Между Чусовой и Тагилом!..

«В будущем нравственность неминуемо столкнется с необходимостью. В том числе с необходимостью в самой жизни. Человек должен будет либо вознестись подобно Богу над своей биологической сущностью, либо он никогда не познает счастья из-за вечного проклятья обрывать жизнь других существ».
Альберт Швейцер,
известный немецкий гуманист.
«...С возрастом пришло понимание того, что и дозволенное убийство- тоже убийство».
А.Н.Пискунов, уральский натуралист.
.Мой друг Александр Николаевич Пискунов ушел из жизни совсем недавно- в ночь с
первого на второе октября 2009 года.
Перед этим несколько месяцев тяжко и трудно болел...
А еще год назад он, орнитолог с давним стажем, большой друг верхнетагильских пичуг и зверушек, журналист, поэт и писатель, ветеран Великой Отечественной войны, совершал шестидесятикилометровые путешествия по родной природе Среднего Урала, фотографировал и писал-писал еженедельные заметки «Ответы натуралиста» в областную газету «Уральский рабочий». (Их набралось, пожалуй, еще на одну книгу!). А первая «Заметки наиуралиста» вышла в июле с.г. в городе Кировграде тиражом всего.300 экземпляров и была издана в местной типографии всецело на средства самого автора. Теперь она- уже библиографическая редкость, ибо мгновенно была раскуплена читателями, разошлась по библиотекам, в том числе и школьным. И тем дороже мне лично эта книга с дарственной надписью моего друга А.Н.Пискунова, с которым мы исходили более чем за треть века сотни километров по территории Висимского государственного биосферного заповедика и его охранной зоне ( знаменитая гора Лубная, памятник природы областного значения!). Все эти охраняемые места находятся менее чем в ста километрах от Екатеринбурга (бывшего Свердловска). И что примечательно: более десяти лет сам А.Н.Пискунов проработал егерем в названном заповеднике, ночуя по многу раз в маленьких избушках-зимовьях!
Можно сказать, что обширное горное пространство, красивое междуречье-водораздел рек Чусовой и Тагила, - это большой природный парк (зоопарк), созданный самой Природой! Волки и медведи, рыси и россомахи, глухари и тетерева, журавли и цапли, филины и совы, лоси и зайцы, лисы и белки здесь чувствуют себя не пленниками, заточенными в стальные клетки, а истинными детьми природы!..
И в книге А.Н.Пискунова «Записки натуралиста» есть такое острое ощущение Красоты и Единства человека и природы!
К сожалению, непрекращающееся браконьерство (а с ним мы с Александром Николаевичем насмерть боролись и на заре существования заповедника- почти 40 лет назад, и уже в начале 21-го века) подрывало и подрывает столь нужное промышленному Среднему Уралу биологическое разнообразие фауны и флоры!
Эта боль не раз звучала в произведениях моего друга, собранных ныне в его «Записках натуралиста».
Уверен, в Уральском федеральном округе книга скоро будет переиздана гораздо большими тиражами! Ибо охрана природы родного края, воспитание любви у людей, особенно у школьников, ко всему живому на Земле становится государственным делом!
Предлагаю несколько зарисовок А.Н.Пискунова:
Сова-инвалид.
.Однажды ранним февральским утром я собрался на лыжную прогулку. Сначала мой путь проходил по полю, изрезанному оврагами, а потом начался высокоствольный сосновый лес с зарослями березняка по опушке.
В лесу было тихо. Изредка доносилось звонкое постукивание дятлов, да, осыпая с деревьев снег, бесшумно перелетали разноцветные сойки. Вот четкой цепочкой вьется свежий след лисы. Идя по следу, я обратил внмание на то, что в одном месте снег сильно изрыт и утоптан. Тут же валялся мертвый еж с изгрызенной, покрытой замерзшей кровью мордочкой. Капельки крови виднелись на снегу. Однако, острые иголки ежа пришлись не по вкусу рыжей хозяйке лесов. И она ушла дальше, оставив эти следы трагедии холодной зимней ночи.
