Юрий Стеклов. «Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня» (о рассказе А. И. Куприна «Гранатовый браслет») (критическая статья)
К 150- летию со дня рождения А. И. Куприна
Известные люди о «Гранатовом браслете».
О рассказе А. И. Куприна «Гранатовый браслет» написано много. Автор считал его своим самым целомудренным произведением. Максим Горький назвал его «превосходной вещью». К. Г. Паустовский усмотрел в нём «великую любовь». Многие исследователи творчества А. И. Куприна любовь Желткова называют идеальной. С. О. Штильман видит в рассказе «любовь до самоуничижения и – даже – самоуничтожения, готовность погибнуть во имя любимой женщины». В. Н. Афанасьев отмечает «романтическую взволнованность и приподнятость произведения», считает, что «раскрытие любви возвышает героев над серым, безотрадным бытом, утверждает в сознании читателя мысль о силе и красоте подлинного, большого человеческого чувства», а «трагический финал понадобился Куприну, чтобы сильнее оттенить силу любви Желткова к почти незнакомой ему женщине – любви, которая бывает “один раз в несколько сот лет”». А. А. Волков, как и многие другие, в рассказе видит только «тему великой и очищающей любви».
Такая идеализированная любовь давно проникла в сознание массового читателя, в школьные учебники. Молодые люди, за исключением немногих, восхищаются преданностью героя «прекрасной даме», его самопожертвованием. Но есть ли здесь настоящая, «большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет»? Не мираж ли это, созданный талантливым писателем и завуалированный таким образом, что читатели принимают его за высокое чувство? Создаётся впечатление, что многие читатели и даже литературные критики не понимают, что такое любовь.
Что такое любовь?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к 10-й главе рассказа. Князь Шеин своему шурину говорит так: «И правда, подумай, Коля, разве он виноват в любви и разве можно управлять таким чувством, как любовь, – чувством, которое до сих пор еще не нашло себе истолкователя». Так ли это на самом деле? Действительно ли нет до сих пор правильного толкования этого слова? Даже мало-мальски верующий человек знает, что Бог – это любовь. Но что же такое любовь? Ни в толковых словарях, ни в высказываниях известных людей нет однозначного ответа. И быть не может. Его находим только в Библии: «Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его» (2 Ин. 6); «Любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:10). Нарушение заповедей Христа ведет к трагедии, самоуничтожению. «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй, – напоминает Сын Божий и добавляет: – А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5:27-28). А в десятой заповеди говорится прямо: «Не желай жены ближнего твоего». А Желтков преследует чужую жену. Его «любовь» к княгине Вере априори не может быть «настоящей, самоотверженной, истинной». Настоящая любовь познаётся не на стадии её возникновения, а в совместной жизни супругов, например Петра и Февронии.
Дьяволу или «богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам»?
Восемь лет не отстаёт Желтков от Веры. «Она рассказала коменданту о безумце, который начал преследовать ее за два года до ее замужества. Она ни разу не видела его и не знает его фамилии. Он только писал ей и в письмах подписывался Г. С. Ж. Однажды он обмолвился, что служит в казенном учреждении маленьким чиновником. Он постоянно следил за ней, потому что в письмах указывал, где она бывала на вечерах, в каком обществе и как была одета. Сначала письма его носили вульгарный и курьезно пылкий характер, хотя и были вполне целомудренны. Но однажды Вера письменно попросила его не утруждать ее больше своими любовными излияниями. С тех пор он замолчал о любви и стал писать лишь изредка: на пасху, на Новый год и в день ее именин».
Допустим, что два года до замужества Веры Ежий имел формальное право добиваться её внимания, взаимной любви. Но через два года она вышла замуж, и верующий мужчина уже не имеет права не только писать ей, но и думать о ней, тем более «целовать её платок». Страстно целуя платок, Желтков несомненно представляет её в своих жарких объятиях. Неужели Господь послал Желткову такую греховную любовь, нарушив свою же заповедь? Ответим однозначно: это не любовь, это страсть, похоть, посланная не Богом, а сатаной. Такая же грешная «любовь», как у Маргариты и мастера, который не может даже вспомнить имя своей законной жены.
О десяти заповедях в жизни Г. С. Желткова.
Вот они, десять заповедей, которыми должен руководствоваться каждый православный человек, а нарушение хотя бы одной из них выхолащивает душу каждого, отнимает высокое чувство любви, приводит к трагедии.
Азъ есмь Господь Богъ твой. Да не будутъ тебѣ бози иніи развѣ Мене.
Не сотвори себѣ кумира, и всякого подобія, елика на небеси горѣ, и елика на земли низу, и елика въ водахъ подъ землею, да не поклонишися имъ, ни послужиши имъ.
Не во́змеши и́мене Го́спода Бо́га твоегѡ̀ всу́е.
Помни день субботний, еже святити его: шесть дней дѣлай, и сотвориши (въ нихъ) вся дѣла твоя. Въ день же седьмой — суббота Господу Богу твоему.
Чтѝ отца̀ твоего̀ и ма́терь твою̀, да бла́го ти́ бу́детъ, и да долголѣ́тенъ бу́деши на землѝ бла́зѣ, ю́же Госпо́дь Богъ тво́й дае́тъ тебѣ̀.
Не убі́й.
Не прелюбы̀ сотворѝ.
Не укра́ди.
Не послу́шествуй на дру́га своего̀ свидѣ́тельства ло́жна.
