зверушках. Но в дороге ей встречались в основном разные копытные, с рогами большими и маленькими. Поэтому беспокойство по поводу "кошечек" у мамочки мало-помалу сошло на нет.
И вот в один из выходных дней конца сентября, оставшись без попечения мужей, они с приятельницей - соседкой по дому, на десять лет постарше мамы, отправились на прогулку к водопаду, в трёх-четырёх километрах от их жилья. В уже лиственно-хвойное лесное хозяйство, почти таёжные места, с кедровой сосной и её лакомыми орешками. Насобирав порядочно кедровых шишек, они внезапно услышали этот знакомый всем тигриный рык. Замерев, прислушиваясь, решили, что зверь - не близко, но возвращаться надо немедленно и бегом.
Вертя головой во всех направлениях и допрыгав до водопадика, мамочка снова услышала рычание, несмотря на шум воды. Замахав руками, она остановила соседку и вдруг увидела больщую кошку. Та находилась метрах в десяти, за лежащим на земле деревом. Женщины окаменели, а у мамы в голове стучало - как же так, этот рык же был далеко! Кошка смотрела прямо на них, облизывая пасть. И тогда мамочка начала хрипеть, вначале едва слышно, потом - по нарастающей и с яростной решимостью.
- Давай! - Скомандовала она приятельнице. И та закричала сразу громко, высоким голосом. И, от страха подбегая к маме, за что-то зацепилась и упала плашмя вперёд. Кошка тут же поднялась во весь рост, безо всяких усилий перепрыгнула дерево и исчезла, махнув длинным пушистым хвостом в чёрных пятнах. Поорав ещё пару минут, мамочка схватила за руку уже поднявшуюся свою соседку, и они ринулись вниз по этой сопке. Мчались без оглядки.
Остановились только у домов. Упав на лавку перед одним из подъездов, смотрели друг на друга и только кивали головами, не в силах произнести ни одного слова. Потом соседка, разглядывая свои ободранные в кровь руки и ноги, и говорит маме:
- а это был не тигр.
- Ты хочешь сказать, что нам обеим померещилось, что ли ? - Удивилась мама.
- Это была какая-то другая кошка. Не такая, как тигр. Намного меньше и пятнистая, а тигры здесь – сплошь полосатые. Местные же тАк говорят. Или нет?
Позже, в разговорах с мужчинами, выяснилось, что встретили они не тигра, а, скорее всего, Уссурийского леопарда. И облизывался тот, не умываясь, а, конечно же, поедая свою добычу. Поэтому был вдвойне опасен, на что приятельница отвечала:
- а мы с ним быстренько разработали соглашение...
Помню, что мама не умела сидеть без всяких дел. Причём именно дел, так как совершались они обычно сразу парами или даже бОльшим их числом. Телевизор, как правило, смотрелся не с дивана, а, например, из кухни, под стук ножей о мясную с овощной доски. Одновременно могли проверяться школьные тетрадки моего ребёнка или задумываться необыкновенный рисунок по мотивам задания учителя рисования. Слушала, и не безучастно, бесконечно интересные рассказы моего папы, замешивая тесто для булочек или бесподобных беляшей. У неё было удивительное, тонкое чувство красоты, и она, работая на своей швейной машинке, создавала придуманные ею халатики, юбки, блузки, которые я потом носила с немалым шиком, хотя недовольно ворчала, когда она “доставала“ меня очередной примеркой! Это я сейчас ненавижу свой тогдашний вечный эгоизм, а в то время всё, что делали мамины руки, принималось без всякой благодарности. Должной благодарности...У меня сохранилось её вышивание, которым она увлекалась в молодости. Красивые, яркие цветы, замки. Читала мама каждый вечер, забирая у сна его время. Чуткого её сна. Всегда поражала необыкновенная лёгкость её пробуждения, стоило только коснуться её руки или подать голос у её постели. Мгновенно просыпалась с абсолютной готовностью тут же подняться и отдать всю себя в твоё распоряжение. В любое время ночи, без единого, когда-либо, упрёка в мой адрес.
Она у нас была красавицей, замечательно легко и грациозно ходила по нашей земле, с улыбкой навстречу. Помню, как в мои тридцать с хвостом лет, она, по договорённости со мной, привезла мне на работу что-то необходимое. Но я вдруг оказалась чем-то или кем-то занята. Новая сотрудница, лет на десять помоложе меня, отправилась забрать у мамы привезённое, а вернулась со словами восхищения моей шестидесятилетней мамочкой.
- Какая у вас элегантная мама! - Как же мне было приятно услышать эту абсолютную правду.
Я приезжала к родителям и отдыхала там душой. Не заставая иной раз маму дома и дожидаясь её, я всякий раз чувствовала одно и то же, когда она возвращалась: солнце входило в квартиру вместе с ней. Всё вокруг словно освещалось лучами.
У неё всё получалось. Ну, просто всё! Прекрасно готовила. Блюда, над которыми она колдовала, иногда вместе с папой, разнообразные и всякий раз с новым и неожиданным, но вкусным в них секретом, были лучшими из всего, что я где-либо пробовала. Их невозможно было потом повторить, хотя я и очень старалась. В тяжёлые для нас двухтысячные мамочка неизменно и по определённым дням посещала один дальний магазин, где рано поутру “выбрасывали“ относительно дешёвые для нашего кармана рыбные хвосты тогда ещё вылавливаемого, а не выращиваемого лосося. Дома она возилась с ними целое утро, но в итоге наша семья получала лакомство, дивно “исполненную“ рыбную дичь. И ни разу за свою жизнь я не слышала даже одного слова об усталости или обременительности для неё любой работы. Хлопотала всегда тихо, быстро, с улыбкой встречая нас. А какие чудесные цветы росли у моих родителей в саду! Всех даже не помню - пионы, георгины, ирисы, петунии, крокусы, гладиолусы, фелиции с газаниями и прочие нежные разноцветные головки. Из постоянных садовых помощников была разве что моя тётя, старшая сестра мамочки, одинокая и очень преданная ей. Мама - тётин ангел-хранитель. И мой...
