хамить…
Лежу себе на диване. Она подходит, меня перекладывает на другую сторону дивана и садится на моё место. И невзначай так: "Котик, ну ты же тут нагрел, я посижу, где тепло!" Сдержался. Бешеным трудом, конечно, но сдержался.
Потом вывела таки, меня из себя сцука. Достала откуда-то ленточку и давай мне на шее бантик вязать. И приговаривает так: "Ой, котик, ты теперь такой красивый!" Я как заору: "Дура сиропная, ты мне ещё собачий ошейник предложи!" А она: "Или тебе ошейничек красивый купить с колокольчиком, чтобы как у кота Леопольда?" Вот тут я не выдержал. Располосовал ей верхние лапы в лапшу по два килобайта. Орёт так, что отделение милиции через дорогу тревогу объявило. Но меня больше не трогает. Пойду под ванную, передохну. Почистил зубы о её косметичку.
Хо-ро-шо!
День восемьдесят первый.
Жрал себе. Слышу - Эти орут. Пошёл наводить порядок. Вижу - Этот вопит, аж надрывается, а Эта стоит, глазёнки потупила, нижней лапой паркет мой ковыряет.
Этот орёт: "Каракатица кривоногая!"
Эта: "Мее..."
Этот: "Приютил идиотку себе на голову! Да таких дур надо в музее выставлять, в Парижской палате мер и весов, как эталон тупости!"
Эта: "Бее..."
Этот: "Последняя клетка мозга у тебя в башке издохла от одиночества!"
Порой Этого слушать очень приятно… И навалил мне китикета две миски.
Что это с ним ?
День восемьдесят второй.
Решил сделать Тому, который не Этот, внушение. По-мужски строго поговорить. Он как раз на моём диване валялся. Сел к нему на грудь, плечи лапами прижал и прямо в морду ему: "Значит, так. Теперь жрачку мне давать не 6 раз в день, а 10. Ясно?"
Тот, который не Этот, оскалился так и говорит: "Конечно, Плин!"… "Теперь, - говорю, - меню запиши. Креветки, только без соли и всякого там лимона, кальмары - непременно хорошо сваренные, кукуруза, маслинки без косточек, испанские, мяусо - парное и никакой баранины, лучше свининка, говядинка и крольчатинка, сметану - только 25 оборотов и деревенскую. Запомнил?"
Тот, значит, кивает согласно: "В натуре, кот, так и будет!" Продолжаю лекцию: "А ещё когти мне стричь прекращайте. И о домике кошачьем подумать пора. Кухонная резиденция чтобы."
Тот, который не Этот, отвечает: "Типа клёвска ты придумал!" Тут как раз Эта заходит, и Тот, который не Этот, ей орёт: "Тут чисто кот со мной разговаривал, прикинь? Я ему типа отвечал, а он мне мяу - типа понимает. Вспылил вдруг и рявкнул – «Ну ты псина кошачья – хрен ты китекета получишь !" Сцуки.
Столько усилий впустую.
Впал во фрустрацию. Ушёл под ванну депрессировать и медитировать.
День восемьдесят третий.
Сделал важное наблюдение. Если Эта с Этим собираются, к Тем, Этот влазит в костюм с белой рубашкой, Эта напяливает на свои нижние лапы тапки с каблуками, меня оба гладят, говорят, чтобы я не скучал, а потом сваливают - значит свалили надолго и все, что лежит в мисках, сразу есть не надо. Зато можно ссать хоть на потолок и быть уверенным, что никто сзади не подкрадется, чтобы пинка дать.
День восемьдесят четвертый.
Этот внезапно поумнел. Принёс мне ещё один ноутбук. Теперь если Эта промывается с моим первым компом, то есть куда записать мемуары.
И нассать на клаву, если обидят.
Пришел Длинный Тощий. Это самое не принёс. Порву к псам!
А принес бы - все равно бы порвал. Память у меня хорошая.
День восемьдесят пятый.
Эта, дура, завела себе домашние тапки в виде боксера с седьмого этажа, только синие. Натурально вставляет в них нижние лапы туда, где у него должна быть жопная резинка.
Вчера развлекался тем, что пугал тапки и Эту своим устрашающим видом, а также нападением из-за угла. Вцеплялся когтями в тапки и делал так: "Бу-у-ум!" Эта кричала что-то по поводу того, что мои когти сквозь тапки делают ей больно. Идиотка, это не больно, это весело, ага.
