её воплощение отстоит от первоначального замысла.
Розыск о новоявленном самозванце показал, что за угличского отрока выдает себя беглый чернец Григорий Отрепьев, который, как оказалось, имел непосредственное отношение к Романовым и их окружению.
Из любого упоминания Романовых в связи с «воскресшим» царевичем поляки сделали бы однозначные выводы. Какую же биографию Отрепьева предложили официальной Варшаве москвичи? В грамоте, предъявленной послом Посником Огаревым, говорится следующее: «В вашем государстве объявился вор расстрига, а прежде он был дьяконом в Чудовом монастыре и у тамошнего архимандрита в келейниках, из Чудова был взят к патриарху для письма, а когда он был в миру, то отца своего не слушался, впал в ересь, разбивал, крал, играл в кости, пил, несколько раз убегал от отца своего и, наконец, постригся в монахи, не отставши от своего прежнего воровства, от чернокнижества и вызывания духов нечистых. Когда это воровство в нём было найдено, то патриарх с освященным собором осудили его на вечное заточение в Кирилло-Белозерский монастырь, но он с товарищами своими попом Варлаамом и клирошанином Мисаилом Повадиным ушёл в Литву».
Невозможно согласиться с предложенной Р. Г. Скрынниковым последовательностью событий, согласно которой Отрепьев сначала «на службе у Романовых и Черкасских получил весь запас политических взглядов и настроений», а вот к идее самозванчества пришёл позже, оказавшись в Чудовом монастыре. К этому времени слухи о спасённом царевиче циркулировали по Москве уже больше года, если исходить из сообщения Жака Маржерета, или даже три с лишним года, если вспомнить письмо Андрея Сапеги. К тому же слухи эти, скорее всего, инспирировались самими Романовыми. Почему же они произвели решительный переворот в сознании Григория Отрепьева только в стенах Чудовской обители?
Однако Годунов, не давая заговору созреть, наносит сокрушительный удар по Романовым и их сторонникам. Отрепьеву приходится и спасаться бегством, и скитаться по провинциальным монастырям. Удостоверившись в том, что правительство, посчитав себя избавленным от угрозы заговора, не предпринимает новых усилий для преследования противников режима, гонимый голодом, Григорий возвращается в Москву.
Недавно А. Широкорад предположил, что Отрепьева приветил в Чудове сам настоятель сей честной обители Пафнутий. Автор обратил внимание на то, что Пафнутий начал свою церковную карьеру в Троицком Павло-Обнорском монастыре, расположенном неподалеку от костромской вотчины Романовых и родины Отрепьева.
Как только после утверждения мирного договора исчезли формальные препятствия для пересечения границы между двумя государствами, сын стрелецкого сотника, не мешкая, отправился в Киев.
Григорий Отрепьев вступил в московские пределы с отрядом, небольшим по численности и чрезвычайно пёстрым по составу. Расстрига бросил вызов Годунову, не имея сторонников ни в Москве, ни в провинции. Однако прибывший с чужбины незнакомец, назвавшийся именем покойного царевича, окруженный польскими шляхтичами и донскими казаками, не только не наталкивался на отчуждение и неприязнь, а, напротив, встретил горячее сочувствие населения Московской Руси, в первую очередь южных окраин страны. За редким исключением приграничные города дружно присягали Самозванцу. К исходу 1604 года на протяжении 600 верст от запада к востоку — от Путивля до Ельца — Лжедмитрий уже признавался истинным царевичем. Ряды его воинства даже после тяжелых поражений (каковое Расстрига потерпел под Добрыничами в январе 1605 года) пополнял широкий поток новобранцев. Войско Годунова, напротив, таяло, и, наконец, дружно перешло на сторону Расстриги вслед за воеводами Басмановым, Голицыными и Салтыковым. В июне 1605 года, спустя восемь месяцев после вторжения на Русь, бывший боярский холоп вступил в столицу как победитель.
В 90-е годы XVI века страна начала потихоньку приходить в себя после изнурительной Ливонской войны и опричного разгула.
Любые, даже благие замыслы Годунова приводили к губительным результатам. Ко времени вступления Лжедмитрия в московские пределы и служилые землевладельцы, и крестьяне были доведены до крайней степени истощения и имели веские основания ненавидеть существующий режим во главе с Борисом Годуновым.
Двадцать лет минуло со смерти Ивана IV, и за этот срок правление Грозного царя успело претерпеть идеализацию. Позабылись кровавые злодеяния, а запустение и голод составляли главное содержание дня сегодняшнего. Грозный — потомок Рюрика и потомок (пусть только в его воображении) римского кесаря Августа. Грозный унаследовал державу от предков, семь столетий правивших русской державой. Потому для современника тех событий дьяка Ивана Тимофеева, как бы темпераментно тот ни обличал преступления Грозного, Иван Васильевич — государь «царюющий вправду, по благодати». Годунов же, по меткому определению того же Тимофеева, — «рабоцарь»: сметливый плебей, интригами и преступлениями укравший трон у своих благодетелей.
Для русских людей первым «самозванцем», или «самовыдвиженцем», как говорили одно время, стал сам Борис Феодорович, подавший соблазнительный пример прочим властолюбцам.
Интересно, что Костомаров и Соловьев, столь различно смотревшие на обстоятельства появления названого Димитрия, солидарны в одном: судя по поведению Самозванца, он искренне верил в своё высокое происхождение.
А эпизод с Ксенией Годуновой — несчастной царевной, которую Отрепьев сделал своей наложницей — есть в этом грязном поступке нечто «подпольное», свидригайловское, столь характерное для художественной натуры царя Ивана Васильевича.
