забронировала отель, - вдруг сказала Вера.
- Ничего, в квартире моего друга достаточно места. Это на Подоле. Ты была там?
- Кажется, да. Не помню. – Вера не стала спорить. Все, что происходило с ней последние недели, было так необычно, что она уже перестала удивляться. Просто плыла по течению, которое внезапно подхватило её.
Квартира была достаточно уютной – с современной перепланировкой и изящной мебелью в стиле ретро. За окном третьего этажа, обнимая пышной кроной маленький балкон, цвели каштаны. В распахнутые окна врывался совсем уже летний зной.
- Добро пожаловать, - сказал Себастьян.
Когда Вера немного огляделась, он подошел к ней, взял за руку, подержал в своих теплых и мягких ладонях, потом аккуратно прикоснулся к ее кисти губами.
- Вера - звучит почти как Венера. Кажется, так называют русские богиню Venus? Ты очень красива.
- Себастьян.- Вера подалась ему на встречу, глядя прямо в глаза. Замолчала на несколько секунд, будто сомневаясь, но все же произнесла, медленно и тихо: - Давай дадим своим чувствам свободу. Пусть всего три дня – но эти три дня будут только наши.
Себастьян глубоко вдохнул и медленно, словно сдерживая неведомый порыв, неслышно выдохнул воздух. Еще ближе притянул ее к себе за талию, прикоснулся лбом к ее лбу.
- Что мы будем делать потом? – почти прошептал он.
- Мы два взрослых человека, разберемся как-нибудь – так же шепотом ответила Вера.
А дальше всё слилось. Будто две реки смешались в одном мощном потоке. Близость и нежность, счастье и миллион звезд, вспыхивающих по всей вселенной.
В этой небольшой квартире на Ярославской улице им было очень хорошо. Их обоих не покидало ощущение, что они прожили тут всю жизнь. Таким знакомым был свежий ветер, прилетающий с Днепра, и шелест цветущих каштанов за окном, и даже мягкие кудрявые облачка, проплывающие в высоком синем небе, казались такими родными и знакомыми.
На следующий день они решили погулять по Киеву. Но утром Себастьяну позвонили.
- Я должен оставить тебя на пару часов – Сказал он Вере, нежно гладя ее русые волосы. – Мне нужно сделать кое-какие дела, мой начальник срочно просит. В этой квартире нет интернета, но я видел интернет-кафе недалеко от Контрактовой площади. Никуда не уходи. Я так не хочу оставлять тебя одну…
- Не хочется сидеть дома в такую погоду. Пошли вместе. Пока ты будешь заниматься делами, я погуляю по Андреевскому спуску, мне там очень нравится.
- Хорошо, моя Вера-Венера. Я буду очень спешить, чтобы ты не успела соскучиться.
Они расстались на углу Ильинской улицы, договорившись, встретится тут же через полтора часа. Вера пошла на Андреевский спуск. Эта узкая извилистая улочка, вымощенная брусчаткой, запомнилась ей еще с прошлого раза. Неприглядная, со старыми покосившимися от времени домами, но с удивительной почти мистической атмосферой. Здесь словно смешалось дыхание разных веков – от древней Киевской Руси, когда это был узкий проход, соединяющий верхний Княжеский Киев и нижний работный Подол, до тех самых времен, когда улица стала излюбленным местом художников, и когда в одном из домов здесь жил и работал Булгаков. Вера шла не спеша, поднимаясь вверх между нескончаемыми выставками-распродажами картин и стихийно организованными лавочками, где продавалась всякая всячина. Некоторые предметы привлекали её, и тогда она подолгу стояла, разглядывая интересные старые вещицы, которые можно встретить, пожалуй, только здесь. На столике одной торговки ей приглянулся крупный кулон из какого-то похожего на камень, но сравнительно легкого материала. Видно было, что он очень старый. Его когда-то гладкие грани почти не блестели. Он имел неправильную форму. Сквозь отверстие в самом верху кулона был продет прочный черный шнурок. Вера с неимоверным трепетом и волнением взяла кулон в руки. С одной стороны его потертые грани напоминали распустившийся цветок с нежными голубыми прожилками, расходящимися от центра. Вера долго держала его и гладила пальцами импровизированные лепестки. Она улыбалась какой-то странной внутренней улыбкой, и, наконец, поняла, что не хочет расставаться с чудны;м украшением.
- 100 гривен, - звонко сказала торговка. Вера протянула ей деньги и, не отрывая глаз от кулона пошла дальше. Потом она надела его на шею. Взглянула на часы – уже пора было возвращаться, Себастьян должно быть освободился.
Их целью был Софийский Собор. Они прошли до Почтовой площади, полюбовались Днепром, поднялись на фуникулере, долго гуляли вокруг небесно-голубого Михайловского собора. Там же присели на деревянную скамейку в тени разросшихся деревьев.
- Откуда это у тебя? – спросил Себастьян, заметив у Веры необычный кулон.
- Купила на Андреевском спуске – Вера сняла украшение и протянула его Себастьяну. – Правда, очень милый?
- Сегодня купила? – Себастьян внимательно рассматривал грани в виде распустившегося цветка.
- Да, не смогла удержаться – улыбнулась Вера. – Не знаю, правда, что это. Для камня - слишком легкий.
- Это смальта. – Себастьян с силой потер одну из граней, и она заблестела.
- Что такое смальта?