День восемьдесят шестой.
С утра не пускал Этих к своему холодильнику. Ишь взяли моду в мои запасы лазить. А потом жрачка пропадает.
Вечером Эти картами шлёпали, типа в преферанс играли. Я Тому, который не Этот, ору: "В пичку ходи, дубина, тогда третий король играет!" Он под стол заглядывает и говорит: "Плин, ну хоть ты не пидзи, без тебя тошно", и заходит в черву, идиот. Ну и остался без одной. Ничего без меня не могут, кретины дегенератские.
День восемьдесят седьмой.
Эта приставала: "Ой, котик у нас какой-то грязный! Ой, котика, наверное, пора мыть! Плинечка, будем купаться?" Демонстративно поумывался лапой. Отстала.
Нассал ей в комоде на итальянские колготки. Хорошо!
День восемьдесят восьмой.
Искал себя за зеркалом. Туфта. Двойник – виртуальный. Этот усмехался, рассказывал Этой, что я в интернете - анекдот. Удивился.
Этот с утра промылся куда-то, взяв с собой мою переносную Бастилию. "Куда, Мр-р-р?" - ору, "Куда мою Бастилию тащишь?" А он мне: "Слышь, скотина, будешь вопить - тебя в переноску на пол дня посажу. Радоваться должен, что я твою домашнюю тюрягу утаскиваю!"
Тюряга - не тюряга, а имущество. Ушёл рвать его верблюжье одеяло и точить когти о свитер из Стокгольмской овцы.
День прошёл не зря.
День восемьдесят девятый.
Эта притащилась - и давай меня тискать: "Ой, мой котик похудел, ой, пропали у котика щёчки, ой, пузико стало меньше…" И мяуса мне здоровый шмат дала. А потом ещё один. И сметаны всю банку отдала.
Вечерком ещё поизображал сироту в ящике из-под картошки. Я видел, мяуса там ещё прилично осталось. Бестолку. Голодал в злости под ванной.
День девяностый.
Торчал в ванной, смотрел, как Этот в пасти белую пену развозит. Этот с набитой пастью мне говорит: "Шлышь, шкотина, жубы тебе надо почиштить, штоб гигиена!" Пока он эту дрянь сплёвывал, пожевал щётку, которой он в пасти возил. Говно! Блевал на неё и в раковину. Делал вид, что несчастный и обездоленный. Этот почистил клыки и прослезился, "Какой ты понятливый", говорит. Погладил и дал жрачки. Это он ещё одеяла не видел.
Пойду под диваном посижу, мировое равновесие поддержу, ага.
Нассал под диван тоже. Полегчало.
День девяносто первый.
Сижу под ванной. Хорошо! Эта сварила кальмаров и смылась. Кастрюлю оставила на плите.
Играл в "Две сорванные башни" - пытался взять плиту приступом. Минут двадцать пытался. Удалось только допрыгнуть до ручек, которые газ открывают и оставить две царапины на стенке. Вспомнил подсказку про "бомбу в сортире". Побежал и взорвал в лотке бомбу. Плита как стояла, так и стоит. И кальмары на ней. Бесполезно. Изголодался.
Пойду посплю, пока Эти не пришли и в сортир не заглянули.
День девяносто второй.
Снились ужасы - как будто Эти решили заморить меня голодом и насыпали еду только в одну миску. Во сне орал и дергал усами. От страха проснулся и решил проверить, точно ли мне это приснилось. Пошел на кухню. Увидев миски на месте, на радостях сожрал весь сухой паек.
Составлял словесный портрет боксера с седьмого этажа. Из особых примет в голову не лезло ничего, кроме "слюнявая морда" и "жопная резинка".
Нассал под кресло. Хорошо!
День девяносто третий.
С утра чувствовал себя беспокойно - Эта, пока завтракала, в холодильник заглянула четыре раза, а жрачку мне достала только два раза. Те два куска ветчины, которые увел у нее с бутербродов, не считаются.
По-моему, она меня уважать перестала, по глазам вижу. Худею, наверное.
Этот вообще не ночевал.
Вечером вполз и стал жрать из моей миски. Я орал и кусал его за задние лапы. Бесполезно. Эта скотина уснула мордой в мисках. Отомстил нагадив ему на холку. Теперь Эта не ночевала. Странно все!
