Танец стерхов

каждый. Тогда я твёрдо решил, что стану учителем, выучусь и вернусь в свой посёлок, чтобы учить детей.

- А стерхи. Вы хотя бы раз видели их после того?
- Да. Я ходил туда сам… Перед тем как уехать в Якутск, чтобы поступать в институт.
- И что. Вы их видели?
- Видел.  Но то – первое впечатление осталось во мне на всю жизнь. Его нельзя стереть. Оно было сильнее.

Я поступил в самое первое высшее учебное заведение Якутии – педагогический институт, открытый в 1934 году. Сейчас это уже университет и там обучают многим специальностям. Но тогда в Якутске давали именно педагогическое образование.
Закончил и вернулся в свой  посёлок, как и хотел.

- И вы тогда могли уже жениться на Айгуль?
- О-о-о, деточка, это случилось много позже. Я же сказал, тогда я ещё не был так знаменит.
- Так значит, случилось что-то ещё?
- Случилось.
- Что же?
- В институте я замыслил написать книгу. О том, как развивался наш посёлок, как я рос. И мне очень хотелось передать то чувство, когда я впервые увидел стерхов. Сначала я делал наброски карандашом, но мне показалось этого мало. Слово – вот что могло по-настоящему передать мои ощущения. Начал пробовать писать. Писал, рвал и опять писал. Сколько бумаги я потратил, учась ещё в институте, не перечесть. Но по настоящему, эта идея окрепла после того, как я уже лет семь преподавал. Тогда жизнь моя стала более размеренной и осознанной, и появились весомые и ёмкие слова, чтобы передать то, что было у меня внутри. Из этого всего получилась скорее, биографическая повесть, нежели описание моего края. 

Японцы

- И?
- Книга была издана силами школы и совсем маленьким тиражом – двести экземпляров. Её с удовольствием читали мои ученики. Но наш рудник подходил к концу, запасы слюды заканчивались, работы понемногу сворачивались, а это значит, что финансирование посёлка почти что прекратилось. Мои ученики, как те птицы, разлетались кто куда. С некоторыми я поддерживаю связь до сих пор, а об иных вообще ничего не знаю. И о моей книге как-то незаметно забыли, будто её и не было вовсе. И вот, в это тяжёлое для нашей вотчины время, нам вдруг выделили средства на реконструкцию дорог, жилья, школы. Что бы это значило, как вы думаете? Через полгода после этого денежного вливания к нам в посёлок прибыла японская делегация. Японцы побывав сначала в Якутске, и ещё нескольких городах нашего края и, ознакомившись с нашей системой образования, хотели посмотреть, как люди живут в глубинке. Они изучали нашу природу, этнос, традиции, хотели видеть, откуда берут начало наши корни.
Школу отремонтировали за эти полгода, отремонтировали и центральную дорогу, сделали много всего, чтобы преобразить внешне и показать наш быт в лучшем свете. И надо ж такому случиться, чтобы для этого выбрали именно наш посёлок, скорее всего это решение приняли исходя из масштабов инфраструктуры однотипных, разбросанных далеко друг от друга, месторождений. 
Когда наш директор привёл иностранцев ко мне на урок, я был взволнован. В тот момент я рассказывал своим ученикам о географии нашего края. У делегации был замечательный переводчик – молодая девушка. Огонь в её глазах горел с такой силой, что я не выдержал и рассказал своим детям о журавлях. И это очень заинтересовало японских товарищей. Ко мне домой их конечно же, не пустили, но вот танец… Танец они увидели. Это было как раз в начале мая, и мы добирались туда на снегоходе.
- Они увидели наших журавлей?
- Увидели.
Арсен опять замолчал, словно вспоминая.
- А потом. Что было потом?
- Потом мы виделись в неформальной обстановке. Один из этой делегации был тоже учителем. В тот вечер нас было трое: он, я и эта девушка, которая переводила. Помню, что я спросил у него, как они воспитывают своё подрастающее поколение, какие у них приоритеты, ценности, на что делается акцент в воспитании школьников. Помимо всех формальностей, сколько длится урок, какова по длительности учебная неделя, с какого возраста маленькие японцы вообще начинают учиться, меня интересовала именно духовная составляющая этого вопроса. И знаете, что он ответил? Оказывается, у них есть книга для детей. В Японии она считается культовой, и помимо японского, переведена ещё на несколько языков. Это настольная книга каждого японского школьника. Он мне её показал. Я повертел книжку в руках и спросил, о чём она, я же не знал японского. Меня живо заинтересовал тот факт, что на её обложке был нарисован белый журавль.
Повисла долгая пауза.
- О чём же она? – не выдержала я.
- Вы не поверите. Это была та самая книга… Моя книга… Переведённая на японский язык.
- Вы им сказали?! Что вы им об этом сказали?
- Ничего.
- Вы не сказали. Не сказали, что вы написали её?!!!
- Не сказал.
Всё моё существо выражало немой вопрос и непонимание... негодование.
- Тогда у них бы возникли вопросы… много вопросов, на которые я бы не смог ответить. О моих мыслях говорить было ни к чему, а лгать я не хотел.
- Ваши мысли?
- Да… Сначала я думал, почему вокруг столько хаоса? Я думал, что у нас слишком большая страна, а мы в своей Якутии находимся на периферии, что до нас руки не доходят. Но со временем, я понял, что у всего этого хаоса есть невидимый дирижёр. Тогда я не мог объяснить это даже себе.
- А сейчас? Что вы думаете сейчас?
- Сейчас? Сейчас я просто делаю своё дело, - Арсен кивнул на дверь, за которой находилась моя птичка.
- И вы этого никому не рассказывали?
- Об этом всегда знала моя Айгуль. Она – одна из немногих, кто получив образование, вернулся в посёлок.
- А потом?
- А что потом?  Потом рудник закончился, и наш посёлок постепенно умер. Мы переехали в Якутск. Айгуль работает в школе. А я не смог преподавать там… слишком много правил, по которым нужно учить… Вот, - он кивнул на дверь, - птицы - моё занятие.
Сердце моё сжалось. Я растерянно блуждала взором по обшарпанным стенам их жилища и снова остановилась на фотографиях. Подошла ближе. Какие чистые глаза у этих детей, смотрящие с таким неподдельным любопытством, доверием и желанием знать. А в центре он – автор культовой книги для японских школьников.