Людмила Сергеевна приняла гостя у себя дома с дымящейся сигаретой в тонких пальцах и в китайском шелковом халате, эротично охватывающим тонкий стан чувственной хозяйки, изящно выделяя изгибы полных бедер и ягодиц. Величественный вид женщины настолько восхищал, дурманил и вызывал исключительно плотоядное желание немедленно обладать ею, что всегда деловой Муравецкий поначалу даже растерялся, будто попал в райский сад Афродиты. Грациозной богине понравилось первое впечатление, которое она произвела на простого смертного, однако, несмотря на соблазнительное величие хозяйки дома, полковник быстро сориентировался и поклонившись, выразил сожаление за ранний визит. Улыбнувшись чувственными губами и охотно разрешив мужчине прикоснуться к своей руке, Людмила Сергеевна подобрала локоны распущенных волос, – она вернулась домой недавно и только-только разоружила свою шикарную прическу, – и мягким голоском спросила:
– Чем могу помочь нашему благородному частному сыску?
Муравецкий изобразил вполне реалистичное смущение и деликатно заметил, что если он не вовремя, то они могли бы перенести разговор на более удобный час. Женщина кокетливо улыбнулась, и двусмысленно заметив, что полиция никогда не бывает вовремя, пригласила детектива в гостиную, куда полковник с удовольствием и проследовал, вдыхая кисло-древесную ауру мускатного ореха, ароматным шлейфом потянувшуюся за хозяйкой дома.
В гостиной Людмила Сергеевна отложила сигаретку и предложила раннему гостю кофе. Профессиональным цепким взглядом Муравецкий сразу же окинул всю обстановку комнаты и обойдя пианино, которое никак ему не мешало, уселся в глубокое мягкое кресло с высокими подлокотниками. Убедившись, что гостю удобно, ЭлЭс принесла поднос с кофейными приборами и тоже присела на диванчик напротив. Полковнику сразу же бросился в глаза персидский ковер за спиной хозяйки, весь увешанный фотографиями матери с сыном.
– Мне казалось, дело княгини уже закрыто, – улыбнулась женщина, предлагая Муравецкому печенье. – Ах, вы не представляете, чего нам только стоило пережить семейную историю Лени. Он и сам весь извёлся и меня замучил своим мифическим княжеством. Как же я рада, что всё уже благополучно завершилось.
– Боюсь, еще не завершилось, – с грустью возразил Муравецкий, делая глоток из чашки.
– Что вы хотите сказать?– встревоженно спросила ЭлЭс, подавшись грудью вперед.
– Непременно скажу. Но прежде ответьте, пожалуйста, где ваш сын? Он ведь живёт с вами, не так ли?
– Да… – медленно протянула мать. – Но о своих делах Леонид мне не отчитывается. А что случилось? Она вспушила волосы и под воздействием солнечных лучей в ушах хозяйки фиолетовым светом сверкнули сережки.
– Чудесные у вас серьги, – произнес изумленный сыщик, не сводя глаз с золотых саламандр. Все благодушие в манерах и словах его исчезли, и недавняя гордая королева опустилась в его глазах на уровень дешевой воровки, требующей самого безжалостного к себе отношения.
– Ах, это! – быстро проговорила женщина и, прикусив губу, небрежно прикрыла уши локонами. – Благодарю за комплимент. Подарок сына на день рождения. Правда голова от них побаливает. Быть может дело в металлах, которые мне не очень подходят. Но я не хочу расстраивать Лёнечку и потому не снимаю. Вы случайно не разбираетесь в камнях?
– О, нет, – ответил полковник, не сводя ястребиного взгляда от побледневшего лица дамы. – Но я разбираюсь в энергетике зла и знаю секрет этих серег.
– Правда? – наигранно бодрым тоном сказала Людмила Сергеевна. – Прошу вас, не томите. Что-нибудь по вашей детективной части?
– Более чем, – согласился Муравецкий. – Сто лет тому назад эти саламандры украшали уши одной простой девочки, которая хотела быть красивой и мечтала о любви. Но из-за них она потеряла себя и своё настоящее имя. Ее душу использовали, а тело убили. После этого серьги перешли в уши к другой девушке, которая была уверена, что фиолетовый цвет принесет ей счастье. Недавно она попала в аварию, её жестоко искалечили, а серьги выкрали.
– Кто же это сделал? – спросила Людмила Сергеевна и вновь закурила.
– Хотел у вас узнать, – выразительным тоном сказал Муравецкий.
– Решительно не понимаю, – пролепетала женщина, пуская вверх колечки дыма.
Муравецкий встал, окинул взглядом комнату и направился к двери. На крышке пианино в пепельнице лежала коробочка лекарства Манинил 5.
– Вы диабетик? – поинтересовался полковник, осматривая баночку с таблетками.
– Нет, это сына. У него вторая группа. А что?
– Сегодня утром, – ответил детектив, – убили девушку.
– За что же? – изобразила испуг ЭлЭс.
– За ключ, который открывает дверь в тайну гибели золотой княгини. Эта девушка ни в чем не была виновата, кроме того, что оказалась не в той стране, не в то время и не той родственницей.
– И что же? – в тоне женщины появились нотки раздражения.
– Преступник тоже диабетик, а ваш сын вчера поклялся найти убийцу княгини Волконской.
– Не вижу связи, – холодно сказала женщина, но волнение выказало себя, и ЭлЭс случайно опустила сигарету в чашку с кофе.
