Там пахнут мыслями цветы

— Расскажи про Флорию. После возвращения оттуда ты стал другой.
— Там цветы пахнут… как бы это сказать… Они пахнут мыслями.
— Как это — мыслями?
— Вот так, пахнут мыслями… Они, конечно, имеют свой аромат, как все цветы, но… Я не знаю — как, но они пахнут ещё и мыслями.
— Разве такое может быть?
— Раз говорю, значит может.
— Но мысли не имеют запаха.
— Хм. Скажешь тоже. Почему же не имеют, ещё как имеют.
— А ну-ка, объясни-ка мне, бестолковому.
— Когда о чём-то думаешь, мысли преобразуются в картинки, верно?
— Н-н-н… допустим… да.
— Так вот. То, о чём думаешь, ты же можешь представить себе?
— Ага.
— Выходит, ты видишь свои мысли. Это как сны. Предметы, которые ты видишь во сне, знакомы тебе, и ты невольно ощущаешь их запах. А когда ты думаешь, например, о завтрашней встрече с Глори, ты же мысленно представляешь её, верно?
— Н-ну…
— Бывает же так: возникает мысленная ассоциация какого-то объекта с его запахом… Представляя Глорию, случалось тебе «слышать» её запах?
— А, я понял, понял. Да, конечно, её «Ледяная роза». Когда я думаю о ней, я вспоминаю запах её духов.
— Ну вот, а говоришь, мысли не имеют запахов.
— Ясно. Это из той области, когда мысль о море напоминает запах морской соли.
— Верно.
— Но при чём тут запах цветов? Как они могут пахнуть мыслями? И вообще, как может растение передавать мысли?
— Понимаешь, там, когда оказываешься среди этих цветов, среди множества различных ароматов, ты начинаешь невольно о чём-то думать, что-то вспоминать. А потом  тебя неожиданно посещают какие-то новые, абсолютно незнакомые мысли. И вроде всё, как здесь, на Земле: нюхаешь — представляешь, но с цветами на Флории всё несколько иначе. Они передают тебе не твои, а свои мысли. Тебе понятно?
— ???
— Что тебе не понятно?
— Как могут мысли быть запахом?
— Да не запахом! Мысли только часть запаха. Как тебе объяснить? Эти цветы передают запах и мысли одновременно. Только это не твои собственные ассоциации с чем-то, а новые для тебя мысли. Бывает же так: вдруг неожиданно возникает какая-то мысль, которая раньше не приходила нам в голову; или приходит мысль сделать что-то, чего мы не умели и даже не додумывались до этого. И тогда мы говорим: «Взбредёт же такое в голову!». Идея — вот я о чём. Эти цветы вместе с запахом передают нам идеи и желания.
— Понятно. А мысли… они о чём?
— Да разные. Чаще — непонятные. И чужие, не твои — точно.
— И какие же мысли, так сказать, пахли у тебя?
— Да так, по большей части всякая ерунда. Бывали хорошие, а иногда не очень. Всё как в жизни: какие только не приходили мысли в голову. Разные, коллега.
— Но ты вспоминаешь о них без особой радости, судя по твоему выражению лица.
— Просто анализирую: насколько они безопасны.
— Почему они должны быть опасны, эти милые цветы?
— Тем и опасны, что способны передавать мысли.
— И что тут такого? Передают и передают себе, тебя же никто не заставляет думать, как они.
— В том-то и дело, что цветы странные. Они не просто передают, а навязывают свои мысли.
— Не понял…
— У тебя бывало такое: живёшь, живёшь, а потом вдруг — бац! — приходит мысль поменять что-то... ну не знаю, допустим, переехать в другой штат или поменять работу, или ни с того ни с сего посадить перед домом дерево?..
— Спрыгнуть с парашюта!
— Точно. Значит, бывает?
— Да, бывало такое. Но это же хорошо, когда новые идеи воплощаются в жизнь. Они ведут человека в будущее, происходит его всестороннее развитие. А развивается человек, развивается и окружающий его мир.
