Глава 15. Несколько слов об Антипатросе

чего сначала нужно получить хорошее образование.
— Это понятно. Так, я не понимаю в чём смысл нашего разговора. Вы что-то конкретное хотите предложить или вам нечего делать? — перебил себя мальчик, очнувшись от задумчивости, навлечённой на него рассказом Антипатроса.
— Я думал, что вы не заняты. Но предложение у меня и правда есть. —  Антипатрос встал, уступая место детям, которых было ещё трое, всё время стоявшим вокруг него. — Я хочу открыть школу в вашей деревне.
— Не получится. — воспротивился мальчик. — Здесь нет богачей, которые бы оплачивали учёбу.
— Но я не прошу денег. Кто что может, то и даст. Если твои родители пекут хлеб, ты бы мог приносить по одной краюшке в день, у других есть животные, они дадут мясо или шкуры.
— Как в истории с выскочкой?.. Предложение интересное…
— Приходите завтра днём вон в тот дом. Поговорите с родителями. — помолчав, продолжил мальчик, указав на дом, в точности повторяющий однокомнатное строение Антипатроса, стоявший напротив лавочки.
— Договорились. До завтра, деловой. — широко улыбнувшись первый раз за весь разговор, сначала задумав погладить мальчика по голове, но тут же посчитав это невежливым с точки зрения их незнакомства, сказал Антипатрос.
— Пока. — крикнул мальчик и остальные ребята, когда юноша, развернувшись, пошёл в сторону своего дома, гордый собой от молниеносной мысли о заведении здесь образовательного учреждения.
Следующим днём, как и обещал, Антипатрос, накрытый раскалёнными лучами белого солнца, постучался в дверь указанного дома, из-за которой выглянула женщина и жестом пригласила юношу войти. Жилище состояло из большой комнаты, одна стена которой была усыпана перпендикулярно стоящими кроватями. У стола, находившегося недалеко от входа, сидели дети и плотный мужчина ничем не примечательной внешности.
— Привет. Меня зовут Байон. — начал он с неприязнью в голосе, которую Антипатрос не слышал при разговоре с его детьми, когда его жена приставила ещё один стул к столу. — Садись. Как же тебе взбрело в голову построить у нас школу?
— Для начала я тоже представлюсь. Моё имя — Антипатрос, сын Никия. Как я уже рассказывал вашим детям, я приехал из Афин и найти здесь работу у меня не получилось, но из-за незначительных проблем я не могу вернуться в полис.
— Преступники нам здесь не нужны. Если ты…
— Нет, нет, у меня нет проблем с законом. Это семейное. — поскорее оправдался Антипатрос, незаметно для всех помахав руками под столом, усиливая протест.
— С чего ты решил, что мы будем приводить детей в твою школу, да ещё за это платить огромные деньги, которых у нас нет.
— Я не прошу денег. Вы же хлебопашцы, дак приносите хлеб.
— Вот именно, что мы хлебопашцы, а не пекари.
— Об этом позже. Почему я решил, что вы будете приводить детей в школу? На это есть несколько причин. Они целый день ничего не делают и мешают вам, а если они будут в школе, то и знания получат, и вы спокойно поработаете. Сейчас хорошие знания высоко ценятся. Если усердно будут учиться, в будущем сами смогут преподавать в школе или в полисы поедут. Я им рассказывал историю о сыне обычного рабочего, который сейчас управляет Афинами. И это всяко выгоднее, чем ничего не делать. — с той же восторженностью, что и вчера повторился Антипатрос, благодаря знанию черт определённых личностей, заметивший в мужчине желание извлечения выгоды из большего числа своих действий.
— Подожди. — приказал мужчина и вышел на улицу.
— Ты его уговорил. — подойдя к Антипатросу, сказала девочка. — Ты точно сможешь нас хорошо выучить?
