Мадлен старательно разбирала вымытую морковь и очищенные от земли клубни картофеля, складывая их в специальные плетеные корзины. В последние дни продажи в лавке упали, что объяснялось и отсутствием свежей зелени, ведь начался уже ноябрь, и ухудшившейся покупательной способностью парижан. Цены росли, и люди теперь экономили на всём. Мадам Мартина Флориньи, владелица лавки, кроме всего прочего и сама на прошлой неделе подняла цены на картофель, не слушая доводы Мадлен.
- Но мадам Мартина, - горячо попыталась высказать свое мнение молодая женщина, - получается, что картофель в нашей лавке будет стоить почти столько же, сколько мясо. – Так ведь мы вообще прогорим. Кто из простых людей станет покупать у нас картошку…
Но мадам Флориньи отмахнулась от ее слов, в буквальном смысле этого слова, взмахнув перед носом Мадлен своей смуглой жилистой рукой. Эта шестидесятилетняя женщина, имеющая итальянские корни, была крайне энергичной и обожала жестикулировать. Овдовев два года назад, она продолжала держать лавку одна, без мужа, взяв в продавщицы Мадлен. Оценив активность и сообразительность молодой женщины, помимо основных обязанностей – продажи зелени и овощей, мадам Флориньи доверила Мадлен вести расходную книгу и частенько принимать товар у фермеров, привозивших продукцию в город на продажу в их лавку.
- Милая моя, - мадам Флориньи усмехнулась, показав крупные «лошадиные» зубы и устало прикрыла темные выпуклые глаза, - неужели ты думаешь, что я глупее тебя. Ты ведь сама принимала вчера очередную партию овощей.
- Да, но…
- Ты ведь знаешь, что фермеры сами подняли цены. Тот же Жак Крезо, наш основной поставщик. К сожалению, условия сейчас ставит он, и мне приходиться с этим считаться. Иначе мы вообще останемся без поставщиков и тогда уж точно пойдем по миру.
- Но, если мы тоже будем делать такие наценки… - вяло пыталась сопротивляться Мадлен, ощущая, однако, в глубине души справедливость слов мадам Флориньи, - то…
- Если не сделать такую наценку, то и выручки никакой не будет, - Мартина Флориньи похлопала по руке Мадлен своей сухой ладонью, - детка, ты же умная. Сейчас тяжелые времена, и у нас большая конкуренция.
- Да, я всё понимаю… - тихо ответила Мадлен.
И сейчас, раскладывая в лавке привезенные вчера овощи, Мадлен раздумывала об этом невеселом разговоре. С тяжёлым сердцем она поменяла ценники на товар, как приказала ей мадам Флориньи и, закончив все приготовления, открыла лавку. Циферблат часов, висевших над входной дверью, показывал девять утра. Город уже давно проснулся. По мостовой ехали экипажи, торопливо проходили прохожие, спешащие по делам. Несколько минут Мадлен просто стояла у входа в лавку, вдыхая холодный ноябрьский воздух и кутаясь в теплую шерстяную шаль. Она любила эти утренние мгновения, до прихода самого первого покупателя. Вот, мимо лавки прошли двое парней в форме национальных гвардейцев и один из них – высокий и темноволосый, чем-то напомнивший ей Пьера Рейналя, приветливо улыбнулся молодой женщине:
- С добрым утром, гражданка! Хорошего тебе дня!
- С добрым утром, - улыбнулась в ответ Мадлен, запахнув на груди шаль и возвращаясь в лавку.
Парень действительно был похож на Рейналя, но, конечно, не он.
Сердце Мадлен сжалось, а на глазах выступили слёзы. После того откровенного разговора Рейналь не появлялся уже более недели. Напрасно Мадлен выглядывала его на улице, выходя в течение дня из лавки. Напрасно искала глазами его высокую фигуру, когда возвращалась вечером с Луизой домой. Или вчера, когда радостно побежала на стук в дверь в своей комнате в надежде, что это Пьер. Нет, это оказалась всего лишь соседка, пришедшая попросить у Мадлен соли.