Не пожела́й жены̀ и́скреннягѡ твоегѡ̀, не пожела́й до́му бли́жнягѡ твоегѡ̀, ни села̀ егѡ̀, ни раба̀ егѡ̀, ни рабы́ни егѡ̀, ни вола̀ егѡ̀, ни осла̀ егѡ̀, ни вся́когѡ скота̀ егѡ̀, ни всего̀ елика су́ть ближнягѡ твоегѡ̀.
Мы уже выяснили, что герой рассказа не соблюдает две заповеди, седьмую и десятую. Мало того, он нарушает и первую заповедь, превращая княгиню Веру в бога. Не Господу поклоняется он, а земной женщине. Помнит ли читатель библейский рассказ об Аврааме и его сыне Исааке (Быт. 22:1-19). По воле Божьей Авраам приносит своего любимого сына в жертву Богу, но это было испытание, и в последний момент Господь останавливает руку с ножом, занесённую над связанным Исааком. А в рассказе Куприна всё-таки происходит «жертвоприношение»: Желтков сам себя «зарезал», но не Бог и не Вера требуют этой жертвы, а невидимый сатана. Если для христиан Бог – это любовь, то для героя рассказа любовь – это Бог. Желтков выбрал себе другого Бога – смертную женщину, единственную и неповторимую.
Герой нарушил и вторую заповедь: он создал из княгини Веры божка, идола, своего кумира, а её вещи превратил в фетиши-иконки, которые он страстно целовал.
Не соблюдает Желтков и шестую заповедь, ведь самоубийство – это тоже убийство, но только самого себя. Самоубийство страшнее убийства, потому что человек, убивший себя, не может уже ни в чём каяться, а молиться в церкви за них нельзя. Значит, путь к спасению закрыт и никогда не откроется.
Обратим внимание и на восьмую заповедь. Желтков сам признаётся, что он украл Верин платок и превратил его в фетиш. Казалось бы, всё это мелочь, но герой «растратил казенные деньги», то есть украл их. Хозяйка квартиры «шестьсот – семьсот рублей могла бы собрать и внести за него». В тексте не говорится, на что ушли эти присвоенные деньги, но можно предположить, что они были израсходованы на переделку гранатового браслета, который тоже украден. Почему? Да потому, что это древняя семейная реликвия принадлежит не одному Желткову, а родному брату тоже. А может, и отцу, о котором ничего не сказано.
Девятая заповедь запрещает нам лгать, так как ложь – это извращение истины. Ложь противоположна истине, потому что истина исходит от Бога, ложь – от дьявола. Христос называет дьявола отцом лжи (Ин. 8:44). Апостол Павел учит, что лживый человек действует в пользу дьявола. В его послании к Колоссянам читаем: «Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его» (Кол 3:9). А Желтков врёт, утверждая, что Николай Николаевич хотел его «выслать в другой город». Товарищ прокурора не произносил этих слов. Желтков лжёт и хозяйке квартиры, когда говорит, что «ему предлагали место управляющего в экономии». Желтков лжёт и тогда, когда утверждает, что «бог послал» ему такую любовь. Бог никому не посылает греховную любовь. Её может послать только отец лжи.
Итак, из десяти заповедей герой нарушает семь, и стоит ли говорить при таком раскладе о соблюдении третьей заповеди, когда он свои грехи оправдывает именем Бога?! «Я не виноват, – пишет Желтков, – что богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Я проверял себя — это не болезнь, не маниакальная идея – это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить». Желтков не только употребляет имя Бога всуе, но и пытается сделать Его соучастником своих греховных деяний! «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7). Кстати, обратим внимание на тот факт, что Желтков нигде не произносит ни имени Бога, ни само слово «Бог». Он боится его произносить, поэтому только пишет, притом со строчной буквы, а когда речь идёт о княгине Вере, появляются прописные буквы: «Ваше Сиятельство, Глубокоуважаемая Княгиня Вера Николаевна!»; «Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата». В конце письма содержится маленькое предложение: «Дай бог Вам счастья». Она теперь Бог, а Сущий на небесах превращается в одного из многочисленных богов. Читатель может возразить: мол, здесь «Вам» просто форма уважения. Верно, но плюс ещё форма обожествления, что легко доказывается предложением, которое Желтков использует в своём письме: «Уходя, я в восторге говорю: „Да святится имя Твое“». Помнит ли читатель слова Христа «кесарево кесарю, а Божие Богу». А Желтков сказал бы: «Кесарево Богу, а Божие кесарю». «Да святится имя Твое» – это только о Боге, это – предложение, взятое из Молитвы Господней, и оно никак не относится и не должно относиться к смертному человеку ни в прямом, ни в метафорическом значении. У него нет переносного значения. Божие только Богу. Иначе это кощунство. С помощью этого предложения Желтков смертную женщину превращает в Бога.
Остались только две заповеди, четвёртая и пятая. «Помни день субботний, – сказано в четвёртой заповеди, – чтобы проводить его свято: шесть дней работай и делай в продолжение их все дела твои, а день седьмой – день суббота посвящай Господу Богу твоему». Как может Желтков посвятить один день Богу, если он нарушает все Его заповеди? «Меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей, – пишет он княгине Вере, – для меня вся жизнь заключается только в Вас». В ряд однородных членов этого предложения легко можно вставить слово «религия» или слово «церковь». Как известно, Куприн начал писать этот рассказ осенью 1910 года. День именин княгини Веры – 17 сентября, а 17 сентября 1910 года приходится на субботу. И кто же этот день «посвящает Господу Богу»? Никто. Желтков тем более.
Поговорим о пятой заповеди. «Почитай отца своего и матерь свою, чтобы было тебе хорошо и продлились дни
