Сперва мы со всеми предосторожностями тряхнули стариной. А потом мы шибко тряхнули новизной.
У врача был кабинет в здании поликлиники. Врач через силу принимал. К нему в кабинет входили, чтобы выздороветь. Побывав в кабинете доктора, побывавшие выходили, чтобы уйти в сторону выхода из поликлиники. Они торопливо шли, задевая шедших к врачу, чтобы выздороветь. Им ещё не надоело шастать по больницам, они хотели и ждали откровения медицинских светил. Доктор в поликлинике - это откровение вселенной. Но вселенной не было, была поместная поликлиника, городская, прямо по улице Виноградной.
Там войдёшь внутрь и оттуда уже трудно выйти, толпа в долгосрочном походе, растянутый поход толпы завлекал.
Все знали, где войти, а потом долго искали, где выйти.
Так Милана Унирамасова захотела получить консультацию у врача и с большим трудом отправила себя в прихожую, где висел сиреневый плащ. Надев его на спину и просунув в рукава руки, Милана брезгливо застегнула все пуговицы, их было пять, не забыла обуться и бренча связкой ключей вышла, чтобы резво ходить до самого входа в поликлинику. В дороге она почувствовала, что не чувствует ничего. Но в голове внутри она знала одно - дорогу в поликлинику кто-то придумал на досуге. Это был врач по фамилии Нёбиус, который от нечего делать изобрёл тропинку с одной поверхностью, заразившись изобретательством от другого врача по фамилии Кёбиус, известен он был тем, что выдумал пыльные половики с двумя поверхностями, противная пыль взлетала с обеих поверхностей и раздражала. Третий врач, Лёбиус, по имени Леонид, ничего не смог придумать и довольствовался тем, что придумал четвёртый врач, Ёбиус, который прославился придуманным бантиком в форме числа восемь. Врачи изобрели всё, что можно было и уже хотели изобретать то, что ещё нельзя. Они не знали, как и задумались в кабинетах, сидя на стульях у стола. На четырёх ногах стояли квадратные столы и чего-то ждали, а музыка играла и играла в головах врачей, которые ничего не замечали.
Но вот Милана Унирамасова запыхавшись вошла и на входе встретила Леонида Лёбиуса, который сразу растянул рот, чтобы Милана догадалась, что он очень взволнован при виде её. Она спешно вытянула рот свой в ответ, чтобы Леонид смекнул, что он ей интересен. Они сместились в сторону от людского потока и встали у большого окна, чтобы выяснить отношения между двух. Выясняя, они увидели, что их не двое, а больше. Продолжая выяснять, они сказали друг другу слова прощания. Милана дала ногам в сторону кабинета, где принимали по очереди. Леонид шатал себя в сторону продуктового, желая полуфабрикатов, чтобы отнести их туда, где он жил и пытался изобретать, чтобы ничего не изобрести...
Пока Милана Унирамасова зевая сидела на стуле и её консультировал врач, у которого был личный кабинет, Леонид Лёбиус зевая вошёл в квартиру и с радостью бросил тяжести на пол, ему стало от этого легче и он смог разуться, а потом решил, что надо и раздеться, потом уже он придумал, что можно налить воды в кастрюлю, поставить на плиту и разогреть до кипения, чтобы бросить туда пельмени из пачки. Ему пришла внутрь мысль, которая всегда приходила уже после того, как он приходил. И она снова пришла уже после того, как он пришёл. И пока он тщательно жевал сваренное на плите, его мысль, которая после, уже ушла. И он подумал, что она уже ушла и ему надо её ждать теперь долго.
Милана Унирамасова, с охами войдя в квартиру, увидела внутри головы какую-то мысль, которая её звала вперёд и она уже повернулась, чтобы выйти и отправить свои ноги в поликлинику, но вовремя одумалась. Она вспомнила, что уже была там и врач её долго консультировал. Она была.
