Глава 15. Несколько слов об Антипатросе

К нескорому завершению разговора Олиссеуса и Мелисы Антипатрос, покрыв задумчивым видом своё лицо, сквозь пелену которого в ярком свете южной Луны поблёскивали задорные юные глаза, дошёл до своего дома, служившего также деревенской школой. Как и дом Мелиссы и Олиссеуса, это было многокомнатное здание, в состав которого входили: кабинет, в котором проходили занятия, и спальня. Но он имел отличие — вход, а по совместительству и выход, был всего один и располагался в стене комнаты-школы.
«Кстати, внешность его отличалась от внешнего вида многих греков и имела многочисленные сходства черт со статуями, в которых воспевался античный идеал человека. История его была не так проста. Как внимательные читатели могли заметить, Мелисса обращалась к нему на «Вы», а Олиссеус выказал уважение как Антипатросу, так и его отцу. В кратком описании я попытаюсь изложить вам его прошлое, чтобы хоть какое-то представления о причинах его поступков, и не только, были вам понятны.
Осенью в семье афинского государственного деятеля Никия, сына Никерата, родился ребёнок. Немного об отце. Семья Никия, при его рождении, не была богатой, и его предки ничем не отличились в общественной жизни Афин. От отца будущий военачальник унаследовал серебряные рудники Лаврия, а также около тысячи рабов, которых, для получения большей выгоды, сдавал в аренду, принимая за это небольшую, но стабильную плату, что не могло не послужить рычагом к возвышению Никия и становлению его одним из ведущих политиков уже на общеполисном уровне. А через несколько лет масштабность его доходов занимала второе место по всей Элладе. Главной целью увеличения и без того огромного состояния служили также политические убеждения.
Во многом достичь одного из высочайших постов в иерархическом разделении власти ему помогла любовь народа, которой предприимчивый политик смог добиться, исполняя блистательные литургии , затмевавшие его оппонентов щедростью и тонким вкусом.
Но главной гордостью Никия был его сын Антипатрос. Мальчик получил прекрасное домашнее образование, не только благодаря заботе отца, нанимавшего для него лучших учителей, одним из которых был Геродот Галикарнасский, прививший Антипатросу любознательность, любовь к наукам и повлиявший на его мировоззрение, а стремление мальчика к обучению с годами переросло в одержимость. Юного Антипатроса по утрам часто находили спящим в библиотеке, а днём, конечно, в перерывах между занятиями, он одиноко убегал в город, в то же время как его сверстники по часам не отходили от столов отцов, выслушивающих народ, принимавших участие в заседаниях суда и Советов.
Несмотря на все старания Никия, сын не прилагал усилий к изучению дипломатии и других политических наук, из-за чего между ним часто случались серьёзные ссоры. В основе каждой лежали нетерпение юноши к насилию, применявшееся к рабам и отстранённость его идеала от афинского уклада бытия: в самом могущественном греческом полисе всегда бушевала жизнь языков, в высших кругах сплетничали, заключали союзы против других видных государственных деятелей и пр. Но в то же время в самом городе и его окрестностях мальчик видел бездыханность проживания дней людьми, которым не было дела до разговоров или манер, когда приходилось выживать, а иногда, в буквальном смысле, драться за кусок хлеба.
На соприкосновении двух ветвей жизни, справедливый Антипатрос не мог принять корень, предречённый для него отцом. Несколько раз он просил у Никия разрешения переехать в сельский дом его деда, расположенный далеко от Афин, в который отец приезжал только для того, чтобы удостоверится в правильном ведении хозяйстве, как и многие аристократы, несколько раз в год: во время посева и сбора урожая — на что Антипатрос всегда получал отказ. В это же время у политического друга Никия подрастала дочь, с которой у Антипатроса было заключено что-то схожее с обручением, а свадьба должна была состояться через год. Это, взгляды молодого человека на жизнь, и в то же время его неуверенность в себе, так как он понимал, что, имея возможность выбора, при поддержке отца, может выслужиться до архонта и властью высшего должностного лица изменить связь деревьев со столкновения и подавления ветвей одного другим, на их переплетение и взаимную поддержку, сподвинули пятнадцатилетнего юношу бежать из дома. Собрав учебники, книги, скопленные деньги, под видом того, что собирается на прогулку, Антипатрос вышел из дома и больше не вернулся. Несколько недель юношу искали в окрестностях Афин и только из-за невнимательности солдат упустили его. Со временем патрули прекратились, но иногда можно было найти плакаты, сообщавшие о поиске молодого человека, с красноречивым описанием его внешности и небольшим портретом, к которому также прилагалось обещание о выплате денежной награды тому, кто знает его местонахождение.
Через месяц он дошёл до безымянной деревни, стоявшей недалеко от леса и в своём распоряжении имевшей просторное пахотное поле, что для гористой местности Эллады являлось большой редкостью, и, приглядевшись к её жителям, уклад деятельности которых не был похож на принципы существования Афинян, купил в ней дом. К этому времени часть денег уже была потрачена, а после дорогостоящего приобретения, по расчётам Антипатроса, их остатка хватило бы не больше, чем на несколько недель. Привыкший ни в чём себе не отказывать юноша отважился найти заработок. Но как он не старался, работать в поле или выращивать скот у него не получалось, в чём он винил отца, не обучившего Антипатроса ручному труду. Первое время не решался он сдружаться с односельчанами, которое и в свою очередь томили действия, подготавливая о нём мнение по рассказам работодателей юноши. Но это не тушило пламя интереса Антипатроса, а задавало мехам более интенсивный ход, как он сам думал: «Инстинкт самостоятельности. Какая птица, вылетев ночью из клетки, встретив на пути к полноправной свободе задвинутые ставни, повернёт в заточение?»
