Возрождение Марии Ивановны

ей. Какие-то произведения её дочь выкладывала бесплатно, какие-то за небольшую плату. Через пять лет плотной работы с этим сайтом, люди стали охотно покупать её произведения. Она смогла позволить себе уволиться с работы и ещё больше времени посвящать творчеству. И вот… Удача и труд привели её к вершине. Олимпийское золото литературного мира досталось ей.
И опять Мария Ивановна горела – горела нетерпением. Как же ей хотелось соскочить с постели, обнять крепко-крепко свою дочурку, расцеловать её, разделить с ней эту радость!

                                      *****
Много чего было передумано в последующие дни. Мария Ивановна поймала себя на мысли, что никогда вот так вот просто не размышляла. Постоянные дела, сплетни, разговоры, подружки. Она и засыпала обычно с телефоном в руке.
События вокруг будоражили её, не оставляли безучастной. Она не могла не вмешиваться. Такая уж у неё была натура. Кому-то (да абсолютному большинству людей) по барабану, что в соседнем доме муж ушёл из семьи, родился ребёнок, кто-то получил повышение или, наоборот, понижение по службе. Но только не Марии Ивановне. Она сразу бежала к месту радостного или горестного события, всасывала в себя всю информацию, помогала словом и делом.
Если у соседей происходило что-то интересное в жизни, и в ближайшие сутки Мария Ивановна не показывалась на их пороге, значит её не было в городе. Или как сейчас – лежала обездвиженная.
Многие обзывали её сплетницей, сующей нос не в свои дела. Только за глаза, конечно – в лицо ей такое говорить боялись. Но даже эти многие признавали, что она безусловно полезный человек. Именно она добилась того, чтобы их двор был самый красивый и чистый, чтобы подъезды были идеально выбелены и выкрашены. Дворники, уборщики, электрики и другой обслуживающий дворы персонал могли что-то забыть, не сделать в других дворах, но не дай бог во дворе Марии Ивановны.
Её дети были окутаны любовью. Алексей, Анастасия, Александр и Надежда чувствовали присутствие матери, где бы они не находились. За них она готова была отдать жизнь. Что она и делала с самого момента рождения (или ещё раньше?) каждого из них.
Отдавать своё время и энергию не равносильно ли отдаче жизни? А Мария Ивановна щедро раздавала своим детям и первое и второе. С радостью. Она проводила с ними время - наслаждаясь разнообразными дефиле и представлениями, которые устраивали дочки, аплодируя акробатическим трюкам, которыми развлекали её сыновья, - не потому что это было нужно и принято – проводить определённое количество времени со своими детьми, - а потому что она искренне это любила, жила и дышала своими ненаглядными «карапузиками».
Но в то же время она не баловала их, не позволяла «борзеть» - как она выражалась. За проступки и неподобающее поведение каждый получал сполна. Законы в её доме нельзя было обойти и мать невозможно было «подмазать».
Выращенные в таком справедливом и любящем климате детишки, имели огромный бонус перед своими сверстниками. Плоды прекрасного воспитания уже виднелись среди веток многочисленных дел и занятий всех четверых. Про Надежду вы уже слышали. Алексей был лучшим студентом медицинской академии – его всегда ставили в пример другим. Анастасия была известной блогершей – на неё было подписано более миллиона человек. А Александр имел в своей копилке двенадцать золотых медалей чемпионатов страны и мира по боксу.
Сила матери передалась и её детям. Игорь – муж Марии Ивановны, - был достаточно сильным, умным и смелым мужчиной. Работал большим начальником в одном из крупнейших банков страны. Зарабатывал прилично. В других обстоятельствах – при другой жене, - он был бы настоящим главой семейства, его слово было бы решающим на семейном совете, его авторитет и роль в воспитании детей были бы намного весомее. Но не при Марии Ивановне. При ней он был лишь придатком, эдаким необходимым приложением к счастливой семейной жизни.     

Мощный сгусток энергии и воли, который мог бы сделать себе прекрасную карьеру на любом поприще, счастливо жил, найдя себя в роли замечательной матери своих детей и «крёстной матери» нескольких соседних домов.
И вся эта энергия шла сейчас на мыслительные процессы. Вопросы, в которых обычные люди разбирались годами, решались ей за часы.
«Как это прекрасно – просто думать! – думала она. – Спасибо недугу этому. Вынудил меня поработать мозгами. А то раньше только языком болтала. Ещё и ногам покоя не давала, бегая по соседям».
Отношение к измене мужа кардинально изменилось уже на девятый день. «Я не буду с ним ругаться. Но и жить с таким обманщиком я тоже не смогу. Пускай идёт на все четыре стороны. Цацу эту искать не буду. Пусть живут счастливо, - думала она».
К таким мыслям она бы ни за что не пришла, если бы не лежала без движения. Именно постоянное движение и бурная деятельность не позволили бы ей дойти до них.
«На радостные события надо отвечать сразу, - думала она, понимая, что так, как она хотела обнять и расцеловать дочку сразу после услышанной новости, она уже не обнимет и не расцелует. – А на неприятные спустя время, - размышляла она, понимая, что так, как она хотела дать по морде своему мужу и потаскать за косы его цацу сразу, она уже не даст и не потаскает. – Время остужает. Придерживаясь этого правила, можно и радость с человеком лучше и полноценнее разделить и делов не натворить».

