надо мною сверкнули…
Я пригляделся: то, что от неё осталось, можно было именовать, в лучшем случае, суповым набором... Для неё это и к лучшему, ибо и эта пропасть оказалась желудком хищника, который принялся переваривать останки с такой быстротой, что желудочный сок струился с шумом горной речушки.
Поскорее поворачиваю обратно к крейсеру. Давай сдирать металлическую паутину, но она ни в какую. Пришлось воспользоваться лазерной ножовкой. С час возился, страшенные мозоли натёр.
Вбегаю в корабль, а там сидят-тоскуют две роты джигитов из дружественной нам южной республики. У всех лица серые, кривятся, словно кислейшего лимона отведали. Руки так трясутся, что в самый раз муку через сито просеивать. Это они, сердешные, за меня переживали, ведь отлично видели на экранах внешнего обзора мою схватку с пауком и последующий спринтерский забег к пропасти и падение туда моего преследователя. Обняли меня, радуются неимоверно, что я уцелел. Милейшие люди!
Расспросил, выяснилось, что у них перегорел предохранитель в стартовом блоке, а запасного нет – забыли захватить. Вот из-за такой мелочи и сидят, кукуют в ожидании помощи.
Я всё ещё в запале нахожусь, мне теперь моря-океаны по колено, кричу: «Ничего, сейчас я вам мигом всё устрою!» Сам я в технике ну ни бельмеса, но в детстве у бабушки в деревне Задубеевке не раз в электросчётчике «жучка» ставил. Сейчас мне те навыки пригодились. Тут же обмотал концы контактов паутиной (она была из чистейшей стали), покрыл изолентой и командую, как заправский командир: «Запускай двигатель!»
Включили. И что бы вы думали? Заработал, как миленький!
Экипаж космокрейсера возликовал, прокричал хором «браво» и принялся готовиться к старту. А я сказал, что мне пора в обратный путь. Подвезти меня они не могут – нужно собственным ходом добираться. О своей великолепной шестёрке вспомнил и за голову схватился: вот растяпа, забыл им ужин приготовить! Как же они там без меня? Небось, всухомятку жуют, желудки портят!..
Попросил у джигитов соды. Они клятвенно уверили меня, что её у них в обрез, самим не хватает. Потом всё же продали пару мешков. По галактическим ценам…
Сердечно с ними распрощался – и к вездеходу. Обратно покатил по своему следу. В пути всю соду израсходовал, но добрался благополучно. Только когда свой гиперзвездолёт узрел на горизонте, какой-то монстр набросился на вездеход, как голодный на пирог. Вмиг прогрыз в суперброне изрядную дыру и просунул внутрь когтистую лапу. Ухватил коготком за скафандр и тянет, тянет, раскрыв в предвкушении пиршества зубастую пасть. Только материал не выдержал, хоть и сделан был из синтефлонита. Лопнул. Я осатанел, света белого не взвидел: скафандр-то почти новый, когда ещё другой выдадут?!.
Ухватил бадью суперклея и зашвырнул в пасть нахальной гадины. Она, рада-радёшенька, сжала челюсти, сочтя это лакомой закуской. Принялась жевать, как жвачку, а та вдруг окаменела, зверь челюстью шевельнуть уже не мог: клей схватывался в пару секунд. Намертво. Шов из суперклея получался крепче стального. Так-то, будет знать наших!
Монстр ускакал весьма обиженным на меня. А я перетянул скафандр на бедре повыше разрыва, чтобы воздух не выходил зазря, и лихо покатил к «Великолепной семёрке».
Ввёл вездеход во входной люк. Скинул скафандр и поднялся в общую рубку, где капитан со всем экипажем находился, следя за моими приключениями по телевизору. Доложил обо всём.
Михаил Моисеевич крепко обнял, расцеловал и сказал:
- Благодарю вас, товарищ кок, за выполненное задание. Объявляю благодарность. За испорченный скафандр вычтем из зарплаты, а за задержку с ужином объявляю выговор, и приступайте поскорее к исполнению своих прямых обязанностей.
Действительно, промашка вышла с ужином, совсем забыл про него. Покаялся. Стал в стойке «смирно», козырнул:
- Есть приступать к своим обязанностям!
И поспешил на камбуз – готовить ужин. Экипаж так проголодался, что все уже пожирали глазами своего повара…
+ + +
…Вернулись на Землю. За спасение военного крейсера «Шайтанабадский гепард» нас наградили: капитану, как и положено, медаль вручили, а Яну, Лацису, Василю, Али-заде и Семёну – почётные знаки. И меня не забыли, в приказе отметили, что «и другие члены экипажа поработали неплохо». Другие – это я. Нас же на корабле семеро – «Великолепная семёрка». Стыдно мне, что я один выпадаю из этой блестящей обоймы, словно осадок какой-то, перед людьми совестно. Может быть, подать документы в астронавигационный институт и стать штурманом, а если повезёт, то и капитаном. Но вряд ли возьмут: им же парни-хваты требуются, а кто я? Всего-навсего астрокок – космический повар!..
Александр ЗИБОРОВ.