— Ты прав. Человек задумывается над возникшей проблемой для того, чтобы найти способ её решения. Благодаря мыслям рождаются предположения, возникают гипотезы. А ты не задавался вопросом, откуда у человека появляются разного рода идеи?
— Как откуда — оттуда, из головы. Мы же, как-никак, гомо сапиенс, наш мозг эволюционирует, ум развивается.
— Я не об этом. Вопрос в том, кто нам помогает в этом развитии? Почему только одному человеку из нескольких миллиардов живущих на Земле только одному приходит мысль, или просто желание, понять природу солнечного света или структуру молекулы? Почему в большинстве случаев только к одному из тысячи учёных приходит идея открыть доселе что-то неизвестное, а потом работать над этим, работать, и неожиданно воскликнуть: «Эврика!» — совершив открытие статики или закона всемирного тяготения? Почему, например, из сотен тысяч плотников лишь один однажды додумался прибить с одной стороны табуретки дощечку — и получилась спинка будущего кресла.
— К чему ты клонишь? При чём здесь цветы?
— Тёмная материя, которой на добрую четверть наполнено космическое пространство, вот, что меня интересует.
— Так.
— Пока что это только моё предположение, но, кто знает, возможно, тёмная материя и есть — мысли.
— Чьи мысли?
— Безусловно, они первоначально чьи-то. Пока не знаю — чьи. Мыслями заполонено межгалактическое пространство, по которому они свободно перемещаются, летают, а достигнув Земли, становятся и нашими мыслями, понимаешь?
— Значит, с помощью тех цветов, говоришь?
— Да, именно они порождают эти мысли. Возможно, они являются всего лишь посредниками, а сами мысли зарождаются в недрах Флории. Каким образом и кем, не знаю. Но определённо точно мне известно: цветы передают мысли космосу вместе с молекулами запаха.
— Но мысль не материальна.
— Так считали раньше. С обнаружением этой странной частицы в тёмной материи мнение о природе мысли кардинально поменялось. Сегодня некоторые учёные выдвигают гипотезу, что мысль имеет структуру и существует независимо от человеческого сознания. Мысли — как свет, как фотоны, только разрозненные и не имеют длины и волнового перемещения. Они хаотично перемещаются в пространстве, как брошенная в океан закупоренная бутылка из-под рома, и одному Богу известно, на какой берег она будет выброшена волнами, и когда.
— Но это же всё гипотезы, твои предположения.
— Да, но предположения, основанные на опыте и фактах, подтверждающих существование мыслей вне человеческого тела. Ещё никто не знает про связь аромата флорийских цветов и человеческого мозга.
— Это фантастика. Слышал бы тебя Эйнштейн или Стивен Хокинг.
— Узкий круг специалистов уже слышал.
— И как им твоя версия?
— Она пришлась им по вкусу. Но пока я веду исследование самостоятельно, и мало кто знает о результатах. Эта частица в составе тёмной материи открыта не мной. Но именно я обнаружил источник её происхождения и обнаружил связь космоса с нашим разумом посредством этих молекул. Запах рождается на Флории, наполняет собой межгалактическое пространство, становясь частью того самого таинственного вещества, которое мы определяем, как тёмную материю.
— Я понимаю так: эта частица и есть тот цветочный запах, не так ли?
— Именно так.
— А почему же её раньше не обнаружили? Атмосфера Земли изучена, насколько мне известно, до дюйма. Её состав известен давно.
— Как-то вот упустили из виду. Дело в том, что она очень редкая. В объёме тысячи кубических миль воздуха содержится одна, реже две частицы. Можешь себе представить? Для сравнения: в пригоршне песка только одна песчинка будет данной частицей. Поэтому на неё и не наталкивались.
— И ты хочешь сказать, их приносит на Землю звёздный ветер с той самой планеты, на которой растут те цветы?
— Ты мыслишь в правильном направлении. Именно с той и тысячи других, подобных Флории.
— Подожди, дай мне переварить… Значит, говоришь, вы обнаружили сначала непонятную частицу, потом полетели искать источник её происхождения, так?