День девяносто четвертый.
Устроил из Этой знатный Луна-парк. Она собралась куда-то смыться опять, натянула верхнюю шкуру и прямо посреди моего коридора, уселась на нижние лапы ботинки напяливать. Подкрался сзади и сиганул ей на спину, вцепился в шкуру, хвостом по жопе колошмачу и ору во всю глотку: "Ну что, уродина, поехали кататься!". Американские горки были те ещё. Эта скакала, вертелась и визжала так, что ДСП в шкафу распался на опилки. Соплей-то развела… соплей, слезищи роняет: "Котик, что ж ты делаешь, ты меня пугаешь!". Минут через пять непрерывного веселья Эта, сука, просто шкуру сбросила, змеюка поганая. Молниеносно нацепила какую-то другую дрянь, выскочила из дому и дверь снаружи заперла.
А меня, кажется, укачало. Слез со шкуры и долго, с удовольствием в неё блевал. Потом по стеночке, по стеночке на диван, отсыпаться. Жопой чую, вечер будет не таким удачным.
День девяносто пятый.
Притащилась Эта. Обходит меня стороной и ховается по углам. А я сижу на карнизе Наполеоном и показываю ей язык. Вчера научился перед зеркалом, ага. Она зенки на меня поднимет, язык увидит - и опять в слёзы: "Он издева-а-ется!" Странно, как она сама до этого догадалась. Или специально из дому выходила, чтобы узнать, что я делаю?
День девяносто шестой.
Наконец приперся Этот. Говорил, что задержали в командировке. Эта в слезах - "Ой, котик сегодня не в настроении". Этот начал ее успокаивать. Эта рассказала про шкуру и еще больше в слезы. Этот опять успокаивать. Так и сидят. Точно дебилы. Лучше бы пожрали - сразу бы развеселились.
Эта что-то совсем рассопливилась. Говорила Этому, что я её не люблю и ей от этого плохо. Этот молчал и непонятно на меня смотрел.
Чуть не умер с голоду.
Пришлось притвориться добрым - минут пятнадцать лежал у Этой на шее и мурлыкал, как какой-нибудь кот-недоносок. Эта радовалась, гладила меня и говорила, что я у неё самый лучший и что очень меня любит. Чувствую себя добрым, аж снова блевать тянет.
Нассал под кресло. Хорошо!
День девяносто седьмой.
С утра пожрал, потом знатно покопался в лотке. После этого ходил по белым, только что выглаженным простыням. Отпечатки получились замечательные.
Кажется, простыни были лишними. Оказывается, Этот в ярости ещё хуже, чем я с перепоя.
Сижу под ванной. Хорошо!
Этот дым пускает. Хочет меня выкурить.
Сижу под ванной. Ничё так. Только есть немножко хочется.
Этот плескался в ванной сцука. А швабра стоит. Хрена выйду.
Сижу под ванной. Жрать хочется очень.
А Этот никуда не спешит. Караулит со шваброй, сцука.
Сижу под ванной. Задолбало!
В животе урчит так, что ванна трясётся. Слышал, как Этот, сцука, разговаривал по телефону и обещал скоро свалить. Кричал ему из-под ванной: "Иди уже давай, только жрачки не забудь в миску положить!". Этот не отреагировал, только сказал в трубку, что “Скоро милая,.. Скот что-то размяукался". Кто ещё из нас двоих скотина, это еще надо проанализировать.
Этот наконец свалил. Как только закрылась входная дверь, пулей вылетел из-под ванной. В очередной раз побил рекорд на дистанции "Ванная-Коридор-Кухня-Миски" с препятствиями.
Еда в мисках была. Стремительно сожрал всю и в запале чуть было не взялся за сами миски. Думал о том, чтобы прогрызть дверцу холодильника.
Сижу, мучаюсь. Караулю, когда Эта придет. Она, хотя и дура, но жрать дает исправно. Выклянчу двойную суточную порцию.
Этот домой может не приходить. Или приходить, но мне на глаза и лапы не попадаться. Порву. Не пришла. Обалдел от восторга и свободы. На радости оборвал шторы.
День девяносто восьмой.
С утра пытался позвонить в скорую жрачную помощь, заказать кальмарчиков на дом. Нашнел у Этих сотовые, сел набирать номер. Уродство
