Игра в детектив. Смерть в подземелье

Стасик с детства, с далёких восьмидесятых, жил в девятиэтажке, смотревшей окнами на Сарептскую площадь. Сюда, в старую кирху, переделанную в кинотеатр, ходил с классом смотреть «Некловимых». Помогал маме нести продукты из магазина, в который переоборудовали древний Дом аптекаря. Кстати, аптека там тое была, современная. В Доме Колониста располагалась комиссионка. В корпусах Домов Незамужних женщин и Неженатых мужчин обосновался военкомат.

Но самое интересное для советского мальчишки было не в древних фасадах и мрачных подземельях, а в небольшом двухэтажном флигеле восемнадцатого века. Там устроили детскую библиотеку. Деревянная лестница с улицы вела на верх, в читальный зал.

На прилавках книжных магазинов в то время лежали русские народные сказки, да приключения пионеров из серии «Только про мальчишек».  А в подсобке читалки в темноте полок угадывались силуэты красных томов Александра Дюма. Они были толстые, их было много, хоть всю жизнь читай, не перечтёшь!

Стасик каждый день после школы взлетал по скрипучей лестнице на второй этаж. Протягивал читательский билет библиотекарю. Находил свою закладку внутри манящего фолианта.

Один раз, в книге, которую редко брали, он наткнулся на тончайший, как из папиросной бумаги, лист. Осторожно развернул по потёртым сгибам. Обомлел. Перед ним была карта. Карта Сарептской площади, только другая, не похожая на теперешнюю. Под домом Колониста какие-то отметки. Пионер Стасик нашёл карту волшебных сокровищ…

Он украдкой зажал листок в руке, сдал книгу библиотекарю. Побежал вниз. Кстати, подвал в Дом колониста был открыт, там возились слесаря. Отметки на листочке вели именно туда. Стас нырнул в сырость и прохладу старинного свода. Наощупь двинулся на свет фонаря ремонтников. Под ногами пискнуло. Он споткнулся. Выронил драгоценный листок. Тот, фланируя, опустился на пол. Исчез в темноте. Сколько не искал мальчишка, светя карманным фонариком, сколько не ползал по ободранному, в трещинах старому дощатому покрытию, так ничего и не нашёл. Найденная карта сокровищь сгинула так неожиданно, как и нашлась. Наверное, затерялась в трещинах пола.

* * *

– Когда уже закончат ремонт площади? Брусчатка красивая, но очень долго мостят. К работе не подойти, ноги переломаешь.

– Интересно, на сей раз установят лавочки в сквере, или опять будут ссылаться на то, что под ногами братская могила, которая ещё с революции. Могила могилой, но гулять где-то надо, да и посидеть, отдохнуть.

Две молодые сотрудницы музея Вика и Ника, длинноволосые, длинноногие, с глазами ланей и татухами на запястьях, готовились к рабочему дню.

– Кофе пахнет. Видно аппарат починили. Опять на столе всё не так, как я оставила. Карандаши разбросаны. Один качался ещё, когда я пришла.

– Да это мыши. Или кошка Муся. Или Семеновна, уборщица, пыль вытирала.

– Нет… Я давно замечаю: бродит кто-то в нерабочее время, что-то ищет, вынюхивает.

– Брось! Не выдумывай! Баек наслушалась. Кофе будешь?

*  *  *

Начальник отдела хранения Станислав Владимирович, субтильный молодой человек в очках, с конским хвостом и в дырявых джинсах, сидел за своим столом и о чём-то думал. Третий год он работает в музее, а дело, ради которого он тут прозябает, так и не движется.

Каждый день, каждую свободную минуту, он обследует древнее строения Дома Колониста, но, кроме мусора, пыли, остатков хозяйственной деятельности, ничего не находит. Нужная ему вещь сгинула много лет назад, и, похоже, навсегда. Тут ещё девчоки Вика с Никой болтаются под ногами, трезвонят везде, что в музее кто-то бродит, перекладывает их вещи. В туалет ходят вместе, от страха. Санузел в подвале, привидения там, видите ли! Да и Семёновна везде свою швабру суёт. Но эту привидением не возьмёшь.

*  *  *

Уборщица Мария Семёновна возила тряпкой по полу, думала о своем внуке-шалопае Генке, игравшем в бильярд в клубе Глич, что в углу площади. Для туристов там работает кафе, сувенирная лавка. Деньги, деньги… Внук вечно требует деньги. Она не успевает их ему давать, как тот спускает. Игрок.

Пол в подвале Дома Колониста был старый, весь в трещинах, ямах, выбоинах. Кое-где оторвавшиеся плинтуса обнажали страшные дыры, обиталища грызунов. Кошка Муся часами лежала рядом, лениво сторожа тех, кто из тьмы наблюдал за ней.

Грязная вода с тряпки лилась на пол.

Заглянул Станислав. И что он тут рыщет? Рыщет и рыщет… Странный. Очень странный. Надобно за ним понаблюдать.

Они поздоровались. Стас посмотрел на Семёновну, чуть не поскользнулся в луже от швабры. Вышел. Семёновна напевала.

– Вик, что мы сюда припёрлись? Нет тут никого! Никто не рыщет. Семёновна, вот, только моет. Воды налила. Осторожно, не поскользнись! Пошли работать, скоро конец рабочего дня.

Скрипнула входная дверь, пропуская девушек. «Виновата ли я?» вопрошала уборщица.

Она вздрогнула от того, что кто-то смотрел на неё в половинчатое подвальное окно, находящееся в грязном приямке: «Господи, чур меня! Одна тут осталась!»

В мутном стекле маячила морда с расплющенным носом, вздыбленными волосами, страшными глазами. Вопль пожилой женщины разбудил спавшую Мусю. Та с диким визгом подпрыгнула на четырёх лапах. Входная дверь скрипнула, медленно окрываясь….

На пороге стоял Генка. Жевал банан.

– Ба, ты чо? Чего орёшь-то?

– Напугал, ирод! Ходют тут всякие, шмоняются! Призраков будят! А Семёновне тут намывай одной!

– Да ты что, ба, я не хотел пугать, я денег хотел….

– Денег? Ты денег хотел??? Я щас дам тебе денег!

Семёновна гонялась с тряпкой, с которой стекала вода, за непутёвым внуком. Тот уворачивался. Муся с бешеными глазами металась под ногами. Кожура банана отлетела на пол. Парень кинулся в дверь, слушая громкую брань бабули. Дверь захлопнулась.

Раздался возглас. Звук падающего предмета. Визг кошки. Все стихло.

*  *  *

На следующее утро сотрудники, пришедшие на работу, обнаружили незапертую дверь в подвал Дома Колониста. За ней лежавшую на полу мёртвую уборщицу. Кошку Мусю, сидящую рядом.

Полиция, произведшая следственные действия, конечно, выяснила факты случившейся трагедии.

Рассказав эту историю, мой друг Тик Детев попросил выразить свои предположения и объяснить, что, на Ваш взгляд, произошла в подземелье? Может, любопытную уборщицу убили? Тогда, кто это сделал?

Ответ на этот вопрос лежит на поверхности, вернее, на полу. Каков он?