был лично знаком с главарями преступного мира: Джанканой, Розелли и Трафиканте (Мерчисон имел с ними совместный игорный бизнес на Кубе, а после 1959 года на среднем западе, прежде всего в Лас-Вегасе; есть данные, что и Гувер получал свою долю с казино). Характерно, что эти лидеры мафии были единственными в США, за кем ФБР почему-то не вело постоянного наблюдения (их, видимо, так же как и Освальда, «потеряли» спецслужбы). Они же сыграют главную роль и в убийстве Джона Кеннеди.
Начиная с 1962 года Гувер постоянно давит на Кеннеди с помощью добытых ФБР данных. В марте 1962 года директор ФБР узнал, что любовница Сэма Джанканы и подруга Розелли (по-видимому, информация поступила от самого же Джанканы) Джудит Кэмпбелл одновременно делит постель и с президентом. «Озабоченный» возможной утечкой этой информации в прессу (все знали, что сам Гувер был мастером подобных утечек), директор ФБР доложил об этом своему начальнику Роберту Кеннеди. Президент позвонил любовнице и сказал, что ее телефон прослушивается ФБР и Гувер пытается его шантажировать. По воспоминаниям Кэмпбелл (ставшей потом в замужестве Экснер), Джон Кеннеди был в ярости. Кэмпбелл утверждала, что Кеннеди встречался с Джанканой и обсуждал с ним убийство Кастро руками мафии. Она якобы несколько раз передавала письма от Кеннеди Джанкане и наоборот.
Гувер заставил Роберта Кеннеди написать меморандум с осуждением планов ЦРУ по покушению на Кастро с помощью мафии. При этом, естественно, Гувер отнюдь не симпатизировал кубинской революции. Просто в 1947 году, когда Трумэн хотел создать самостоятельный орган внешней разведки, Гувер всячески этому противился, так как хотел, чтобы эти функции передали ФБР. Он проиграл, но с тех пор не упускал случая представить выскочек из ЦРУ как дилетантов и авантюристов на фоне солидного и опытного ФБР.
Только братьям Кеннеди удалось замять скандал с Кэмпбелл, начал развиваться потенциально еще более грандиозный кризис вокруг любовной связи Джона и Роберта с Мэрилин Монро. Та рассказывала направо и налево, что Джон обещал жениться на ней, но обманул. Но теперь она отомстит: соберет пресс-конференцию и поведает обо всем. Если бы это произошло, то, учитывая симпатии избирателей к супруге президента Жаклин, скандал с Монро мог бы стоить Кеннеди президентского кресла. Организовывал свидания Монро с президентом помощник и доверенное лицо Кеннеди Питер Лоуфорд, дом которого прослушивался ФБР по указанию Гувера.
Когда Монро стала угрожать разоблачениями, президент послал в Калифорнию брата, чтобы тот уладил дело. Роберт приехал к актрисе домой на автомашине, которую он взял в местном отделении ФБР. 4 августа 1962 года Мэрилин Монро была найдена мертвой в своей спальне. Официальная версия: актриса покончила с собой, приняв слишком большую дозу снотворного. Но перед этим у нее было скандальное объяснение с Робертом. Тот требовал оставить его и брата в покое, а Монро опять угрожала пресс-конференцией. Некоторые исследователи полагают, что по указанию Роберта Монро ввели снотворное инъекцией. Гувер «помог» свернуть полицейское расследование (в частности, «потерял» найденный при первом обыске листок бумаги с прямым телефоном Джона Кеннеди в Белом доме).
"Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд — убийца или жертва заговора?". Платошкин Н.Н.
КАРАМОРА
Данила Козловский, его фильмография насчитывала на сентябрь 2023 года 69 работ в 57 кинопроектах, подавал иск о защите чести и достоинства на главу так называемого Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией Бородина, попросившего 10 апреля Генпрокуратуру проверить актёра на предмет дискредитации армии. Соответствующий иск был зарегистрировал в среду Пресненский суд Москвы.
В своём заявлении в прокуратуру, Бородин в частности, обвинял Козловского в «бегстве» в США, а также в экстремистских высказываниях. Позже выяснилось, что «дискредитирующее» актёра цитаты оказались репликами героя из спектакля «Карамора» о революции.
О подробностях исковых требований Козловского не сообщалось подробно. Известно только, что соответчиком было указано агентство ТАСС, которое опубликовало обращение Бородина.
Об этом сообщило РИА Новости
Пресненский суд частично удовлетворил иск о защите чести и достоинства, который актёр и режиссер Данила Козловский подал к Виталию Бородину, называющему себя главой организации «Федеральный проект по безопасности и борьбе с коррупцией», сообщили РБК в пресс-службе инстанции.
Суд по требованию Козловского взыскал с Бородина 1 руб. компенсации морального вреда и признал сведения, которые тот распространял, не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию.
...
Глава «Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией» должен был в течение пяти дней удалить эти данные и опровергнуть их.
...
В картотеке Пресненского суда документы по этому делу не опубликованы.
РБК обратился за комментарием к представителю Данилы Козловского.
Бородин в тг канале написал, что обжалует решение суда, он также заявил, что не будет платить рубль, пока дело не пройдёт все инстанции.
Подробнее на РБК
Рассказ Горького «Карамора» входит в книгу «Рассказы 1922–1924 годов» и наряду с вышедшей тогда же книжкой «Заметки из дневника. Воспоминания» является, пожалуй, лучшим из всего, что Горький сделал, — во всяком случае, в новеллистике.
