наклонности и стремления человека. И хотя все устраняли как могли наиболее неприглядное в своей внешности, часто получалось только хуже. Ведь тут нужно было иметь воображение и дар художника. И даже если помогали те, у кого неплохо получалось, эффект был не долгим. Забывшись, люди постепенно возвращали себе первоначальный ярлык. Теперь приводить в порядок свое лицо некоторым нужно было чаще, чем причесываться.
Саша много узнал нового про своих товарищей и ему не терпелось встретиться с Володей.
Но вот он вошел свежий, румяный, улыбающийся. Лицо как у мальчишки. Черные глаза блестят умом и сообразительностью. Володя столь же заинтересовано посмотрел на Сашу и довольно улыбнулся. Они пожали руки и не сговариваясь, подошли к макету. Оба предвкушали новое качество творческого прорыва.
Однако, шеф завернул поток всех сотрудников на собрание. Его облик был безупречен как у дипломата, но это ничего не значило: у него оставалось достаточно времени чтобы подготовиться, хотя галстук то и дело вздувался бантом-бабочкой дешевого сельского гастролера. Его взгляд строго прошелся по лицам сотрудников.
- А где Юра?
Юра еще не заявлялся на работу и не звонил в отдел. Такого с ним раньше не случалось.
- Ну, и бог с ним, - шеф кашлянул в кулак и объявил:
- Я вам расскажу, как мы будем жить дальше. Понятно, что теперь нам ничего не стоит добить любой самый сложный проект и навешать сколько угодно лапши заказчику. Только, извините, это уже нафиг никому не нужно. Нам теперь придется думать. Понимаю, многие с непривычки будут нереально уставать. Вопрос: о чем думать? Исследовать мир, себя и свои способности, - таков новый социальный заказ нашего государства. Никого не ограничивают в выборе. Когда все начнет утрясаться, мы будем утверждать темы, планировать, а пока - свобода. Пробуйте все, что кажется интересным. Например, у нас в лаборатории двое молодых товарищей долго водили дирекцию за нос, втихаря разрабатывая свою собственную тему. Теперь они могут смело делать тоже самое открыто. И я бы пожелал к ним присоединиться, если они не возражают, - шеф осклабился, вернул галстуку подобающий вид и вопросительно посмотрел на Сашу и Володю. Саша не очень радостно пожал плечами.
- Вот и хорошо. А теперь побольше фантазии. В конце дня мы будем обсуждать наши находки. Мы здесь потому, что в коллективе лучше можем согласовывать наши желания и возможности, и помогать друг дружке в трудных ситуациях. Всем удачи!
Вообще-то парням не хотелось брать шефа в свою кампанию потому, что они научились понимать друг друга с полуслова, а тормозного в науках шефа еще придется натаскивать, но, с другой стороны, и от него можно иметь специфическую пользу, кто его знает. И вообще, нет худа без добра, и из любой беды можно отцедить пользу.
Сотрудники разошлись по привычным местам, обживать их заново, начиная с нового качества чайных пауз. У того, кто никогда не ворочал мыслью, а таких было несоизмеримо преобладающее большинство, мало что изменилось.
Саша с Володей уселись около макета и дали шефу вволю насмотреться на электронные джунгли.
- И как далеко это у вас зашло? - задумчиво спросил он.
- Порядочно, - признался Володя.
- Может быть вы уже знаете, что такое мысль и этот, как его, интеллект?
Володя несдержанно фыркнул.
- Конечно!
Следующие четыре часа прошли в стиле школы молодого бойца. Бойцом пытался быть шеф. Самое важное, что он вынес было: никакие самые снисходительные пояснения наперебой и по отдельности обоих молодых садюг, которые почему-то не получали от этого удовольствия, а даже подпсиховывали когда он слишком тормозил, не сдвинули его со старта, и все их потуги так и не озарили его пониманием сути. Это тут же было объяснено тем, что только самостоятельная работа в теме обрастает личными знаниями деталей.
