чтобы принести мне компот и второе, никто меня пальцем не трогал и шуточек не отпускал. Знали, что Гоша любому накостыляет. Он по-хитрому это делал, учителя и придраться не могли. Вроде и не бил никого, но если за шкирку кого возьмет или за руку, как девчонок, так сдавит, что косточки затрещат. А еще на словах добавит пару обещаний разобраться. И не придерёшься – не дрался же. Хотя и дрался он за меня со старшими – трое на одного. Весь в крови лежал, когда я как чумной орал на весь кампус и звал на помощь. А он шептал мне:
-Не плачь, Сашок. Все нормально.
Это уже в 8-м классе было. Почему он с детства меня выбрал? Я красивее пацана, чем он, не встречал. Уже в 10 лет девчонки так и липли к нему, а он меня за руку везде таскал. Смешил и веселил. Мы бегали друг за другом, соревновались, а потом он обнимал меня, потому что я всегда оказывался вторым. Но если честно, именно для этого я и проигрывал ему. Мне хотелось слышать стук Гошиного сердца, я прикладывал ухо к его груди и полчаса мог сидеть, прижавшись к нему. И он никогда не торопил меня, никогда не сердился, хотя я иногда вполне этого заслуживал. Когда я знал, что виноват, то поднимал на него глаза и жалобно улыбался. А он говорил:
-Как же ты на щеночка похож, улыбаешься так, словно зефир тает.
Я у бабушки спрашивал, как тает зефир, а она удивлялась моим вопросам:
-Современный фабричный зефир не тает даже в жару. Про старинные рецепты не скажу, не знаю.
    Наше знакомство с Гошей произошло на первый взгляд случайно. Я бежал по ступенькам, чтобы успеть на троллейбус, который увидел через решетчатый забор кампуса, споткнулся и растянулся в полный рост прямо под ноги этому пацану. Он помог мне встать, достал носовой платок, вытер мне кровь из носа, отряхнул мою одежду и, взяв за руку, довел до скамейки. Гоша вел себя уверенно, как будто каждый день кому-нибудь помогал. Мы сели, и он обнял меня, потому что я дрожал от испуга.
-Я видел тебя раньше и даже следил за тобой, – сказал он мне тогда.
-Следил? Зачем?
-Ты красивый и необычный. Но мне всегда хотелось накостылять твоим однокашникам за то, что они постоянно тебя задирают. Потому что завидуют тебе.
-Завидуют мне?
-Да, ты ведь отличник. На стенде висишь в первой тройке среди лучших. Хочешь, стану твоим другом? Буду тебя защищать. Ненавижу, когда обижают более слабых.
Я смотрел на него с открытым ртом и просто кивнул. Но потом все же смог сказать:
-Хочу!
-Тогда дай свой мизинец.
Мы сцепили мизинцы и три раза потрясли этой связкой:
-Дружить навек!
  С тех пор мы были неразлучны. Я во всем его слушался. Классе в пятом Гоша давал мне расческу, которую носил в рюкзаке, и заставлял причесываться, а также требовал, чтобы я не пачкал одежду и выглядел опрятным.
-Ты должен быть аккуратным, не малолетний уже. И улыбайся так же, как мне улыбаешься. Нечего с испуганным лицом ходить. Ты ведь на самом деле красавчик, но когда ведешь себя как заяц, все и воспринимают тебя зайцем. А у тебя очень красивое лицо, и глаза, и губы, как у девчонки. Настоящий милаш.
    Я любил, когда он крепко и надежно держал меня за руку. Его ладонь, шершавая и теплая, давала мне чувство защищенности. Один старшеклассник даже посмеялся над нами:
-У вас, мелкие, что, любовь?
-А тебе-то что, завидно? – ответил ему тогда Гоша.
-Завидно, – кивнул старшой, – Где бы такого друга найти. Посмотрю я на вас в классе эдак в 8-м или 9-м. Интересно очень, останетесь ли такими же друзьями.