Рассматривая причины, побуждавшие выходцев из опричных семейств вставать на сторону антигосударственных сил, необходимо обратиться к истокам самой опричнины. На рубеже 1550–1560-х годов XVI века Иоанн Грозный, обнаруживая возрастающую склонность к тираническому образу правления, игнорировавшему традиционный московский политический уклад, стал наталкиваться на преграды своим устремлениям в виде Боярской думы. Более того, он встретил оппозицию в виде союза между высшими лицами государства и церковными иерархами. Переживая неудачи в Ливонской войне, подозрительный Иоанн решил, что противнику помогли победить бояре, передавшие военные секреты королевским послам, незадолго до того отъехавшим из Москвы. По приказу царя во время церковной службы были убиты князья из дома Оболенских Михаил Репнин и Юрий Кашин, воевода князь Дмитрий Овчина-Оболенский. Позже арестовали известного воеводу Ивана Шереметева, а его брата Никиту удавили в темнице. Но элита не собиралась молча наблюдать за кровавыми выходками государя. Новый митрополит Афанасий заодно с руководством Думы потребовал прекратить террор.
Опричник изымался из взрастившей его среды, включался в новую искусственную структуру, враждебную как государству (земству), так и обществу (миру). В Александровской Слободе Иоанн устроил пародию на монастырь, в котором сам царь был «игуменом», «келарем». Опричные «иноки» носили монашеские рясы, под которыми скрывались богатые одежды. Под личиной травестии скрывался вполне конкретный смысл. Монахи, коим уподоблялись опричники, с православной точки зрения — непогребенные мертвецы, люди, отрекшиеся от «мира сего».
В июле 1546 года Иоанн приказал учинить расправу над князем Кубенским и Воронцовыми.
В это время перед шатрами на виду у войска происходила «потеха»: царь ходил на ходулях, наряжался в саван, и «туто же учинилася казнь». Пока юный государь предавался языческим потехам, бояре погибали, лишённые христианского причащения. Летописец отметил, что казнь совершалась «грехом христианским», облекаясь в форму торжества язычников над христианами.
Л. Н. Гумилёв считал, что в опричнине мы в чистом виде сталкиваемся с антисистемой. Антисистемный характер мироощущения опричников выразился не только в их поведении, но даже в терминологии.
Сам внешний вид опричников недвусмысленно говорил о том, посланниками какой силы они являются. Они «тьмообразны», как адское воинство, одеты с головы до ног в черное и ездят на вороных конях. Как известно, царские слуги приторачивали к седлам собачьи головы и мётлы. Традиционное объяснение этой экипировки состоит в том, что атрибуты опричников символизировали их усердие в борьбе с врагами государевыми — они должны были выметать измену из страны и кусать царевых недругов. Но снаряженные таким образом всадники должны были производить куда более многообразное впечатление на россиян середины XVI века. Начнём с того, что метла — непременная принадлежность ведьм и ведьмаков. По народному поверью, ведьмы могли превращаться в животных, становиться оборотнями.
...
Гримуар папы Гонория, или Гримуар папы Гонория, является гримуаром XVII-XVIII веков, утверждается, что был написан папой Гонорием III (1150 - 1227). Он уникален среди гримуаров тем, что был специально разработан для использования священником, а некоторые инструкции включают в себя прохождение мессы. Хотя его название может быть заимствовано из гримуара 13 века "Книга присяги Гонория".
Вероятно, что этот гримуар мог использовать "повелитель волков" Григорий Отрепьев, по всей видимости, реальный сын Ивана Грозного и внук Мономаха.
В 1216 году на папский престол взошёл один из адептов Ордена Хранителей Смерти, принявший имя Гонория III (Гонорий III (лат. Honorius PP. III, в миру — Ченчио Савелли, итал. Cencio Savelli; 1148, Рим — 18 марта 1227, там же) — папа римский с 18 июля 1216 по 18 марта 1227. Под его покровительством стремительными темпами пошло развитие Инквизиции. Был учреждён орден св. Доминика, в составе которого были организованы дополнительные службы, основным направлением деятельности которых была борьба с ересью и обеспечение поддержки Инквизиции.
Из политического дневника
Знакомство с Уршулей. 10 марта 2015 года по традиции посетил очередную Международную филологическую конференцию в СПбГУ.
Первый из прослушанных мной докладов на кафедре истории русской литературы на втором этаже касался творчества Владимира Печерина.
НЕ ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В (ТРЕТИЙ) РИМ. ЗАПИСКИ И ВОСПОМИНАНИЯ РУССКИХ КАТОЛИКОВ XIX В. КАК СВИДЕТЕЛЬСТВА ДУХОВНЫХ ИСКАНИЙ ВЕРНОПОДДАННЫХ РОССИИ
Это название доклада Уршули Церняк,д.ф.н.,научного сотрудника, Академия им. Яна Длугоша в Ченстохове (Польша).
«Tous les chemins conduisent а Rome»,-записал по-французски в сочинении "Оправдание моей жизни" Владимир Сергеевич Печерин, навсегда покинувший Россию и ставший католическим монахом.
Так начала своё интереснейшее выступление Уршуля.
В ходе которого она озвучила высказывание Павла I: "Душою я католик".
Тезисы Уршули Церняк см.
стр.16-17.
Выступление польки отлично запомнилось.
Всемирно известный филолог из Польши подробно остановилась на известной рефлексии Владимира Печерина "Как сладостно Отчизну ненавидеть...".
Как оказалось, Печерин был настоящим патриотом России.
Спросил польку про источник известного высказывания Павла I "в душе я католик" и про исследователей пророчеств Юрия Крижанича.
Она назвала мне публикацию и прямо с
