меня всего била мелкая дрожь. Но когда вдруг увидел, что на мне военная форма Красной Армии, стало понятно, что я только что избежал смерти.
Я оставался в воронке, готовый бежать куда глядят глаза при первых приближающихся звуках. Но было тихо, и вскоре начало темнеть. Когда на небе появилась луна, решил куда-нибудь двигаться. На мне была довольно заношенная гимнастёрка, подпоясанная солдатским ремнём, на котором болтались подсумок, фляжка и котелок. Не было головного убора. Оружия тоже не было. Сначала я полз, но потом осмелел и, пригнувшись, побежал.
Вскоре добрался до какого-то леса. В темноте понять было трудно – лес это или лесополоса, но как только я присел под каким-то деревом, то моментально уснул, в глубине души надеясь, что проснувшись, не увижу этого кошмара.
Кто-то тряс меня за плечо:
- Малец, мале-е-ец, ты жив?
Надо мной склонился усатый седой мужик и, когда я открыл глаза, он широко улыбнулся. Потом повернулся и крикнул:
- Товарищ командир, ещё одного нашли, вроде цел.
Подошли несколько человек. Один из них, видимо офицер, спросил:
– Солдат, где оружие?
Я промолчал. Мой мозг, ошарашенный увиденным, отказывался повиноваться. Тут снова заговорил усатый:
– Да вот его винтовка. Просто он спросонья никак не сообразит.
– Хорошо, пусть очухивается, построение через десять минут.
Когда все ушли, усатый сказал:
– Меня Сидорыч кличут. А винтовку возьми, это товарища моего, его взрывом убило, а оружие я сохранил, на всякий случай. Видишь, пригодилось. Командир у нас хороший, но тех, кто оружие теряет, шибко не любит. Ну, пойдём, послушаем, что командир скажет, – он, кряхтя, поднялся с земли.
– А тебя как величать-то?
– Сергей.
– Ну и ладненько, пойдём, а то время...
На небольшой поляне выстроилось человек пятьдесят. Мы встали в конце. Перед строем стоял тот, который спрашивал меня про оружие.
– Товарищи! Мы все из разных подразделений, но волей случая оказались в данной ситуации, поэтому дальше будем воевать вместе. Ставлю задачу. Метрах в пятистах отсюда окоп, который заняли фашисты. Мы должны выбить их оттуда. Скорее всего, дойдёт до рукопашной. Но уничтожив фашистскую гадину, мы выполним свой долг перед родиной. На подготовку пять минут. Разойдись!
Сидорыч был рядом. Видимо понимая, что я не в себе, он заботливо перещёлкнул затвор моей винтовки и сунул мне в руку сапёрную лопатку.
– Бери, бери, там всё пригодиться. А я, даст бог, себе другую найду. Ну, пора выдвигаться, хватит глазами хлопать.
Мы потихоньку подошли к тому месту, где заканчивались деревья. Все уже были здесь, рассредоточенные вдоль опушки. И она тоже была здесь. Гимнастёрка, синяя юбка до колен, сапоги и сумка с красным крестом через плечо. Ирина... Она посмотрела на меня и спросила:
– Новенький? Не ранен? Как зовут?
– Серёжа он, – ответил за меня Сидорыч.
– А я – Ирина, – сказала Ирина.
Я невпопад отрицательно помотал головой, вдруг почувствовав, что всё происходящее хоть и реально, но несёт в себе какой-то тайный смысл, какое-то странное стечение обстоятельств. Но одно было точно. Мы шли в атаку, не во сне и не теоретически, и там впереди, скорее всего, ждала смерть. Ноги подкашивались, во рту пересохло, пот заливал глаза, хоть было совсем и не жарко. Это был страх, липкий, мерзкий, подавляющий волю и чувства.
Приглушенно прозвучала команда «вперёд». Мы двинулись. Сначала медленно и пригнувшись, затем всё быстрей и быстрей. Наконец, мы побежали. Было слышно только сдавленное дыхание и топот множества ног. Ирина бежала неподалёку, немного наклонившись вперёд, сжимая в руке маленький топорик. Внезапно раздалась очередь, нас заметили. Несколько человек упали. Ирина отстала, оставшись с раненными. Дико захотелось лечь на землю, прижаться к ней изо всех сил и закрыть голову руками, но вдруг:
– За Родину! За Сталина!