– А я вижу, мадам, – твердо сказал Муравецкий. – Юлия Новикова была правнучкой убийцы Поливановой и…
– Послушайте, вы… – в стоне Людмилы Сергеевны прозвучала агрессия и усталость, дававшая понять гостю, что он ей уже надоел. Однако невозмутимый полковник закончил мысль:
– Когда полиция спросит, откуда у вас эти серьги, будьте осторожны с ответом.
– Почему они спросят об этом? – вздрогнувшими губами произнесла хозяйка.
Ее халат распахнулся, тотчас оголив округлые белоснежные колени, но на Муравецкого это уже не произвело былого восторженного впечатления, да и ЭлЭс, совершенно не обращала внимания на беспорядок. Внутри нее все бушевало, она желала бы закончить разговор и больше никогда не видеть этого настырного мужчину, похожего на вампира, решившего высосать из несчастной женщины всю кровь. Сам Муравецкий тоже понимал, что кем бы ни оказался сын, мать все равно до последнего вздоха станет защищать Леонида. Детектив подошел к женщине и ощутив, что с его приближением внутренняя дрожь ЭлЭс начала переходить во внешнюю, а рот исказился судорогами, он бережно прикрыл полой воротника халатика ее грудь и как можно спокойнее, но твердо сказал:
– Потому что тот, кто их украл – расчетливый убийца без морали и чести. Мне очень жаль, но вашего сына опознали соседи. У Лени слишком примечательная бородавка.
Людмила Сергеевна, бледная и холодная, замотала головой и стала вырывать из себя слова, будто гвозди из креста, к которому прибили ее прекрасное грешное тело:
– Мой сын никого не убивал. Он не способен убить, слышите? Он был со мной в это время.
– Откуда вы знаете, в котором часу произошло убийство? – резко спросил детектив.
Мать метнула в полковника взгляд раненой волчицы.
– Прошу вас… – прошептала она судорожными губами, готовая разрыдаться. – Леня….он не виноват. Не виноват сыночек мой.
Еще миг и королева, сползающая по дивану вниз, оказалась бы на коленях перед мужчиной. Чтобы не допустить унижения, Муравецкий схватил ЭлЭс за плечи, поставил ее на ноги и жестко спросил:
– Тогда кого вы покрываете? Кто подарил вам эти серьги? Кто убийца Новиковой, если не Бергер?
– Какой вы безжалостный, – бесцветным голосом произнесла Людмила Сергеевна. – Будьте милосердны.
– Честь имею, – откланялся Муравецкий и отпустив женщину, направился к двери. В проеме обернулся и с сочувствием в голосе сказал:
– Решите кто вам дороже: сын или кто другой. И поторопитесь. У вас очень мало времени.
– Мало времени? – словно в тумане переспросила Людмила Сергеевна.
– Да, – кивнул полковник. – Я вынужден был раскрыть полиции имя своего клиента и если после всех экспертиз они удостоверятся в причастности Леонида, вы потеряете сына.
Детектив оставил свою визитку и вышел в коридор. В прихожей поправил шляпу и вдруг увидел за зеркалом краешек спрятанной фотографии, которую тотчас вынул. На ней в обнимку с Людмилой Сергеевной стоял мужчина-блондин с женственным лицом. С первого взгляда Муравецкому действительно показалось, будто стоят две женщины, но когда пригляделся внимательнее, поразился чудесам физиологии. Спрятав фото в карман, детектив удалился.
Наполненный впечатлениями от разговора с эмоциональной женщиной, Муравецкий не сразу сел в машину. Он решил прогуляться по живописной парковой зоне и дать волю мыслям, тем более было над чем поразмыслить. «Значит, – думал он, – щелкун - это Бергер. Ах, Леонид Ленидович, актер вы этакий, не ожидал я от вас такого двуличия. Ваша мамаша упорно защищает вас, но на то она и мать. Все же боюсь, ей не справится с тяжестью улик. А что если Бергер здесь ни при чем, ведь я ни разу не видел, чтобы он щелкал пальцами? Слишком многие обращали внимания на этот жест щелкуна, который явно был для того привычным. Странно все. Предположим, мать покрывает сына, что вполне естественно. Но зачем же ей покрывать кого-то другого, зная, что тот подставил Леонида ложными уликами? Но кто же тогда этот другой?» Опомнившись лишь после того, как чуть не попал под машину на красный свет, Муравецкий перебежал проспект и вернулся к «Ниссан». За рулем он откинулся на спинку сиденья, вытащил из кармана выкраденную фотографию и пристально вгляделся в лицо мужчины. Ничем примечательным оно не выделялось, и детектив пожалел, что сейчас он не дома и не может воспользоваться «Альтер-Фатумом», а времени терять на дальний путь не хотелось – надо было действовать быстро. Не сбрасывая со счета версию с Бергером, Муравецкий позвонил экспертам и переслал им фото ЭлЭс: слишком уж тесными казались полковнику отношения сладкой парочки. А если рядом с женщиной любовник, тогда не было ничего удивительного, что женщина скрывала его, одновременно выгораживая и сына. «Да уж, – вздохнул Муравецкий и завел двигатель. – Женщине сейчас не позавидуешь. Кто же из них щелкун?»
Продолжая изобретать всевозможные версии относительно личности щелкуна, полковник заметил в глубине пышных зарослей орешника знакомый ему форд, который призывно мигнул фарами. Случай встретиться с таинственным книжником Муравецкий упускать не хотел, поэтому заглушил двигатель и вышел из
Очень интересная глава!))
Мне очень понравилась!))