Вот и опушка. Внезапно из густой кроны ближайшей сосны вырвалась крупная серая птица, и плавно пролетев несколько десятков метров, скрылась среди деревьев. Это была обыкновенная, или европейская неясыть. Вскоре таким же образом удалось вспугнуть еще одну птицу.
Возможно, что сов привлекло обилие грызунов, следы которых виднелись повсюду. Вот под нависшими ветвями раскидистой ели замечаю голову еще одной совы. Чтобы лучше рассмотреть затаившуюся птицу, я стал медленно приближаться. Большая, круглая, с вытаращенными глазами голова птицы сопровождает меня поворотом. Когда до совы осталось не более одного метра, птица стала издавать ритмичное пощелкивание клювом, однако улетать не собиралась.
При внимательном осмотре птицы мне удалось установить и причину столь странного ее поведения: левое крыло ее было перебито и беспомощно свисало. В месте перелома торчал острый конец плечевой кости. Рана была довольно старой и уже не кровоточила. На пальцах одной из лап не было когтей. На снегу около совы валялось несколько замерзших полевок. Снег был утоптан. Несмотря на то, что несколько дней не было снегопадов и стояли сильные морозы, других следов поблизости не было.
Сова чувствовала себя довольно сносно, о чем можно было судить по ее внешнему виду и наличию мертвых полевок. Вероятно, сова получила эту травму, схватив слишком крупную для себя добычу- зайца. Стремясь сбросить с себя страшного седока, заяц бросился в заросли кустарников, где и причинил сове увечья.
Но как она могла жить в эту суровую зиму, лишенная всякой возможности добывать для себя пищу? И я ясно представил себе, как голодная и искалеченная птица одиноко сидит на снегу, зорко всматриваясь в сияющую лунным светом снежную даль, и издает громкие крики. И, слыша эти крики, ее глазастые собратья, бесшумно скользя над белой пеленою снегов, доставляют ей пищу, показывая по воле инстинкта наглядный пример взаимопомощи в жестокой борьбе за существование.
Журка.
Однажды в середине лета знакомые люди передали мне журавленка, которого я определил на местожительство в Верхнетагильский городской краеведческий музей, директором которого я тогда был. При музее имелся неплохой «живой уголок», в котором обитали: попугаи, певчие птицы, австралийские горлицы, лесной голубь-вяхирь, перепелки, заяц, белки и ежики. Появление здесь журавленка было встречено с большим воодушевлением.
«Журка»- как мы сразу нарекли нового обитателя уголка,- был взят мною под свое попечительство. Было видно, что журавленок хорошо был знаком с людьми и не проявлял перед ними никакого страха. Нас беспокоил вопрос- как и чем мы будем кормить нового приемыша. Я знал, что в рационе серых журавлей важное место занимает пища животного происхождения, а поэтому стали кормить журавленка мелкой рыбой, которую он любил и поглощал в большом количестве. Не отказывался он от зерна и кусочков хлеба.
Весть о появлении в музее журавля разнеслась по всему городу. Сюда потянулись группы детей из детских садов. В качестве угощения для Журки они несли с собой свежую рыбу и даже сладости. Было интересно наблюдать, как вокруг стоящего посреди двора журавленка толпились дети. Журка был невозмутим и толпы поклонников его не пугали.
С первых дней Журка привязался ко мне и ходил за мною, как ходит верная собачка за своим хозяином.Иногда он важно разгуливал по залам музея, внимательно рассматривая экспонаты. Полюбили Журку все сотрудникпи музея, которые тоже приносили ему из дома различные
угощения. Оказалось, что Журка любит каши и картофельное пюре. Вопрос о питании Журки отпал сам собой.