И мощное, раскатистое «ура!» словно приподняло меня от земли. Страх исчез мгновенно.
Злость, остервенение и бешеная ненависть к этим иноземным ублюдкам переполнили меня до краёв. Край окопа. Два немца с перекошенными от ужаса лицами. Лопаткой на наотмашь. Ещё, ещё. И тут сильнейший удар по затылку, падаю на дно окопа, кто-то падает на меня. Темнота...
– Серый, ну ты идёшь?
Я открыл глаза. Дикая головная боль заставила меня прищуриться. Похоже на какую-то раздевалку. Молодой парень, который меня звал, нетерпеливо топтался в дверях.
– Давай. А то автобус уйдёт, придётся на троллейбусе.
Мы вышли на улицу. Головная боль потихоньку затихала сама по себе. Я сразу узнал площадь перед Волгоградским канатным заводом. На площади стоял автобус, заполненный такими же работягами, как и мы. Не зная куда ехать, я решил выйти на остановке, недалеко от того места, где жили мои родители. Дом, квартира, всё на месте. В кармане оказались ключи, которые идеально подошли к замку. Войдя, я сразу увидел Иру. Она была в домашнем халате и что-то делала на кухне. Заметив меня, она улыбнулась:
– У меня сюрприз! Сегодня Светкин муж мясо из деревни привёз, и нам перепало. Я решила вас с Андрюшкой побаловать котлетами. Так что, как только сына из школы придет, будем пировать.
Меня охватила эйфория человека, сходящего с ума. Вопрос, который я задал в следующий момент, соответствовал этому состоянию:
– Ты что, моя жена?
Она подошла ко мне и взяв за руки, улыбаясь произнесла:
– Вот сейчас сынок придёт, у него и спросишь, кто я такая. Шутник, – и снова ушла на кухню.
Я разулся и прошёл в комнату. Первое, что бросилось мне в глаза – календарь. Пятое сентября тысяча девятьсот девяносто третьего года. Пока я переваривал информацию, меня позвала Ирина:
– Серёж, я хлеб забыла купить. Сходишь?
Я кивнул, обулся и выскочил на улицу. Мне нужен был свежий воздух, иначе голова грозила разорваться на куски. Двор был таким же, как и всегда, да и улицы прилегающие к нему, тоже. Но были и новшества, по крайней мере, для меня. Было мало машин, и на магазине было написано «Гастроном». Я зашёл внутрь и сразу же упёрся в хвост огромной очереди. По разговорам было понятно, что хлеб только что привезли. Передо мной стояли две женщины:
– Вот черти полосатые, вечно всё не вовремя делают. Успеть бы до закрытия, а то мой дед меня вместо хлеба съест, – проговорила одна из них.
Через огромное стекло я увидел, как к магазину подъехала красная «девятка». Из неё вышли два парня в кожаных куртках и пошли ко входу в магазин. Войдя внутрь, они стали пробираться к прилавку, бесцеремонно расталкивая сбившихся в кучу людей, абсолютно не обращая внимания на возмущённый ропот очереди.
На их пути попался какой-то дедуля, и не успев увернуться от мощной груди одного из «кожаных», нелепо отлетел в сторону, приземлившись на пятую точку. Меня прошиб пот. Это был Сидорыч. Старенький, потёртый пиджак, с орденом «За отвагу» на груди, подслеповатые глаза и усы, те самые, которые я не забуду никогда. Меня накрыло. Я мгновенно пробрался через очередь, и развернув к себе одного из наглецов, который немного отставал от первого, с такой силой зарядил ему в челюсть, что тот как подкошенный повалился на пол.
– Беги сынок, они же нелюди, – услышал я чей то голос. Но дослушать совета мне не дал прилетевший удар в ухо, и беспорядочная серия хуков и апперкотов потом. Короче, хлеб домой я так и не принёс.
