сексуально возбуждающее. Или когда смотрел порно. Но все это не касалось кого-то конкретного, какой-то реальной девушки. Иногда я даже прикидывал, а не привлекают ли меня парни, ведь Гошу я очень сильно любил, не по-детски. Но нет, воображение ни разу не соединяло меня ни с ним, ни с кем другим из парней в эротическом плане. Иногда моя чувственность давала толчки на красавчиков с экрана, но лишь потому, что выглядели они слишком женственно.
Кое-как одевшись, я выскочил из раздевалки со своей сумкой, но Азуми нигде не было. Оказывается, она ждала меня на улице, и когда я подошел к ней, сказала:
-Иди вперед, найди удобное место подальше отсюда. Я пойду на расстоянии вслед за тобой.
Я как шальной лихорадочно решал, куда же идти и какое место выбрать. Увидел по пути детскую площадку с теремком и завернул туда. Азуми подошла и осмотрелась вокруг. Сейчас, в свете вечернего солнца она выглядела просто нереально красивой. Ее азиатские глаза привораживали мой взгляд, ничего другого рядом с ней я не замечал. Слава богу, ни детей, ни их родителей на площадке не было по причине достаточно позднего для детских прогулок времени. На лавочке-зебре сидел лишь наглый и любопытный кот, который очень внимательно следил за нами.
-Здесь хорошо? – спросил я Азуми.
-Да, вполне, – ответила она, подошла ближе, встала на цыпочки и поцеловала меня в губы.
От неожиданности в первый момент я не мог ничего произнести и только хватал воздух ртом. Но потом возмутился:
-Так не считается! Ты обещала!
-Мелкий, тебе 18-ти лет еще нет. Какие претензии?
-Такие! Я спросил, можно ли тебя поцеловать, и ты дала согласие. Чувствуешь разницу? Целовать должен я!
Она подумала немного, потом кивнула:
-Ладно. Раз обещала, давай. Но без наглости, а то подсеку.
-Подсекать я тоже умею, – огрызнулся я. Потом взял ее за плечи и приблизился к ее лицу своим. Вблизи ее кожа показалась мне почти фарфоровой, и пахла Азуми какой-то странной травяной смесью. Взяв ее за голову, я припал к ее губам своими губами и поцеловал, как мне казалось, по-настоящему.
-Всё? – спросила она, когда я с закрытыми глазами отпустил наконец-то ее губы.
-А можно ещё?
-Нельзя.
Она развернулась и собралась уходить. Но я снова схватил ее за плечи:
-Ты вот так просто уйдешь? Ты же обещала Гоше разморозить меня.
-Разве не разморозила? По-моему, даже перевыполнила задание. Я тебе не кукла тренировочная, чтобы на мне поцелуйчики отрабатывать.
-Я… я… не отрабатывал. Просто ты мне очень… очень понравилась. Мне никогда еще никто не нравился так, чтобы захотелось поцеловать. Правда!
-Не могу я, пойми. Ты несовершеннолетний.
-А мне совсем скоро 18 исполнится! Тогда можно будет?
-Вот же прилип. Когда исполнится, тогда и поговорим.
-Но… хотя бы номер свой дай. На всякий случай, чтобы о тренировках в зале договариваться.
-Хитрец. Ладно, я Гоше обещала натаскать тебя по самбо. Но имей в виду, пока ничего больше.
-Да, да, конечно!
После этого она вызвала такси и через пять минут уехала. А я ругал себя последними словами за то, что не сфотал ее себе на мобильник. Но когда я пришел домой, то написал Гоше, чтобы он скинул мне фото Азуми. Звонить не стал, ведь он наверняка был со своей Наташей.
Обычно на тренировки мы с Гошей ходили раз в неделю по мере возможности и в дни, установленные нам по расписанию. Гоша прислал мне фото Азуми, и теперь я ждал тренировку как никогда с нетерпением. А Гоше на большой перемене рассказал о поцелуе.
-Это правда? – воскликнул мой друг, – Неужто я дождался. Я рад, Сашок, очень рад. Ты ж мне как брат родней родного. Так ты влюбился, или это просто… ну захотелось?
-Не знаю. Но я тоже, как и ты, ночь не спал после всего этого. Но про любовь не думал.