— Конечно. И начну прямо сейчас. — Антипатрос отодвинул стул и повернулся на нём лицом к девочке, улыбаясь её застенчивому виду. — Если хочешь всё понимать, научись чётко выражать свои мысли, употребляй слова правильно. Звучать будет лучше, если ты скажешь «хорошо обучить», а не «выучить».
Она со всё той же скромностью улыбнулась и вприпрыжку подбежала к братьям, расставленным за местом отца. Несколько минут прошли в тишине, когда вернулись Байон, а его жена встала с кровати, на которой, сидя, занимала небольшое место.
— Я не вижу смысла учить их чему-то. Умения, которые пригодятся им в работе, я дам сам. И не намерен отдавать часть собранной еды. — сев, объявил тоном последнего слова в диалоге Байон.
— Но отец…
— Молчи, Софокльз!- крикнул мужчина на мальчика, весь разговор смотревшего на одну точку на стене через плечо отца и вдруг воспрявшего с видом негодования. — Я считаю, что это вам не нужно. Разговор окончен. — сказал Байон и бросил рукой к двери, которую открытой держала женщина.
— Могу ли я задать последний вопрос? — настоял Антипатрос.
— Ну?
— А что, если эта идея привлечёт других жителей. У вас есть собрания или сходки для обсуждения проблем в деревне?
— Да. Спроси об этом у старосты.
— Спасибо. — вежливо проговорил Антипатрос и, посмотрев на огорчённых детей, вышел из дома хлебопашца.
«Теперь надо узнать у старосты о собраниях и познакомится с остальными жителями. » — не отступаясь от недавно найденной цели его пребывания в деревне, для себя напомнил Антипатрос.
И вскоре он был у дома главы деревни, так же служившего главным административным зданием поселения, и часть его, одну комнату, занимал зал для проведения собраний, с которым познакомился Антипатрос во время оформления купли-продажи дома и узнал о том, что ближайшее заседание состоится послезавтра. Юноша решил пройтись по близлежащим домам, знакомясь с односельчанами, располагая их к себе, что заняло у него и весь следующий день. Предзаседательной ночью у него был выдуман план, вернее прогрессирующий со вчера набросок высказываний для агитации. Окончательный вариант его речи разделялся на пункты: вторичное представление себя, так как был знаком лично не со всеми жителями, отображение положительных черт их жизни и быта, из которых он выводил упущения их перед полисами, от этого же должен был перейти к образованию, далее перескочить на обращение к наиболее распространённым профессиям в деревне (что зависело от того, кто будет присутствовать на собрании), после о профессиях, имеющий спрос в полисах, и закончить предложением об устройстве школы.
Нет, так рассказать всю главу я не смогу — устал. Отвлеку автора, она кстати уже приступила к следующей, но пусть допишет за меня.»
Собрание состоялось вечером, а до этого времени Антипатрос отвлекся, намеренно забылся о предстоящем выступлении, разбирал книги и остальные вещи, взятые из дома, уделить внимания которым у него не хватало времени, часть которого в прошлые дни он проводил за работай, а остальное — высыпался после перетруждения. Как только начало темнеть, а к этому времени имуществу были отведены новые места, молодой человек отправился к дому старосты, который занимал большую площадь в центре деревни, а Антипатрос шёл к нему из угла поселения. Дверь молодому человеку открыла жена старосты, высокая пожилая женщина, знавшая о том, что за ней стоит Антипатрос, так как только он знаменовал своё прибытие стуком и не входил без разрешения, после чего он зашёл в большую комнату: как в театре, по всему периметру, от стены у двери до небольшого пьедестала у противоположной, ровными рядами с одинаковым расстоянием между сиденьями были расставлены стулья. Агатта, так звали старушку, заметив, что садится тот всё из-за той же почтительности не намерен, предложила молодому человеку выбрать место и ждать начала собрания, а сама ушла в другую комнату.
Одно из сидений уже было занять, но со спины Антипатрос не мог узнать кто это, поэтому сел рядом с ним.
