Орденоносная *опа, или обратная сторона обнаженной женщины

Объявление гласило:

«Фотосессия на крыше вечернего города, на фоне портрета вождя мирового пролетариата, в неоновом свете. Эксклюзивная. Уникальная. Откровенная. Прекрасная. Только твоя. Всего три тысячи рублей. Ближайшая запись через месяц. Но, если желаешь поддержать мировой пролетариат сейчас, звони!

Можно просто посмотреть, прогуляться. Без фото. Всего за пятьсот! Шикарный вид на реку и набережную обеспечен!»

– Мне надо туда!
– Зачем тебе это? Глупость какая-то.
– Ты не понимаешь, это мой шанс. Моя мечта.
– Дурочка, там порно снимают.
– Не порно, а красивую эротику, с тылу, лица не видно.
– И зачем тогда раздеваться? Любое тело приделай, любую *опу, назови своей. Бесплатно.

Мечты должны сбываться. Звоню.

Сталинка на набережной волжского города растянулась вдоль реки, как легендарный Дом на набережной в столице. Её фасад встречал и провожал речные суда. На крыше этого дома номер два издавна светились неоновым светом награды города-героя. Главная из них – конструкция в виде ордена Ленина.

У чёрного хода их ждал фотограф. Это оказалась худощавая девушка в кепке с фотооборудованием. Поздоровалась, приняла оплату, нырнула в тёмный проём со скрипучей дверью. Лестница поднималась вверх скрипучими ступенями. В мутные окна заглядывали фонари. Где-то рядом гудел пассажирский лифт, хлопали двери. Голоса жильцов проникали сквозь толстые стены.

– Кто здесь? Стойте! – голос раздался резко, от чего неожиданно, как выстрел, - опять вы сюда прётесь? Сейчас полицию вызову. Посторонним вход в подъезд и нВ крышу воспрещён! Только для жильцов и технического персонала.

– Тихо, стойте, прижмитесь…

Группа остановилась, прижавшись к стене, еле различимое беспокойное от подъема дыхание казалось, оглушало, как набат.

Голос роптавшего стих. Похоже, он ещё постоял, прислушиваясь. Хлопнула дверь.

– Идём!

Выход на заветную крышу оказался открыт, замок сломан, ржавая решётка валялась в пыли. В проеме показались звёзды. Повеяло речной свежестью. Экскурсанты стояли высоко под бездонным, космическим  небом, остолбеневшие от открывшегося великолепия.

Под ногами сиял, переливался, двигался, мигал огнями ночной город. Жёлтые и красные цепочки дорог (поток туда, поток обратно), как гирлянды на цирковой арене оплетали пространство. Неоновое мерцание подсветок домов, памятников, рекламы создавало иллюзию экзотического Монте-Карло. Кто бы подумал. Что их обыденный, порой серый будничный город мог перевоплотиться в такое прекрасное место! Колесо обозрения городского парка разбрызгивалось тысячами отблесков, меняя цвет, как хамелеон. Над тёмной змеёй реки замер пунктир моста, тоже претерпевавший изменения цвета, формы, что создавала картину нереального сюра.

Напротив, на соседнем здании, близко, оттого казавшийся огромным, светился прищур вождя пролетариата и мировой революции. Вот он какой, неоновый Ленин. В сети писали, что фотосессии на фоне ордена Ленина оскорбляют чувства веривших в него людей, опошляют идеи коммунизма. Где они, этот коммунизм, пролетариат, революция? В прошлом, стало историей. А волшебный знак, сиявший над городом и рекой здесь и по сей день освещает путь теплоходам.

Металл крыши грохотал под ногами. Они натыкались на кучи мусора, пустые бутылки, очистки бананов. Обломок кальяна попался под ногами. Здесь явно происходила весёлая, беспокойная жизнь. Похоже, здесь не только любовались красотами, фотографировались, но и бухали, курили, расслаблялись.

– Пришли.

Фотограф Жанна занялась аппаратурой, настройкой света.

Модель Марго, смазливая тщедушная девчонка готовила к увековечиванию свою «оборотную сторону» под неусыпным взглядом вождя и подружки Ники, взятой за пятисотку составить компанию.