Гоша внимательно слушал, и еще внимательнее смотрел на меня.
-Главное, ты осознал себя мужчиной. Про Азуми ничего сказать не могу. Сложная она. Мы дружны, и она хороший друг, всегда выручит и поможет, но как человек закрыта.
-А есть у нее кто-нибудь?
-Насколько я знаю, нет. Был, тоже полукровный русский японец, но она слишком независимая, быстро порвала с ним из-за его жесткого характера и требований. Видел я его – стальной такой на вид.
-Стальной?
-Ну да. Ни тени эмоций на лице. Удивила она меня, если честно, что сама тебя поцеловала и потом тебе разрешила. Не думаю, что ты ей ребенком показался. Да, неопытный и восторженный. Но не глупый ребенок. Ладно, поживем, увидим, как она тренировать тебя дальше будет.
-Знаешь, чего я боюсь. А вдруг это она только для того, что обещала тебе разморозить меня?
-Но я не просил ее целовать. Просил несколько точек акупунктуры нажать незаметно, чтобы ты возбуждение почувствовал.
-Не помню, чтобы она какие-то мои точки нажимала. Если только солнечное сплетение. Хотя, коленом почти в пах мне уперлась, когда опрокинула меня. Но знаешь, я теперь все время ее запах вспоминаю, и это меня возбуждает. Разве могли так точки сработать? А видел ты, какие маленькие у нее ступни и какие тонкие кисти рук. Совершенно непонятно, почему при этом они такие сильные у нее.
-Женщины – это вообще существа с другой планеты. Так что не ломай попусту голову, – сказал Гоша,– Я, сколько ни думал, понять до сих пор не могу, как и когда влюбился. По всему выходит – как увидел, так сразу. Но разве такое возможно?
-А знаешь, как по-японски называется страстная любовь? Кои.
-Кои? Так коротко?
-Да. Коротко, как выстрел в сердце, – подтвердил я.
***6
Теперь я только и ждал очередную тренировку. Но Азуми целых два раза не смогла прийти, и мы отрабатывали приемы с Гошей. Он стал каким-то особенно молчаливым и на свидания больше не убегал. Я не выдержал и спросил его:
-А что Наташа?
Гоша отвел глаза и помолчал. Но потом обнял меня и сказал:
-Ничего, прорвемся, Сашок. И такое бывает. Наташа… в другого влюбилась.
Такого поворота я никак не ожидал. Потому что даже представить не мог, что можно влюбиться в кого-то, если рядом Гоша.
Между тем прошел госэкзамен, народ уже имел на руках результаты, и все разговоры крутились лишь около темы поступления в вузы. Мне родители предложили на выбор Институт связи или СПГУ по специализации информационные технологии. Я не глядя выбрал Институт связи и на время забыл о нем. Ведь Азуми, появившись еще всего лишь раз, пропала. Гоша не знал причину, сказал:
-Наверное, что-то по семейным обстоятельствам. Она взяла внеочередной отпуск.
Так что все мои надежды на продолжение общения с ней рухнули.
Прошел наш выпускной, многие ездили на "Алые паруса". А мы с Гошей ушли с ребятами из турклуба в пеший поход на две недели. Я нарадоваться не мог и надышаться этой радостью, потому в глубине души боялся и ждал призыва в армию. Но прошел июнь, потом июль. В августе я отказался ехать с родителями на море, потому что не желал расставаться с Гошей. Мы снова с ним жили на турбазе в палатке в общем лагере с ребятами из секции пешеходников. И я, как мог, пытался сгладить ему горечь от расставания с Наташей. Влюбилась в другого? Да кто может сравниться с Гошей? Кто?! Ведь он самый лучший, самый красивый на свете!
Гоша, как и раньше, обнимал меня всю ночь, чтобы я не мерз, и я грелся, уткнувшись носом ему в шею.
Меня зачислили в Институт связи и с сентября я начал ездить на лекции. А Гоша искал работу. Но его нигде не брали по причине призывного возраста. Поэтому он помогал родителям, занимался младшими, готовил еду и следил за порядком. Потом ехал за мной, мы гуляли с ним час, а иногда и два, ужинали в кафе и говорили, говорили, говорили. Он всю жизнь в его отсутствие мне распланировал и расписал. Обязательно спортом заниматься, следить за внешностью, высыпаться, правильно питаться, не поддаваться унынию.