- Ладно, - кротко вздохнул шеф, осознав безбрежность пока неподвластных ему истин, - расскажите мне лучше, мальчики, как вы хотите сделать думающее устройство из этих проволочек и деталек. Только не говорите, что это очень просто, - он замолчал потому, что комната заполнилась потусторонним Жениным смехом. Телефон неестественно заблеял, и трубка с шнуром коброобразно взмыла в воздух:
- Любой настоящий мужчина запросто сделает думающее устройство, ему это пару раз плюнуть! Ха-ха! Эй, бывшие двадцатники! Спешите на традиционный чай о'клок! У нас тут шабаш ведьм... ха-ха! - из трубки вырвалось облачко веселенького конфетти, на лету звонко рассыпавшегося монетами по двадцать копеек, после чего трубка безжизненно придавила рычаг.
Могучий чайный инстинкт заставил всех подняться, бросив дела и направиться в соседнюю комнату, только Саша задержался чтобы хоть что-то допилить без помех.
В чайной на столе в натюрмортном беспорядке была навалена заморская снедь, стояли приборы с золотыми подстаканниками, а посреди музыкально свистел самовар избыточно усложненной паровой системы. Сотрудники с опаской поглядывали на это чудо и не пользовались им потому, что пили чай из своих стаканОв с непрерывным автонаполнением.
Многие огородили свои рабочие территории изолирующими ширмами, а в районе Жениного стола теперь неприступно вздымался дубовыми панелями индивидуальный кабинет. Было очевидно, что большая часть этого сооружения далеко выходила за габариты институтского здания. Оттуда приглушенно, но явственно раздавался многоголосый женский смех и невнятный издалека Женин юмор. Судя по всему, шабаш проходил именно там.
Когда Саша запоздало подошел, смех примолк и дверь интригующе растворилась.
- Саша, пожалуйста, зайдите к нам! - официально и беспрекословно повелел Женин голос.
Саша пожал плечами и зашел.
Стены просторного кабинета оказались полупрозрачными изнутри как стекла в бане. В воздухе парили девушки очень широкого спектра мастей. Многие из них, вероятно, были самодельными потому как жизнеспособность их с первого взгляда вызывала сомнение. Они глупо хихикали над каждым Жениным словом дружной массовкой и больше ничем не проявляли свою индивидуальность. Женя царил за своим рабочим столом в солидно оборудованном кресле галактического крейсера. По другую сторону на стуле с еле заметно вибрирующим массажером сидела настоящая девушка. От ее облика исходило неподдельное ангельское сияние, продуцированное эффектом обратного аномального отражения ее души, а такое невинное и в то же время смышленое лицо не смог бы воплотить ни один художник. Это без сомнения было ничем не искаженное отражение ее безжалостно очаровывающего внутреннего мира. Массажер заставлял чуть подрагивать кончики ее платья и локоны на голове.
- Вот это гарем! - Саша сглотнул.
- Секунду.... - Женя поморщился и небрежно махнул рукой, - Кыш отсюда!
Воздух мгновенно очистился от фантомов и стало тихо.
- Саша, твое окончательное слово, так мы берем Анастасию в горы?
Теперь Саша ее узнал. Это она вчера подвергалась интеллектуальному Жениному охмурению. Девушка взглянула на Сашу как на старого знакомого.
- Какие горы, - ответил он, изо всех сил сохраняя самообладание, - теперь и на Луну можно без проблем.
- Насчет Луны идея хорошая, мы подумаем. Но ничто не может лишить нас удовольствия по-прежнему ходить в горы, - упрямо возразил Женя, - регулярное насилие над телом необходимо для здоровья. А сейчас оно нужно особенно, иначе мы освинячимся от этой нирваны. Завтра у нас суббота. За два дня мы залезем на давно замысленную гору в Безымянном Массиве, и на все это время будет действовать психпротиводействие самим себе. Сегодня вечером мы должны вылететь к началу маршрута.
- Я не против.