— Здравствуйте, Антипатрос. — ожидаемо для молодого человека, начал мужчина, и из-за предсказания обращения тот, к кому были обращены эти слова, не вздрогнул, как это обычно с ним бывало при резких, не предвиденных им действиях.
— Здравствуйте. Раз вы уже знаете моё имя, то позвольте узнать ваше.
— Михаэль.
Голова, плечи и часть груди Антипатроса уже были повёрнуты в сторону худого, но с видимыми щеками лица мужчины лет тридцати, и юноша протянул ему руку. Михаэль ещё быстрее Антипатроса проскользнул по сиденью, засунул ноги между ножками стульев и размашисто пожал ладонь, ухватив её за запястье.
— Рад с вами познакомится. Вы не местный? — спросил Антипатрос, забирая свою конечность из стальной хватки мужчины, но не показывая виду болезненного сковывания руки.
— Ели можно так сказать, у меня нет места — побуду здесь несколько дней, потом уеду, там поживу неделю, после, может быть, вернусь сюда или поеду дальше.
— Зачем тогда вы пришли на собрание?
— В этой деревне я бываю чаще остальных мест, может быть, через пару лет перееду… но ещё не решил на сколько. Вас я тоже не припомню среди жителей. — не уступая в интересе о личности собеседника, красиво улыбаясь, спросил мужчина
— Да, я приехал с неделю назад.
— Вот как, и откуда, если не секрет.
— Из Афин.
Разговаривая с Антипатросом, Михаэль улыбался постоянно, и даже когда он спрашивал, тон его был весёлый, что мешало понять искренность слов и их подтекст. Сначала это привело Антипатроса в недоумение, но, перестав это замечать, он произвёл на лице такую же эмоцию. Тем временем комната стала наполняться людьми, здоровающимися как с молодым человеком, так и с его новым знакомым.
— Что же заставило вас поменять жизнь в крупнейшем полисе на небольшую деревню? — вернувшись к заглавной части разговора, спросил Михаэль.
— Смена привычной обстановки благотворно влияет на работу мозга, вы должны понимать меня.
— Да, конечно. Давайте перейдём на «ты», разница в возрасте у нас не большая, так что, я думаю, это будет уместно. — предложил Михаэль, хотя разность их цифр была велика, и минимум которых Антипатрос сосчитал, как тринадцать.
— Хорошо. — поддержал юноша, после чьего положительного ответа собеседники улыбнулись ещё шире.
— Чем ты здесь занимаешься: поле, охота, может быть, искусство?
— Это как раз будет решено на собрании. Я хочу организовать в деревне школу.
— Интересная неосуществимая идея…
— Я понимаю о чём ты, но, чтобы не повторять несколько раз, я прошу тебя подождать собрания — на нём я всё объясню. — Антипатрос, только и ожидавший раскрытия томившейся в нём идеи, перебил Михаэля.
— Как скажешь.
— Позволь задать тебе такой же вопрос.
На неожиданное высказывание юноши Михаэль выразил недоумение.
— Чем ты занимаешься? — повторился Антипатрос. — Для путешествий надо иметь достаточно денег. Не можешь же ты ни пить, ни есть и ни спать.
— Я зарабатываю, как получится, и зависит это больше от того, где я нахожусь.
Подходившую к концу беседу прервал староста, вышедший из второй комнаты.
— Попрошу внимания! — прикрикнул он на остальных, не прекращавших шум. — Так бы сразу, а то каждый месяц одно и то же. Поднимите руку те, кто хотел бы огласить свой вопрос.
«А за это время не так уж много нового произошло. Только пара рук: Байон, этот афинец, лесоруб и пара животноводов.» — подумал человек, назвавшийся Михаэлем.
На пьедестал по очереди выходили жители, обсуждали интересующие их вопросы, но ничего примечательного в них не было, и целью своей они могли иметь только поддержание существования места, в котором, не наклонившись к плугу или не разрубая метровые в