Семь утра. Я подошёл к окну, по которому стекали холодные капли дождя. Лёха, мой сосед по съёмной квартире, съехал, найдя работу в другом городе. Теперь пробуждение и сборы на работу были скучными, нудными и однообразными.
Опять вспомнилась Ирина, девушка из моих приключений. День, когда это наваждение закончилось, отпечатался в моей памяти навсегда. Так же шёл дождь. На соседней кровати, сном праведника спал Лёха, вчерашний именинник. Я сидел в утреннем полумраке боясь пошевелиться. Болело всё. Мне казалось, что если я сдвинусь хоть на сантиметр, тело рассыпется на молекулы. В моей морально выпотрошенной голове вновь и вновь повторялись картинки пережитого. Кто она, эта девушка? Откуда она и почему именно я всё время оказывался возле неё? Воспоминания были такими отчётливыми, что я начал опасаться за свой рассудок.
Моя жизнь с того дня изменилась. Я перестал ездить на машине и общественном транспорте. Я, как полоумный, везде ходил пешком, и не отдавая себе отчёта, с замиранием сердца вглядывался в девичьи лица. Кого я искал? Её? Я не знаю... Маньяк, короче. Каждое утро просыпался в холодном поту от ощущения себя в окопе, грузовике или между штабелей досок на холодном питерском асфальте.
Самым страшным было то, что я, словно наяву, чувствовал боль, холод, страх и всё то, что я испытал тогда. Для меня это было реальностью. Частью моей жизни, но никак не сном, наваждением или чем-то ещё, что легко выкинуть из головы и забыть.
Дальше так продолжаться не могло. Врач, к которому я обратился, выписал мне сильное успокоительное. Я перестал видеть сны, и это помогло. Но странное дело, лицо девушки в памяти не стиралось и даже не блекло. Не признаваясь себе, я понимал, что люблю её. Сильно и безнадёжно. Я гнал от себя мысли о поисках Ирины в Нижнем или Питере, хотя это безумие посещало меня неоднократно.
Наконец, интернет – этот всемогущий и в то же время бесполезный помощник. Какие только варианты я не забивал в поисковик, затаив надежду. Я всматривался в лица девушек, которые появлялись на странице, до рези в глазах, до тех пор, пока всё не превращалось в пёструю кашу.
Поняв тщетность своих усилий, я успокоился и попытался жить дальше. Вот и сегодня Ирина снова улыбалась мне своей милой улыбкой. Я пожелал ей доброго утра и вернулся к насущным делам. Шеф послал в командировку на несколько дней. Правда не далеко, в Воронежскую область, но и это позволит, сменив обстановку, немножко развеяться. Я неторопясь собрал сумку, оделся и вызвал такси.
На ж/д вокзале, как всегда, было суетно и шумно. Дождь так и не прекратился, врываясь сырым ветром в центральные ворота вокзала, которые были сквозными, и с привокзальной площади можно было прямиком попасть на первый перрон. Этим удобством редко кто пользовался, потому что поезда подавали куда угодно, кроме этого самого перрона. Люди, услышав объявление о прибытии, сломя голову неслись куда-то в подземный переход, а первый перрон пустовал. Он ждал фирменные поезда на Москву и Питер.
Я спустился в подземный переход и не спеша пошёл в сторону шестого пути, на который прибывал мой поезд. Поезд пришёл вовремя. Приветливая молодая проводница проверила билет и впустила в вагон. В купе никого не было. Мне не сильно хотелось общаться, поэтому в глубине души я надеялся, что ко мне никто не подсядет. Но когда поезд тронулся, вновь появилась проводница, ещё раз проверила билет и с загадочным видом объявила, что примерно через час у меня появится сосед. Ну и ладно, а пока можно было вздремнуть, и я решил не отказывать себе в удовольствии.
Разбудили меня толчки и грохот колёсных пар моего вагона, неуклюже перебирающегося через какой-то разъезд. В купе я по-прежнему был один.
Наконец поезд остановился на пустынном полустанке. Дождя не было, но пасмурная погода за окном и остатки полуразрушенных строений создавали унылую картину.
Где-то в конце вагона грохнула дверь
