Мама может... Начало...

...Шел второй день моих мучений, моих юношеских мучений... Каждый мужчина знает как это бывает  у мальчиков, юношей, когда они созревают и начинают становиться мужчинами. Когда в их организме начинают пробуждаться и бурлить новые, до селе не известные, силы, ощущения, желания и чувства, природа. И хотя они все, в большей степени, сами по себе приятны, но, как говорят, есть и обратная сторона медали... Все началось как-то не заметно, как бы исподтишка. С начала простой, ежедневный, «дежурный», утренний «стояк» стал становиться все больше и дольше,  все сильнее и сильнее меня беспокоя, и все дольше и дольше меня донимая. Успокоить «Его», угомонить, уговорить быстро - становилось все труднее и труднее, и дольше. Утром вставать с постели и идти в туалет или ванну, в трусах и даже в плавках, стало сильно проблематично, «Он» стоял так, что ни какими уловками-маскировками это было не возможно скрыть, а по пути можно было наткнуться на маму или сестру и? И тогда что?.. Но, что самое не понятное и неприятное, так это то, что «Он» совершенно перестал слушаться и повиноваться мне самому. Он жил, как кот, сам по себе, хочу торчу, хочу, не торчу. И совершенно не важно где это и по какому поводу, к стати это или не к стати. Достаточно было только одной мысли или простого взгляда на красивую девочку,  женщину и «Он» тут как тут. А каково это, когда ты на улице, в школе, - я уже учился в последнем, в 11-м классе и готовился поступить в политех, - или в каком-либо другом общественном месте, или в транспорте?.. Но, самое главное, что наступали дни, когда «Он» совсем сходил с ума. «Он» мог торчать часами, а потом и целыми днями, и ни какими уговорами его не возможно было унять, как в анекдоте: «хочу и точка, не дашь, зарежу»... Да, конечно, разрядка  наступала, правда, тоже сама собой, как бы без меня, ночью, во сне. И тогда я медленно просыпался и медленно понимал, что вот и оно, наконец, произошло, моё долгожданное облегчение, я кончил... Но, вот беда: весь «Он», частично я,  трусы, и даже, подомной простынь - были мокрые. Мне приходилось нехотя вставать,  идти в ванну, чтобы самому, как дамам, подмыться, и поменять белье, и своё и постельное...
Но, на этот раз «Он», зараза, разошелся не на шутку. Шел уже второй день моих мучений, хорошо, что были каникулы и мне не надо ни куда идти, но.., но все таки.  На этот раз, ко всему выше сказанному, добавилась еще одна проблема, стали болеть яички и не просто болеть, а болеть так, что, как говорят, хоть на стену лезь. Боль была такой сильной, что я сам боялся к ним дотронуться, плюс к этому начал болеть низ живота, сильно болеть...
Сестра, Маша, - она училась на три класса ниже, в 8-м, - уехала погостить к бабушке, отец, как всегда, был в очередной командировке. Папа был военный, - уже генерал, - он отвечал за какое-то секретное «Изделие» и поэтому все время мотался в командировки: то, на какой-то секретный завод, то на полигон, то в КБ, то снова на завод и так по кругу, дома он бывал очень редко, только всего на три-пять дней. Всегда дома были только я, мама и Маша. Время уже шло к обеду, мама что-то стряпала на кухне, но я, хоть и не завтракал, есть не хотелось, какой тут к чертям аппетит, когда глаза на лоб лезут и этому бедламу, пока не  видно не конца и не краю... Дверь в мою комнату была приоткрыта, кот Кузя выходил, зараза, и за собой не закрыл. Мне же вставать не хотелось, было больно даже пошевелиться и я сидел, за письменным  столом, на котором лежала какая-то книга и делал вид, что читаю... Наконец мама, видимо справившись со своими делами на кухне, без стука, дверь ведь открыта, зашла ко мне в комнату.  Она немного постояв в двери, подошла ко мне сзади, положила одну руку мне на плечо, а другой погладила меня по голове и сказала: - Обед готов, есть будешь?...
Стоп! Продолжение не следует... Или?.. Как?...