Так прошел сентябрь, а уже 5 ноября Гоше пришла повестка из военкомата. Ночью я плакал, молча, в подушку. Ведь он очень хорошо учился, и егэ прекрасно сдал. Спокойно мог в этом году поступить в универ. Но он решил по-другому.
Азуми я встретил совершенно случайно. Она выходила из гимназии, где мы с Гошей раньше учились. Я удивленно спросил:
-Почему ты здесь?
-Уволилась из спорткомплекса и работать сюда устроилась по специальности. Преподаю английский. А ты как живешь? Чего такой смурной?
-У меня беда, – сказал я, потому что сердце болело, – Мой друг, которого я очень люблю, служит в армии уже целых полгода. Мне трудно ждать, я безумно по нему скучаю.
Азуми опустила голову и произнесла:
-У меня то же самое.
-В смысле? – удивился я.
-В буквальном. Мой друг, которого я очень люблю, тоже призван в армию. Мне тоже трудно ждать, и я тоже безумно по нему скучаю.
У меня челюсть отвисла от удивления:
-Хочешь сказать…
-Да, я люблю Егора. Давно. А он… с этой Наташей тусил… И тебя разморозить попросил. Потому что я для него на все готова.
-Егор? В смысле Гоша?
-Да! Да!
Я увидел слёзы в ее глазах. Этим вечером мы напились с ней в одном дальнем баре. В ближних она побоялась, ее могли ученики, которым она преподавала, узнать. С этого вечера я стал часто за ней заезжать. Мы ужинали, разговаривали о том, о сем, я рассказывал ей все о Гоше, показывал фото, которые он присылал мне со службы, и она поначалу плакала. А потом однажды спросила:
-Как думаешь, у меня есть надежда?
-Ты очень красивая, Азуми, – ответил я. А что еще я мог ей сказать. Мысли о Гоше и меня не отпускали, я очень сильно скучал по нему.
-Пожалуйста, не плачь, – говорил я ей.
-Сам вон тоже слёзы глотаешь. Ты ведь лучше других знаешь какой он. Сам-то не нашел никого себе?
-Нет, я не ищу. Ни о чем пока не могу думать. Вот дождусь Гошиного возвращения тогда и начнется моя новая жизнь. А пока нет, пока только ждать – это самое трудное испытание, которое он нам с тобой устроил. Ведь мог поступить, но решил по-другому. Родители напряглись бы и смогли бы его обеспечивать на время учебы. Но нет, он не такой.
-Да, не такой. Потому что самый лучший. Я всегда вела себя с ним как цунцун, чтобы он не догадался о моей любви. А сердце мое болело и плакало как дередере. Но я твердила себе – Ос, Азуми! Ос! Не смей раскисать!
***7
В один из дней Азуми так расклеилась, что не могла остановиться и рыдала в голос. Я еле увез ее из кафе домой. Этим же вечером я написал обо всем Гоше и рассказал о том, как сильно она любит его. Ночью от него пришел ответ. Гоша прислал голосовой файл:
-Знаешь, находясь здесь, я понял, что тоже ее люблю и всегда любил. И вовсе это никакая не дружба между нами была. Я ведь ее так же, как и тебя, спокойно мог обнять и прижать к себе. И тепло от нее ощущал. Но лишь сейчас понимаю, почему. Глупый был, незрелый. Не мог отличить настоящее, глубинное влечение от простой похоти. Только не говори ей ничего до моего приезда. Такие вещи не сообщают через кого-то, а произносят тет-а-тет, глядя в глаза. Если не дождется меня, значит, так тому и быть. Сам виноват, что был таким слепцом. Какой-то Наташей, красивой пустышкой, прельстился, обычный пацанский стояк за любовь принял.
Я понял, что мне придется набраться сил и терпения, чтобы поддерживать Азуми в отсутствии Гоши. Ведь, получалось, что теперь она его избранная девушка. Неважно, что они пока врозь, главное, они любят друг друга. И только я один знаю об этом.
Конечно, Азуми была сильной. Утром она как обычно собралась на работу.