- Цветное стекло, отлитое по специальной технологии, туда добавляют соли и окиси металлов. Его используют для мозаики.
- Ты и в этом разбираешься! – удивилась Вера.
- В юности я увлекался мозаикой и даже мечтал иметь свою мастерскую.
- Серьезно? Почему же тогда ты стал военным?
- Мой отец и мой дед были офицерами. У меня не было выбора. У нас очень консервативная семья. – Себастьян улыбнулся и сам надел украшение на Веру. – Очень занятная вещь! И очень тебе подходит, как будто сделана специально для тебя.
Спустя какое-то время они неспешно вышли на Михайловскую площадь, а оттуда по Владимирскому проезду дошли и до Софийской. И вот в лучах яркого торжественного солнца показались они – купола Киевской Софии. Пройдя на территорию под аркой, над которой величественно возвышалась колокольня, Вера и Себастьян остановились на несколько минут.
- Представляешь, его построили еще в 11 веке – негромко произнесла Вера.
- Правда потом он был сильно разрушен и много раз перестраивался
- Такие старые постройки всегда вызывают у меня особые чувства. – Себастьян увлек Веру вглубь, они подошли почти вплотную к стенам собора, туда, где была оставлена старая кирпичная кладка. Он трепетно прикоснулся рукой к розовато-коричневатым кирпичам. – Они многое видели…. Очень многое….
Вера тоже погладила их рукой. Бережно и ласково, как гладят руку старого друга. На сердце стало тепло.
- Кажется, я волнуюсь, - сказала она Себастьяну.
Постояв еще какое-то время, они решили пойти внутрь собора. Заплатили в кассе по 20 гривен, остановились на мгновенье у самых дверей, посмотрели друг на друга и – вошли. Высокое и торжественное пространство было залито светом, в котором мерцали и переливались древние фрески и мозаика. И Вера, и Себастьян замерли от восторга. С каждым шагом в глубину через пышные арки открывались все новые и новые красоты – сложные орнаменты, роспись и тонкая резьба каменных ограждений хоров. Возвышаясь над центральным алтарем величественно сияя, их встречала мозаичная Богоматерь.
- Оранта… - едва слышно произнес Себастьян. Не отрываясь он смотрел на неё. - Покуда стоит Оранта, и Киев-град стоит…
Яркие весенние лучи, как и много веков тому назад, играли и переливались в голубом смальтовом хитоне Богоматери. Вера невольно взяла в руку свой новый кулон – он был точно такого же цвета. Её душу переполняло невероятное счастье. Такое яркое, горячее и огромное, как то самое солнце, что греет вселенную. Ей даже показалось, что свет, заливающий все пространство и мерцающий в узорах и фресках, попадает в собор не сверху, через световой барабан, а льется прямо из ее сердца. Второй рукой она крепко сжала руку Себастьяна, теплую и дрожащую от волнения. И солнце внутри нее вдруг вспыхнуло еще ярче.
В звенящей тишине, воцарившейся во всем мире, Вера услышала тихий проникающий в самую суть голос Марии-Оранты:
«Вера… и Любовь… спасают. Посвященные к Богу идут. ..Береги то, что вновь обрела»
На следующий день каждому из них предстояло вернуться домой. Себастьян улетал в Вену, а Веру ждал Санкт-Петербург.
Перед тем, как ехать а аэропорт, Себастьян долго держал Веру в своих объятиях, молча целовал её шею, плечи, зарывался лицом в ее волосы, жадно вдыхал ее запах, будто пытался запомнить эти ощущения навсегда. Вера тоже молчала. Ей было хорошо рядом с ним. Словно тысячи кусочков разноцветной смальты сложились, наконец, в прекрасную и цельную картину. И больше ничего не нужно. Просто быть. И просто излучать эту радость.
- Вера… - голос Себастьяна звучал еле слышно – как я теперь буду жить без тебя….
Вера нежно взяла его за руку, посмотрела ему в глаза.
- Очень хорошо, Себастьян. Лучше, чем раньше. Ведь теперь ты знаешь, что я есть. И ты знаешь, что я люблю тебя. Каждое утро ты будешь просыпаться с мыслью о том, что в этом мире есть я, а я буду просыпаться, зная, что есть ты. Нам так повезло с тобой! – Вера смотрела на него с нежностью и любовью, а голос её дрожал от волнения. - Мы родились в один и тот же век, почти в одно время. И мы встретились, не смотря ни на что. Мы нашли друг друга, и друг друга узнали.
Себастьян крепко прижал ее к себе.
- Да, это чудо….
- Моя любовь так велика, что в любой точке вселенной ты будешь чувствовать ее. Она будет греть тебя везде. Знать, что ты есть на этой Земле, не важно - в какой стране, не важно - с кем, но важно, что ты дышишь, и что любишь меня так же сильно – разве это не счастье?
- la mia Verа-Venеre * – сказал Себастьян по-итальянски
- Просто помни меня. Моя душа теперь всегда будет рядом, в объятиях твоей. Наши души соединились. Они уже вместе. Просто помни – это будет наполнять твою жизнь радостью… и светом. Так же как и мою…. Мы встретились, Себастьян. Теперь мы вместе. Мы одно – Любовь.
- Sempre.**
____________________________________________________________________________________
* la mia Vera-Venere – игра слов: итал. – моя истинная Венера (богиня любви, любовь)
** Sempre – итал., всегда