Украдкой от Луизы Мадлен тихо плакала, проклиная себя за то, что рассказала ему всю правду про себя, даже никак не смягчив её и не приукрасив вымыслом. Но Луиза оказалась гораздо проницательнее, чем Мадлен думала.
- Мамочка, дядя Пьер не приходит из-за меня? – неожиданно спросила она вчера вечером у Мадлен, нахмурив брови.
- Нет, дочка… - Мадлен села перед Луизой на корточки и посмотрела в ее большие карие глаза, - почему ты так решила?
- Потому что… - выдохнула Луиза, - потому что я слышала, как он кричал, когда говорил с тобой. А потом называл моё имя. Я проснулась и всё слышала.
Голос девочки дрогнул.
- Я его чем-то обидела, да? Чем, мамочка?
Молодая женщина закусила губы и провела ладонью по волнистым каштановым волосам Луизы.
- Мы просто немного повздорили, - ответила она, стараясь, чтобы её голос звучал как можно убедительнее, - но ты здесь ни при чём, дочка.
- Правда? – Луиза опять нахмурилась, а в её глазах блеснули слёзы.
- Конечно, правда, - Мадлен прижала девочку к себе и поцеловала. – У него просто много работы, поэтому он и не приходит.
- Я скучаю по нему, - вздохнула Луиза.
- Я тоже, мой ангел, - отозвалась Мадлен.
Вернувшись в лавку, Мадлен посмотрела на Луизу, которая сидела и как обычно увлеченно что-то рисовала. Тяжело вздохнув, Мадлен подумала, что надо бы уже начать откладывать деньги на обучение дочери. Пока это никак не получалось. А уж если и продажи в лавке упадут… Молодая женщина нервно закусила губы и взглянула на часы. Уже 9:25… пока не было ни одного посетителя, и это Мадлен насторожило. Обычно к этому времени всегда приходило хотя бы пара человек. Теперь же возникло ощущение, словно все вымерли. Она прошла в подсобное помещение и еще раз внимательно осмотрела товар, сложенный в корзины и мешки.
Прошлась по помещению, сложив на груди руки.
Неожиданно громко звякнул колокольчик, прикрепленный над дверью.
- Мадлен! – раздался взволнованный женский голос.
Мадлен быстро вышла из подсобки и сразу узнала посетительницу. Катрин Беко. Худенькая, рано увядшая тридцатилетняя женщина, мать троих детей, частенько заходила за овощами в лавку к Мадлен, и они даже немного подружились. Младшая дочь Катрин – Аньес – была на год младше Луизы, и дети иногда играли вместе.
Но сейчас Катрин выглядела крайне взволнованной. Рыжеватые волосы под кружевным чепцом были растрепаны, она запыхалась и часто дышала, держа в одной руке ладошку дочери, а в другой – плетеную корзину, в которой виднелись яйца, прикрытые куском ткани.
- Мадлен! – воскликнула она, - Что на соседней улице творится! Срочно закрывай свою лавку!
- Но… почему? – выдохнула Мадлен, инстинктивно подбежав к Луизе и обняв её. – Что случилось, Катрин?
- Лавку пекаря Мориса громят, вот что! Мы с Аньес как раз шли мимо и всё видели… - голос Катрин дрожал. – Люди словно озверели! Кто-то со вчерашнего дня пустил слух, что у него припрятаны лишние запасы муки. Да и цены ведь выросли как два дня назад. Люди будто взбесились. Сначала стали булыжники в окна кидать, а потом вломились в лавку и… - Катрин всхлипнула, - вытащили пекаря и… не знаю, что они с ним сделали дальше. Я сразу побежала к тебе, Мадлен. Закрывай лавку и беги с Луизой домой. Скорее. Вдруг они явятся и сюда.
- Господи… - выдохнула Мадлен, - спасибо, что предупредила, Катрин!
- Не за что… - всхлипнула Катрин Беко, - мы с дочкой тоже скорее домой. Сейчас лучше не высовываться.
И развернувшись, она поспешила к выходу, таща за собой худенькую бледную девочку.