Безыдейно, после нескольких безработных дней, прогуливаясь по деревне, Антипатрос столкнулся с группкой детей в соломенных широкополых шляпах, беспризорно играющих на дороге.
— Здравствуйте. — сказала он, поравнявшись с ними.
— Чего вам? — сначала не обращая на прохожего внимания, а после того, как Антипатрос остановился недалеко от детей, грубо осадил мальчик, выглядевший старше остальных, и в возрасте, определённом юношей по его лицу, имел девять лет.
— Да вот, пятый день здесь прохожу и вижу вас. Вы сироты или заняться нечем?
— Не сироты мы. А чем же нам заниматься?
— Например, не сидели бы одни и поиграли бы с друзьями. — Антипатрос был впечатлён резкими словами мальчика, которому, чтобы смотреть на него, приходилось поправлять спадавшую на глаза шляпу, и начинал объясниться языком, казавшимся ему уместным для общения с детьми.
— С радостью. Но их родители ремеслу обучают, а с младшими скучно.
— Всех учат, а вас нет?
— Отец говорит, что мы только под ногами путаемся. — ответив на вопрос Антипатроса, мальчике тяжело выдохнул и продолжил всматриваться в наклонённое к нему лицо молодого человека.
— А не скучно ли вам было бы учиться?
— Это смотря чему. Нам бы военному ремеслу, а Василике — рукоделью. — посмотрев на братьев и сестру, наблюдавших за их разговором, по-взрослому рассудил ребёнок, ответив открыто, так как вспомнил, что не первый раз видит Антипатроса.
— А науки: математика, география — или письмо?
— Зачем?
— Без знаний дослужится до звания не получится…
— Я продолжу родительское дело. — с гордым энтузиазмом, которое заметил Антипатрос не только в его лице, но и в пошатнувшемся к нему теле, ответил мальчик
— Но ты разве никогда не мечтал стать архонтом, войти в народное собрание или совет пятисот?
— Даже и не думал. Вот если бы мой отец был бы канцлером, тогда и я после него канцлером бы был. А так он хлебопашец, значит и я хлебопашцем буду. А ты к чему меня расспрашиваешь? — охладев и увидев в расспросах собеседника навязчивую допытливость, остановился мальчик, поворачиваясь к остальным ребятам, которые уже встали за братом.
— Я к вам недавно приехал и ищу работу.
— Тогда вам не ко мне, а к родителям с этими вопросами надо идти. Я им скажу. Вы где живёте? — поторопился он, готовый с братьями вернутся к пустому смешиванию дорожной грязи.
— Подожди, ответь, пожалуйста, на последний вопрос. — на время задумавшись, всполохнулся Антипатрос, сорвавшись к отошедшему на несколько шагов от него мальчику.
— Вы сначала его задайте, а я тогда подумаю, отвечать или нет. — деловито оглянувшись, заявил он.
— Вот подумай, когда я жил в Афинах…
— Подождите, ели ваш рассказ слишком длинный, давайте сначала сядем на лавочку. — перебил мальчик, и Антипатрос, согласившись с ним, сел на указанное место. Вокруг него столпились дети, а старший из них сел рядом.
— Я продолжу. В Афинах я знал одного помощника архонта, который вырос в такой же деревне, что и вы, его родители были небогаты, но он хотел переехать в полис, занять хоть самую низкую должность, но работать в государственном управлении.
— У него получилось? — выпустила девочка, с виду возрастом не многим младше брата, спрятавшаяся за мальчиками, а после начала рассказа зашедшая за спину Антипатроса, посмотрев на которую, молодой человек увидел большие тёмные глаза, смешавшие в себе интерес и испуг.
— Да. — улыбнувшись ей, продолжил юноша. — Но ему пришлось приложить очень много усилий. Рядом с его деревней находился небольшой полис, в котором была платная школа. Его родители уговорили преподавателя взять мальчика, за что они отдавали часть зерна школе. Получив хорошее образование, уже юношей он переехал в Афины. Через несколько лет ему удалось получить гражданство, и тогда он вошёл в народное собрание, а когда ему исполнилось тридцать лет, стал гелиастом , потом познакомился с действующим архонтом, у которого прослужил один год помощником…
— Дак архонта избирают на один год. Потом наверняка этот выскочка опять стал обычным судьёй. — насмешливо ввернул сидевший рядом с Антипатросом мальчик.
— И откуда ты так много знаешь о полисе, если он тебе не интересен?
— От родителей слышал. А вы не отвлекайтесь, рассказывайте.
— Как ты и сказал, через год назначили нового архонта, но тому было известно о знаниях и способностях этого «выскочки», и он тоже назначил его своим помощником. А сейчас этот простой деревенский мальчишка десятый год занимает пост главного советника.
Дети слушали, вытаращив глаза. В конце рассказа мальчик, единственный разговаривающий, кроме его сестры, с Антипатросом из ребят, спросил:
— История и вправду занятная, но бессмысленная. Почему за столько лет, он не был избран архонтом?
— Он не тот человек, которому надо занять высочайшее место, чтобы гордиться собой. Он важен там, и лучший в том деле, которым занимается. Вот я и повторю свой вопрос, кем ты бы хочешь стать? И заранее поправлю, не кем тебе приходится становиться, а кем ты хочешь? — на этот раз, повернувшись большей частью корпуса к мальчику, Антипатрос вцепился в него газами.
— Ну если в мечтах, то кто не хочет стать известным, принимать законы и всё такое.
— Для