- Ну и чудненько. После работы встречаемся.
Саша вышел из кабинета, сотворил на ходу большой плод клубничного дерева, который он мечтал отведать с самого детства, и, погружая зубы в ароматную мякоть, направился в монтажную комнату к макету. Володя на грани терпения что-то внушал шефу.
Тут в открытое окно влетела живая кобра, гулко шлепнулась на пол и, свернувшись кольцами, заняла оборонительную позицию. Монтажницы протяжно завизжали и полезли на столы. Парни оцепенели от неожиданности, а кобра, прошипев что-то нехорошее, торопливо утекла под шкаф.
Саша выглянул в окно. Внизу хохотали несколько уволившихся недавно товарищей.
Саша деловито установил на подоконнике скорострельную пушку, и шутники разлетелись веером в разные стороны. Против кобры кто-то уже направил антикобру, похожую на ее негативное изображение. Они схлестнулись под шкафом, произошла аннигиляция, и когда клубы сизого дыма рассеялись, монтажницы слезли со столов.
Саша подошел к макету.
- Чего нам больше всего не хватало так это реализации достаточно емких структур памяти, - говорил Володя, - Теперь-то мы можем сделать все как надо. А уж навесить идеальные рецепторные анализаторы и качественные эффекторы - вообще не проблема.
Не терпелось скорее начать, но шеф все не мог утолить самолюбие и понять хотя бы основы, а Володе приходилось предельно поучительно наставлять его. Саша, смирившись, устроился поудобнее рядом с ними. Еще часа два промелькнули в вопросах-ответах и, наконец, удовлетворяющий шефа консенсус был достигнут. Он обрел достаточно уверенную опору, но, почувствовав непреодолимое желание отомстить за свои мучения, попросил:
- А теперь, пожалуйста, то же самое еще раз и помедленнее!
Володя обмяк. Шеф удовлетворенно посмотрел на него, резко вскочил со стула, сделал несколько глубоких выдохов, не чередующихся со вздохами и, зажмурившись, завертел вытянутыми в стороны руками. Потом он снова стал приличным человеком.
- Не берите в голову, - сказал он, - это зарядка для выветривания мозгов.
- А мы думали, что вам конец! - облегченно рассмеялся Саша, - Нужно предупреждать хотя бы за минуту...
Рядом что-то оглушительно грохнуло, и вокруг заплясало призрачное пламя. Все судорожно развернулись в сторону опасности. В противоположном конце комнаты, зависнув в метре над полом, с тоской в глазах горел сотрудник. Вокруг метались переживающие монтажницы. Сотрудник таял как свечка, уходя в иную инерционную систему.
- Максимальное противодействие!!! - заорал шеф, - Всем! Начинаем!
Пламя затрепетало, съежилось и погасло. Постепенно очертания товарища четко проступили, и он шлепнулся на пол навзничь будто оборвалась невидимая ниточка.
- Что случилось, Константин? - спросил шеф с глубоким состраданием.
Костя жалобно замычал, поднялся на четвереньки и раскаянно замотал головой. Шеф наклонился к самому Костиному уху:
- Вы можете сказать человекоразборчиво?!
Костя вздрогнул и, шатаясь, встал на ноги, - ф-ф-ф, - выдохнул он и замолчал минуты на две, - Это я творчески... Вы же разрешили...
- Господи... Осторожнее же надо! - отеческим тоном посоветовал шеф.
- Ладно, пошли! - Володя нетерпеливо забил копытом в пол, - У нас своих дел навалом!
Но беды не кончались.
- Кто-то спирт разлил что ли? - принюхался шеф.
- Это из окна несет, - определил Саша и высунулся наружу.
Около ограды, у арыка расположились на газетках трое мужиков во фраках и в цилиндрах. От внешнего мира их скрывала ожившая изгородь.
Они черпали замызганными гранеными стаканами из журчащих струй ранее мутного арыка и после привычных ритуалов выпивали.
- Как вам не стыдно! - зазвенел женский