– Готово! – Жанна осмотрела треногу, – Маргарита, располагайся ко мне тылом, к городу лицом. Так, прекрасно. Через мгновение твоя дражайшая *опа станет орденоносной, чуть правее… Отлично!

На фоне огромного алого ордена, сиявшего, как заря на краю земли в фильме про Неуловимых, спиной замерла обнажённая девушка. Волосы её были распущены. Руки закинуты за голову. Из-за неё подмигивал неоновый Ильич, то ли от досады, то ли от перебоя электроэнергии. Над рекой гудел теплоход. Щелкал затвор фотоаппарата.

И в сей момент из чёрного проёма входа появились, как черти из табакерки, несколько личностей, державших в руках какие-то корочки:

– Остановитесь! Всем стоять! Съемка окончена! УК!!!

Немая сцена завершилась деловым вопросом:

– Уголовный кодекс?

– Управляющая компания! Все задержаны за незаконное проникновение на общедомовое имущество, взлом замка, ведение порносъёмки! Немедленно выключить фотоаппарат. Девушке одеться! Мы вызвали наряд, прошу на выход!

Тут со стороны выхода раздался грохот, сопение, бормотание. Отрыжка. На крышу вылез парень с бутылкой пива в руках.

– Ух, ты, сколько вас тут! А что тут происходит?

Луч фонарика осветил его лицо, бегающие глазки зажмурились. Бутылка выскользнула из рук, покатилась к ногам горе-модели.

– Вот это *опа! Светится! Аж Ильич разморгался.

Парень восхищался от всего сердца.

В этот миг ноги Марго запутались, стараясь перешагнуть перекатывающуюся бутылку, которая внезапно подпрыгнула, перелетела через парапет. Внизу взорвалась тысячами осколков. Взвизгнула кошка. Раздался истошный вопль: «Убили!!!»

И тут погас свет. Везде. Во всём городе. Стало тихо.

Маргарита пятилась от края крыши по склону, стремясь подняться на середину, в безопасное место. Во тьме мерцало огнями пятно теплохода на реке. Город был обесточен. Ленин уже не освещал путь к светлому будующему. Устал терпеть беспредел.

Девушка нащупала, как она думала безопасную ручку входа, ухватилась за то, что оказалось хлюпким ограждением края крыши. Запуталась в банановой кожуре, на которой поскользнулась. Вместе с перилами полетела вниз. Снова с ором взвилась где-то кошка. Всё стихло.

\Немую сцену пронзили крики:

– Всем стоять! Не с места! УК!!!

– Управляющая компания?    Тут они, во тьме…

– Нет! Уголовный кодекс! Тьфу, полиция! Не двигаться! Что происходит?

Фонари осветили крышу с онемевшими посетителями. Сиротливую треногу фотоаппарата. Кучку женской одежды.

– Вы, как всегда, вовремя…. Там девушка разбилась.

Давешний парень возился в углу, бормотал:

– Балкон…. Чёртов балкон…. Такая *опа, не успел насладиться… Зачем на балкон???

Вспыхнул свет. Зарево разлилось, будто включили кровавый рубильник. Город вновь переливался всеми цветами радуги: подсветками домов и памятников, колесом обозрения, мостом над питоном реки.

Неоновый Ленин смотрел, подмигивая (всё-таки проводка, наверное, коротит!) куда-то вдаль и вниз.

На балкон в виде широкой веранды с белой балюстрадой, опоясывающий здание этажом ниже.


На кошку, зализывающую лапу в уголке того балкона.

На бутылочную россыпь, застилающую пол в трещинах.

На банановую кожуру, тёмную, скользкую.

На девушку, сидящую на куче мусора, одной рукой пытающуюся прикрыть наготу, другой – потирающую драгоценную пятую точку.

– Я же говорил, зачем на балкон??? Такую красоту испортили…. На балкон….
Эй, давай руку, забирайся к нам, я помогу. Да не стесняйся ты, всё путём, красоту балконом не прибьешь…. Кстати, меня Жорик зовут.

– А я Маргарита.