    Старшеклассника того Ильёй звали. И он к нам в школу уже учителем вернулся. Так что все в натуре мог наблюдать. Мы тогда как раз в 9-й перешли и дружба наша никуда не делась, еще крепче стала – Гоша и в то время продолжал мне куртки застегивать и шарфы завязывать. Потому что сам я возился бы с этим битых полчаса, а он спешил обычно, в компьютерный клуб меня таскал. Над нами подшучивали, но в глаза ни мне, ни Гоше слова никто не говорил. Гоша одним взглядом пресекал любые двусмысленные разговоры. Старшие на нас, конечно, и в 9-м классе нападали, но только на словах. К тому времени Гоша уже самбо освоил, и мало кто решался с ним в лоб сходиться. В 15 лет он стал крепким бойцом, не то что некоторые.
    Я был счастлив рядом со своим другом, потому что ощущал себя защищенным, а еще потому, что очень любил его. Гоша ведь даже в мелочах обо мне заботился, всегда внимательно слушал и в подробностях обо всем, что я думаю, расспрашивал. И хвалил:
-Ты, Сашка, умный, мыслишь нестандартно. Ну и что, что рассеянный и неприспособленный к жизни, все выдающиеся люди такие. Думаю, ты тоже станешь выдающимся.
Его слова, конечно, были лестными, но меня интересовало другое:
-Но ты ведь не за это меня любишь, а за то, что я твой друг? – спрашивал я его часто. И он отвечал:
-Люблю и очень сильно. Знаешь, как детей любят или младших в семье – братика, сестру.
Самым ценным в этом для меня являлось то, что Гоша имел и брата, и сестру по возрасту младше себя. Но к ним он относился строго, как и его родители. Баловал он только меня. Мороженым, пончиками, шоколадом. Хотя мороженого много не давал, боялся, что я горло застужу.
    А Илья, тот самый бывший старшеклассник, который выучился и теперь работал у нас в школе, как-то подсел к нам, кивнул на меня и спросил Гошу:
-Так и защищаешь его?
-Защищаю, – огрызнулся мой друг.
-Он ведь без тебя пропадет. Самостоятельно и шага не способен сделать.
-Не пропадет. Он умный, – ответил Гоша.
-Посмотри на него. В 15 лет с тобой рядом он ведет себя как детсадовский ребенок. Считаешь, это хорошо?
Я тогда прижался к Гоше сбоку и вцепился в его руку. Он обнял меня за плечи и сказал своему собеседнику:
-Ничего. Он повзрослеет, когда время придет. Зато его никто чморить не смеет, это моя забота.
-Хорошо. Хочу кое-какую литературу тебе дать по психологии. Почитай на досуге. Ты парень очень продвинутый, разберешься. Но если чего не поймешь, обращайся.
-А зачем мне ваша литература? Смотрел я в интернете многое и по психологии в том числе. И понял, что чуйка моя еще ни разу не подвела. С Сашком у нас не просто дружба. Броманс. Слышали? Я пытаюсь дать ему то, в чем он очень нуждается и чего ни от кого больше не сможет получить. Родители не способны его понять, только и ругают за то, что такой несамостоятельный. А что он умник семи пядей во лбу, им как бы по барабану. Это как бы само собой, отец ведь у него кандидат наук. Да и мама вся такая ученая. А то, что ему просто любви не хватает, они не понимают. Вот увидите, еще год-два и он в силу войдет, у меня глаз наметанный. Он за год на обычной физкультуре уже килограммов пять набрал – и это ни капли жира, мышечная масса. А если тренироваться начнет, так на равных со мной станет.
-Почему же сейчас не начинает тренироваться?
-Рано ему. Его гормоны ещё только на подходе. Да и нагрузка в школе большая, подготовка к егэ и прочее. Он умный, но ранимый, ему нельзя отвлекаться. Успеет.
На том разговор и завершился. Собеседник Гошин ушел явно под впечатлением от общения. А Гоша сказал мне:
-Ну чего ты дрожишь, я же рядом, никому тебя в обиду не дам.