Я обратил внимание на то, что Журка любит выдергивать из земли одуванчики и поедать их. Теперь мы стали ходить с ним на прогулки, попутно выкапывая эти корешки. Я добывал их при помощи армейского штыка, а Журка глотал. Как и все дети, Журка любил ласку. Иногда он стоял, прижавшись ко мне, а я перебирал перышки на его затылке. В такие моменты птенец блаженно закрывал свои, цвета дымчатого хрусталя, глазки.
Любимым занятием моего питомца было развязывание шнурков на моих ботинках. Стоило мне только отвлечься, как шнурки на ботинках были уже развязаны. Он не любил, когда кто-то дотрагивался до меня или подходил слишком близко. В этом случае он громко кричал и хлопал крыльями. Днем Журка бродил по просторному двору музея, а на ночь мы закрывали его в одном из подсобных помещений.
Быстро пролетело короткое уральское лето. Все чаще покрывали небо плотные облака, из которых сыпался мелкий дождь. Меня очень беспокоила дальнейшая судьба своего любимца. Отпустить преданную человеку птицу на свободу- значит погубить ее. Условий же для зимнего содержания его в городской квартире не было. Единственным местом для этой птицы мог быть только зоопарк.
А между тем ставший уже почти взрослым Журка стал проявлять признаки миграционного беспокойства. Он все чаще стал приглашать меня к полету. Всегда спокойный Журка вдруг начинал громко трубить, а потом с разбегу подниматься в воздух, но, увидев, что я оставался на земле, опускался, подбегал ко мне, и все повторялось сначала. «Журка, да разве остался бы я на земле, умея летать? Мы поднялись бы с тобою высоко в небо, навстречу ветру и солнцу, но мне этого не дано»,- говорил я в таких случаях своему любимцу. «Отпустить тебя одного я боюсь, зная, какие опасности будут ожидать тебя впереди»,- не раз повторял я. Но вот с окружающих музей тополей осыпались последние листья, а в холодном воздухе закружились снежинки. Я спешно выехал в Екатеринбург и посетил зоопарк, чтобы узнать, в каких условиях содержатся там животные. Только убедившись в том, что условия содержания животных здесь находятся на должном уровне, я принял решение- передать Журку этому зоопарку. Руководство зоопарка отнеслось к этому с одобрением, так как серых журавлей в экспозиции зоопарка не имелось
Через несколько дней у ворот музея остановился автомобиль, приспособленный для перевозки животных, из которого вышли одетые в белые халаты сотрудники зоопарка. Чувствуя близкую разлуку, Журка жмется к моим ногам. И вот его уже вталкивают в приспособленный для перевозки таких птиц длинный ящик. Я ловлю испуганный взгляд Журки и на мои глаза навертываются слезы. «Прости, Журка! У нас с тобою не было другого выбора, а я постараюсь навещать тебя»,- мысленно говорю я Журке.
Как-то зимой я посетил зоопарк и увидел Журку, в одиночестве ходившего по просторной вольере.
«Журка! Журка!»- зову я своего любимца.
Журка подбегает ко мне, но нас разделяет толстое стекло вольеры.
«Он вас узнал, узнал!»- смеется стоящая поблизости женщина.
И снова слезы появились на моих глазах. Вскоре я снова посетил зоопарк и обнаружил, что вольера, где содержится Журка, пуста.
--А где Журка?- поспешил я узнать у сотрудника зоопарка.
--Да вон в подсобке с девчатами чаи гоняет,- услышал я ответ.
Меня провели в служебное помещение, и я увидел Журку, стоящего рядом с обедавшими девушками. Девчата рассказали мне, что они любят Журку и часто позволяют ему посещать подсобные помещения, где угощают кусочками мяса. На меня Журка не обращал никакого внимания. Я оставил зоопарк с чувством глубокого удовлетворения.
Летом следующего года Свердловское областное телевидение снимало документальный
фильм о моей природоохранной деятельности. В заключение,