В сновидениях она двигалась, пела, танцевала. Можно сказать, жила полноценной жизнью. В одном сне она была сказочной царицей, в другом – королевой карнавала, в третьем – предводительницей фантастической армии. И так далее – в каждом сне она была самой главной, самой нужной и полезной.
Наверное, мозг обрисовывал и показывал ей всевозможные сложения обстоятельств, и кем она могла бы быть в них. Намекал ей на то, что огромный двигатель её сущности может быть приложен в более обширную область, чем та, в которую он приложен сейчас. Тогда и сущность её будет питаться ещё большей энергией и счастьем. Мария Ивановна стала задумываться об этом – времени теперь хватало на всё.
Конечно же, в такие сновидения мозг уносил её и раньше, но цели своей не достигал. Проснувшись, наша героиня тут же забывала о своих красивых приключениях. Сейчас, обездвиженная и вынужденная думать обо всём на свете, со скудно поступающей информацией извне – обрывки разговоров, случайные реплики, оброненные возле её кровати, - она отдавала много времени и на обдумывание своих сновидений. Она анализировала их и желала снова в них погрузиться – конечно, если никого не было в комнате, – вдруг что-то интересное скажут!
Медленно, но верно, Мария шла к мысли о том, что вместо того, чтобы быть царицей небольшого пруда, она должна стать царицей океана. Ведь даже по пути к этому титулу, она здорово раскрутит двигатели огромного количества людей. Даже если не будет целенаправленно им помогать, если просто будет пролетать мимо, как огромный дракон, пролетающий мимо ветряных мельниц и раскручивающий мощным потоком воздуха их крылья. Что уж говорить о том времени, когда она добьётся высокого, значимого места.
А она хотела и целенаправленно помогать двигателям других людей. Находить прекрасные образцы этих двигателей, застрявшие в песке дна, запутавшиеся в водорослях или просто уплывшие далеко от места своего предназначения. Встраивать всё это в огромный общий Двигатель, чтобы каждому отдельному, маленькому получалось аккумулировать ещё больше счастья и энергии для себя и для других.
Нетерпение снова стало съедать её душу. На этот раз оно было намного горячее. Как же ей хотелось побыстрее прийти в себя и заняться своим предназначением! Желание двигателя последней модели Ламборджини вернутся в эту самую Ламборджини после того, как его кощунственно засунули в обычный пирожковоз, не могло сравниться по силе с этим новым желанием Марии Ивановны.     

                                      Глава 2
На двенадцатый день Мария Ивановна стала постепенно просыпаться. Стала шевелить губами и немного пальцами. Смогла общаться с помощью этих шевелений с окружающими.
Общение было мучительным для неё. Она могла показывать числа пальцами и отвечать да/нет на задаваемые вопросы. Разговор, который раньше занимал у неё пять минут, растягивался на полчаса. Вдобавок к этому она сильно сомневалась в правильном понимании её собеседниками того, что она имела ввиду.
Но зато она могла попросить детей задержаться в её комнате подольше. Медленные разговоры раздражали её, также, как и монологи, на которые она не могла нормально ответить. Поэтому она просила детей просто побыть рядом, держа её за руки и ничего не говоря. Она наслаждалась их присутствием и в такие минуты была особенно счастлива.
Медсестра Екатерина Николаевна, живущая в их доме с самого «воскрешения», строго-настрого запретила всем рассказывать Марии будоражащие новости.
- Потерпите, - говорила эта щепетильно относящаяся к своей работе тётенька. – Она с каждым днём крепчает. Скоро сообщите всё, что вас переполняет, облегчите душу!   

                                      *****
На четырнадцатый день Мария приподнялась и села на своей постели среди ночи. Она смогла открыть глаза и видела! Видела очертания шкафа, зеркала, стоящего в углу. И она чувствовала, что может говорить. Мария Ивановна забубнила себе под нос, разрабатывая долго не использовавшиеся голосовые связки. Всё громче, громче, а потом крикнула:
- Надежда! Анастасия!
Она знала, что сегодня именно они остались в её квартире.
Через несколько секунд муж с дочками появились у неё на пороге.
- Мария! – вскрикнул муж. – Наконец-то!
- Мама, мама! – залепетали радостные девушки.
Игорь включил свет, но жена замахала на него, требуя выключить. Яркая лампа обожгла ей глаза.
- Извини, дорогая! Не рано ли тебе вставать?
- Да, мам, - подключилась Надежда. – Ложись, пожалуйста!
Мария Ивановна с любовью посмотрела на своих дочек. Свет ярко-освещенной ночной улицы, падающий в комнату из большого не зашторенного окна, прекрасно позволял ей рассмотреть их лица. Как же она соскучилась по ним! Такие близкие, такие родные! Слёзы посыпались у неё из глаз.
- Належалась я, - улыбаясь и плача, сказала мать. – Тошно лежать уже. И выспалась на месяц вперёд.
Дочки подбежали и сели к матери на кровать. Игорь тоже подошёл и встал рядом.
- Игорь, позволь мне побыть с дочками, - попросила жена. – Иди спать. Завтра с тобой побуду.
Игорь был удивлён этим словам. «Позволь» от жены он вообще, кажется, никогда не слышал…
- Но…
- Иди, Игорь, - ещё раз мягко сказала Мария. – Нам надо поворковать с девочками.
- Хорошо, - Игорь поцеловал жену в лоб и удалился к себе в комнату.
Мария Ивановна с дочками просидела ещё пару часов. Они шушукались и смеялись в полумраке, как школьные подружки в классе на задней парте. Девушки рассказывали матери о различных событиях, произошедших в её «отсутствие», последние новости локального и мирового масштаба.
Надежда похвалилась своей литературной премией, и Мария, сделав вид, что не знала об этом, горячо её поздравила, обняла, зацеловала и повалила на кровать. Она старалась поздравить дочку и отреагировать на это радостное событие именно так, как она сделала бы, не зная о нём.
Мать