***2         
    Два года, в 9-м и 10-м классе, Гоша заставлял меня заниматься физ подготовкой по облегченной программе. И, между прочим, очень меня хвалил. Я и правда стал ощущать себя более сильным и уверенным. Главным моим достижением являлись едва проступающие, но все-таки кубики на животе. Живота у меня, конечно, никогда особо и не было. Дедушка так и вовсе ругал, что плохо ем и поэтому вместо живота у меня впадина, прилипшая к спине. Но дома меня каждый хоть за что-нибудь да ругал. Я не сопротивлялся и никогда не перечил. Наверно, поэтому воспитательные меры быстро гасли в зачатке, ограничиваясь одной-двумя фразами, которые мама комментировала:
-Как об стенку горох. Ты хотя бы слышишь, что тебе говорят?
    Ругали меня преимущественно по хозяйственной части – плохо ем, все роняю, проливаю, складываю неровно, застилаю постель криво, причесываюсь кое-как. За учебу ругать не получалось, я считался лучшим в классе по успеваемости. Впрочем, до 10-го класса пацаны меня вечно задирали по мелкому – толкали как бы невзначай, на ноги наступали как бы случайно. Чтобы повода не имел рассказывать такое Гоше. И обзывали любимчиком, не уточняя, чьим именно. Хотя и так было понятно, что Гошиным. Но друг мой, заметив пару раз эти мелкие притеснения и тычки, объяснил собравшимся в классе моим однокашникам:
-Если еще хоть раз кто-то тронет Сашу, будет иметь дело со мной. Наступить на ногу или толкнуть как бы случайно считается намеренным. Обозвать или сделать неприличный намек – значит, унизить, оболгать и оскорбить, а это равноценно психологическому насилию над личностью. На каждого соберу данные и засужу, если что. Родителям вашим вряд ли понравится такое.
    Все знали, что Гошина родственница – юрист, она ведь в нашей школе работала и вела уроки правовой грамотности.
    После этого тычки и намеки со стороны мальчишек прекратились, и никто не смел ко мне и приблизиться с подобной целью. Были и нормальные ребята, с которыми я общался в классе. Помогал с заданиями, объяснял то, о чем просили, делился конспектами. Девочки так и вовсе то конфетку подсунут, то пирожок. Хотя самые красивые из них смотрели на меня презрительно и свысока. А вот на Гошу заглядывались все без исключения. С его ростом и внешностью это и понятно. Я до него так и не дорос сантиметров на 15, хотя втихаря радовался, что к 10-му классу имею уже 170 см росту. Потому что пара мальчишек у нас так и остались не выше 160. Между прочим, они-то и хулиганили больше других.
    Однако в то время у меня появилась одна мучительная проблема. Новый Гошин одноклассник, с которым мой друг как-то быстро подружился. Гоша со многими имел хорошие отношения, но ближе всех всегда был только со мной. А теперь я часто замечал, когда заглядывал через остекление к нему в класс, как они смеются с Федором и похлопывают друг друга по плечу. Один раз Федор даже приобнял Гошу, когда загибался от смеха над его шуткой. Все увиденное болезненно отзывалось у меня в сердце. И наконец-то Гоша заметил это. Когда мы обедали одни за столиком, он сказал:
-Что еще за ревность, Сашок? Ты как был моим лучшим другом, так и останешься им. Думаю, что навсегда. Помнишь нашу клятву?
-Но ведь тебе весело с Федей. Разве я не прав? Ты стал меньше смешить меня.
-Свое основное время я провожу только с тобой. Но мы живем не в изоляции, вокруг нас другие люди. Я ведь не ревную тебя к другим, хотя ты также уже очень хорошо общаешься со многими.
-Гоша…но ты ведь любишь меня как друга больше всех?
-Конечно. Ты должен верить мне.
-Да. Я верю… лишь тебе одному.
    Когда мы сидели с ним у пруда в тени, он обнял меня и даже поцеловал в макушку:
-Глупый ты в любви, Сашок.