— Верно. Но не мы, а сначала зонд полетел.
— Ах, да, это же зонд обнаружил ту планету цветов.
— Да…
— Потом вы отправляетесь на Флорию и изучаете цветы…
— Погоди, не спеши. Зонд сначала обнаружил скопление таинственных частиц. Определив вектор их движения, мы вычислили источник — крохотный участок в созвездии Лиры,— откуда изливались потоки частиц. Только тогда направили в то место зонд-разведчик. Нам повезло, и зонд, спустя месяц полёта, упёрся в маленькую, никому не известную планету, которую мы впоследствии назвали Флорией. При приближении к орбите Флории, датчики, от обилия в атмосфере планеты новоявленных частиц, просто зашкаливали и фонили так, что аж свист шёл: частиц было столько, что просто бери их пригоршнями и изучай через микроскоп. Вот тогда только нам стало понятно: эта пёстрая планета и есть родина странных и загадочных частиц, присутствующих в тёмной материи.
— Ладно… Расскажи про свой полёт. Ты с самого начала знал про мысли?
— Естественно, нет. Мы думали только о тёмной материи, о вимпах. Всё открылось, когда стали изучать поверхность. Там господствует дикая природа, суша заполнена растительностью: бесконечные леса сменяют бескрайние степи. Но поля там не голые и редкотравные, а полные цветов. Да такой красоты, что здесь и близко подобной не увидишь. А запах — не описать!
— А как же мысли? Как ты понял?
— Я тогда ещё ни о чём не догадывался. Просто неожиданно в голове появлялись странные картинки, когда мы находились в поле среди цветов. Аромат одурманивал, и разные возникали ассоциации.
— Может это цветы-галлюциногены?
— Да нет, что ты! Это самые настоящие цветы... Мы же брали пробы. Частицы исходили от них вместе с молекулами запаха.
— Приведи хотя бы один пример своих мыслей. Как они выглядели? Что за мысли?
— Сначала — отвратительные. Я называл их «чужие».
— Про что?
— Про разрушения…
— Какие разрушения? Разрушения чего?
— Каких-то предметов. Не могу конкретно назвать, что это было. Просто падали какие-то строения, но на здания не похожие. А потом стали приходить мысли, связанные с работой. Они появлялись чаще.
— А тебе не кажется, что о работе ты и в Антарктиде бы думал, и на Палм-бич?
— Нет, коллега. Там меня посещали совсем не знакомые мне мысли. Точнее, они являлись совершенно новыми для меня.
— Например.
— Например, связанные с моими исследованиями. Неожиданно в голову полезли всякие гипотезы; мне казалось, что я до чего-то такого докопался и нахожусь в шаге от мирового открытия.
— Неубедительно как-то. Ты же мог на тот момент сам о чём-то догадываться, а потом прийти к какому-то решению. Ведь у тебя изначально, ещё до полёта, была такая задача, и ты был запрограммирован на её решение. Почему ж решил, что мысли как-то связаны с планетой и частицами?
— Потому что пока я вдыхал тот запах, ко мне приходили мысли, о которых я раньше никогда не думал. Вообще никогда.
— А ну-ка поподробнее.
— Да так, ерунда всякая. Например, захотелось вдруг научиться играть на саксофоне.
— Наверное, такое желание возникало у тебя в детстве. Просто ты забыл о нём.
— Да нет, не помню, чтобы я мечтал об этом.
— И поэтому решил, что это цветы тебе подарили такое желание? Это же смешно.
— А Стэнли?
— Что — Стэнли?
— Ты же не знаешь всех деталей. Не знаешь, почему он погиб.
— Известно, от приступа, хотя… подожди, может и правда, я чего не знаю.
— Конечно, не знаешь. Об этом известно ограниченному кругу людей. Аэроразведка с нас взяла подписку о неразглашении.
— Н-ну… ты же мне всё равно не расскажешь… хотя, богом клянусь, я никому…
— Да ладно, ты не чужой. Я знаю, что не разболтаешь.
— И не сомневайся даже.
— Мы его застрелили.
—