В 1920-е годы Горький находится в крайне двусмысленном положении — фактически в эмиграции, хотя большевики и распространяют постоянно слух, что он уехал по личной просьбе Ленина, только чтобы лечиться. Любопытно, что именно в это время он предпринимает своеобразную ревизию и своего мировоззрения, и своей биографии. Во-первых, он пытается научиться коротко писать — это для него главная задача: он собирается коротко написать большой роман. Результатом этой тренировки, этого расписывания руки становится «Дело Артамоновых», которое, впрочем, самого автора не удовлетворяет, кажется ему скомканным. Тогда он приступает к своему главному сочинению — «Жизни Клима Самгина».
Надо сразу сказать, что в этом смысле в «Караморе» у Горького есть достаточно глубокая внутренняя линия. Не зря лев Толстой говорил о нём: «Он — злой. Ходит, смотрит, как будто чужой здесь, и все докладывает своему чужому богу. А бог у него урод».
Когда в 1934 году Горькому сообщают, что умер его сын Максим, он, побарабанив пальцами по столу, говорит: «Это уже не тема» — и продолжает разговор о поисках бессмертия советской наукой.
Но в «Караморе» помимо внутренней глубокой линии, темы человека, который не различает добро и зло, есть вечное любопытство к провокаторам. Карамора — это в украинском языке и в южнорусских диалектах странный, слабый, непомерно большой комар с длинными ногами. Это кличка героя. И действительно, в нем удивительным образом сочетаются сила, даже властность, если угодно, и какая-то поразительная слабость нравственной основы. Ему не зря постоянно снится кошмар о том, как он ходит по маленькой плоской Земле под маленьким твердым и плоским небом, в котором нет никакой глубины.
Рассказ «Карамора» сам по себе пересказывать не нужно. Во-первых, я не хочу лишать читателя знакомства с этим достаточно страшным, достаточно физиологичным произведением. А во-вторых, главное, что его непросто пересказать. Рассказ — это цепочка случайных воспоминаний, которые возникают в голове разоблаченного и приговоренного провокатора в послереволюционной реальности, где у него остается много свободного времени, чтобы писать записки, вести дневник. Главная цель этих записок — попытка разобраться в самом себе: почему никогда, ни разу в нем не заговорила совесть?
Провокатором он стал, в общем, в результате шантажа полицейской власти, полицейская власть тоже обожала провокаторов. Он наказал одного из своих товарищей — разоблаченного провокатора, убил его, заставив имитировать самоубийство. А когда выяснилось, что никакого самоубийства не было и герой все это время держал повесившегося за руки, вот тут-то на него завели досье и сказали: «Либо мы тебя сажаем, либо ты становишься нашим агентом».
И он легко на это пошел, он стал провокатором, хотя и не столь успешным, как предыдущий. Жандармский полковник все время говорит ему: «Как вы скучно рассказываете. Вот тот рассказывал как Брэм». Это очень неслучайно, потому что рассказывать как немецкий зоолог Альфред Брэм может тот, кто рассказывает о жизни животных, это рассказ свысока.
Этот рассказ Максима Горького, кстати, даёт нам ответ на вечный вопрос о том, почему в России было так много провокаторов и почему эта тема так всех занимала. Наверное, самая популярная фигура среди русских революционеров этого времени — это Евно Азеф, руководитель Боевой организации эсеров и одновременно секретный агент полиции. Не случайно Маяковский писал, что ночь пришла чёрная, как Азеф, и этот образ был абсолютно понятен любому читателю. Азеф — явный прототип Караморы именно потому, что всех поражало его полное отсутствие совести.
Очень интересно, что и Георгий Гапон, который тоже был двойным агентом, и Азеф были героями общественного мнения даже после того, как их провокация раскрылась.
Особенно интересно, что, скажем, Борис Савинков, человек, который знал Азефа, написал о нём, продолжал верить ему даже после того, как публицист Владимир Бурцев разоблачил его с подачи случайно проговорившегося шефа полиции. По большому счету даже разоблачение Азефа Бурцевым два-три года многими не принималось всерьез. Глава Боевой организации эсеров, человек, который решает вопросы о жизни и смерти, посылает на смерть героев, человек, в которого страстно верили множество погибших, — и вдруг оказывается, что это агент полиции.
Весьма впечатляющие воспоминания о встречах с Азефом оставил бывший начальник охранного отделения в Петербурге полковник А.В.Герасимов в своей изданной в Париже брошюре "На лезвии с террористами".
В то время во главе Министерства внутренних дел, которому в конечном итоге была подчинена вся политическая полиция, стал совершенно новый для чиновного Петербурга человек – П.А.Столыпин, который вначале чувствовал себя ещё очень непрочно среди верхов столичной бюрократии и старался окружить себя людьми, на которых мог бы положиться. Он сменил руководство Департамента полиции. Пётр Рачковский, которому часть историков приписывает фабрикацию "Протоколов сионских мудрецов", был сначала отстранён от дел фактически, а вскоре, в июне 1906 года, уволен и формально. На его место пришёл Трусевич – малознакомый с делом полицейского розыска и потому не игравший самостоятельной роли. Фактически же центральной фигурой политической полиции стал как раз Герасимов. И вот он в своих мемуарах описывает встречи и с Гапоном, и, на конспиративной квартире в Петербурге, с Евно Азефом. Впечатляют строки Герасимова, когда он описывает расположившегося в кресле Азефа, пьющего чай из самовара и рассказывающего о планах террористов.
В снятом Даниилом Козловском сериале, который автор этих
