Мне на день рождения подруга подарила билет на концерт классической музыки прославленного симфонического оркестра и не менее известного композитора и дирижёра. Подруга честно призналась, что билет ей подарили. А она терпеть не может классическую музыку. Стоит билет довольно дорого, да и достать его проблематично, и подруга решила отдать его мне, так как я любила классическую музыку, но уже давно не могла попасть на концерт – то нехватка денег, то семейные дела и заботы. В общем, подруга знала, чем мне угодить, а вдобавок принесла мне коробку конфет и бутылку шампанского. «А то как-то неудобно идти к тебе с бесплатным подарком» - сказала она. Я её успокоила, что для меня нет лучшего подарка, чем этот билет, и поблагодарила её.
В назначенный день я пришла в филармонию задолго до начала концерта, так как почему-то любила побродить по ещё пустынным коридорам и фойе, а потом, когда подходят зрители, посидеть в зрительном зале, вдыхая его запахи, слушая негромкие разговоры зрителей, заполняющих зал, и, иногда доносящиеся до слуха, звуки музыкальных инструментов, настраиваемых перед концертом. Для меня это было непередаваемое наслаждение в предвкушении хорошей музыки.
Прозвенел третий звонок. Зал притих. Открылся занавес и перед глазами предстал оркестр в полном составе. Зрители захлопали. В этот момент из-за кулисы вышел дирижёр – высокий, худощавый, с копной седых волос на голове. Зал разразился бурными аплодисментами. Маэстро поклонился зрителям, но, вместо того, чтобы повернуться лицом к музыкантам, он подошёл к микрофону и постучал по нему, попросив тишины.
«Уважаемые зрители и слушатели. Прошу пару минут вашего внимания. Сегодня мои дорогие коллеги – он показал в сторону музыкантов – и я, ваш покорный слуга, исполним впервые для вас недавно законченную мной симфонию. Она называется «Возвращение к жизни». Посвятил я её своей жене. Симфония создавалась несколько лет, ровно столько, сколько понадобилось для выздоровления моей Нади, с которой мы вместе уже более пятидесяти лет. Она была смертельно больна и много лет провела на лечении за границей. Сегодня я получил известие, что Надя излечилась полностью, и скоро возвратится домой. Это для меня необыкновенная радость, которой мне хочется поделиться с вами, мои дорогие зрители. Потому что и мои коллеги – он показал на оркестр – и вы, мои зрители, всегда поддерживали меня все эти трудные годы. Я дирижировал в этом зале, а вы все были соучастниками этого действа. Я дома – писал и рвал, писал и рвал, и снова писал, пока не получалось то, что хотелось сказать. Писал и молился. Молился и писал. Теперь я выношу на ваш суд моё сочинение. Может, кому-то моя музыка поможет перетерпеть в жизни, трудные времена и беды. Я на это надеюсь».
Уже в середине его речи весь зал встал в едином порыве, а вслед за зрителями поднялись и музыканты. Раздались аплодисменты – все аплодировали стоя. А маэстро кланялся – то оркестру, то зрителям, не стесняясь вытирать слёзы, бегущие по щекам.
Наконец дирижёр взмахом руки усадил оркестрантов, потом, легонько постучав дирижёрской палочкой по микрофону, он остановил аплодисменты и сказал: «Спасибо! А теперь предоставим слово музыке». Повернулся к оркестру, взмахнул дирижёрской палочкой.
И началось волшебство…
