с утверждением трактатов. Реализация Дхармы — недостижимый идеал. Не понятно, что такое «чистое» и «нечистое» видение, не говоря уже о «пустоте» ума.
— Для этого требуются годы тренировки и полное доверие к наставнику.
— Но вы же не думаете, что европеец легко примет буддийских учителей ?
— Не буду утверждать. Чем сильнее опыт познания этого мира, тем крепче вера. Таков принцип доверия. Ты пробовал плоды коконы? Сможешь описать их вкус?
— Нет.
— Тогда не торопись судить о том, что не стало твоим опытом. Ваша традиционная светская школа дает знания и навыки, которые позволяют в той или иной степени влиять на окружающий мир. А на духовном же пути наставник помогает ученику понять собственную жизнь и изменить ее. Ты ведь понимаешь разницу? Задача ученика — выбрать методы и наставника. Важно понимать следующее: чтобы достичь весомого результата на духовном пути, необходимы понимание, преданность и вера. Ламы не занимаются рекламой Буддизма в Европе. Буддизм не нуждается в рекламе, как и остальные религии. Мы просто пытаемся сохранить свои знания.
В словах настоятеля была своя правда.
На следующий день мы отправились в горы, к пещере Кристального Лотоса, Гуру Ринпоче. Она является самым святым и почитаемым для буддистов местом.
Спустя много веков, после смерти Падмасамбхавы, здесь были обнаружены терма (тексты Гуру Ринпоче), которые впоследствии стали основой учения тибетских школ буддизма. Считается, что тысячи терма сокрыты в тайных местах: пещерах, скалах, храмах, статуях и ступах. Когда люди иных времен будут нуждаться в наставлениях для излечения духовных недугов, терма будут найдены и станут доступными.
В последующие дни мы много бродили по горам. Я постепенно утрачивал ощущение четких пространственных и временных связей. Прошлое осталось в прошлом, будущего не знал, а настоящее растворилось в зыбком беге вечерних сумерек, в лавандовых горных озерах, в шрамах высохших скал. Вспомнились слова Мукаи Кёрайя: «Прекрасное родится само, в соответствующий момент. Велено лишь уловить этот момент».
Было уже далеко за полночь. Погасли светильники масляных ламп в окнах, ударил молитвенный колокол, призывающий ко сну. Я тихонечко пробрался к двери, вышел на улицу и направился к озеру. Луна светила так ярко, что на глади воды отчетливо отразилось лицо: на меня глядел уставший старик со впалыми щеками! Ужаснувшись, я отшатнулся и с размаху плюхнулся в траву. Что-то зашуршало рядом. Из темноты надвинулась огромная обезьяна. Ловким, мощным прыжком придавила меня к земле, распласталась на груди и провела когтистой лапой по волосам. Боясь пошевелиться, я постарался расслабить тело, чтобы не испугать животное. Не почувствовав опасности, обезьяна зевнула и доверчиво положила голову на плечо. Так и лежали два древних существа, скованные единым биением сердец и вечным сиянием луны, разгадывая тайные письмена земли и неба.
Глава третья. Агра. Тадж-Махал
Обратный путь в Дели прошел без происшествий. И я снова утонул в вековой печали и радости Индии. Оставшийся день посвятили поездке в столицу империи Великих Моголов : город Агру.
В предрассветной дымке спокойной и величавой реки парит Тадж-Махал. Создали и щедро отдали миру зодчие свой дар — Дворец Небес. Отдали без остатка, без размена, безраздельно! И полетела восхищенная песнь босых посланцев по всему Индостану о главном сокровище Агры. Тысячи людей пришли поклониться великому деянию мастеров и бессмертной любви Шах-Джахана. Восторженно замирая у стен, с трепетом взирали на воздушную вязь, инкрустированную драгоценными камнями: «И коли есть блаженство рая на земле, то здесь оно, а более — нигде».
Окружены величавыми ажурными аркадами из белого мрамора многочисленные арки, минареты, портики и купола. Каллиграфические орнаменты цветов, листьев, веток инкрустированы черным сланцем и золотом. Внутри комплекса — маленький уголок рая: бушующий разноцветьем, фонтанами сад, где важно вышагивают павлины, сверкает бассейн с заморскими рыбками. И наконец, главный аккорд гимна любви, поэма из камня — мавзолей Шах-Джахана и Мумтаз-Махал. Тысячи драгоценных и полудрагоценных камней искрятся на стенах усыпальницы.
Шах-Джахан называл нежным именем Лала, белолицую, как полная луна, персиянку Мумтаз-Махал. Черным коршуном ворвалась в их жизнь беда: заболела Мумтаз . А когда поняла, что умирает, обратилась к мужу с просьбой построить для нее мавзолей и не искать новой жены. Поклялся и исполнил последнюю волю возлюбленной Лалы Шах-Джахан .
Слезам, оплакивающим любовь,
ты пожелал придать вечную жизнь.
Ты поймал время в сеть красоты,
и бесформенную смерть увенчал
бессмертием формы.
Тайну, которую ты в ночной тиши
Поведал на ушко любимой,
Хранит теперь камень.
В вечном молчании своем
мрамор все еще шепчет звездам:
«Я помню».
(Рабиндранат Тагор)
Трудно покидать Тадж-Махал. Пора уезжать. На сердце легла грусть.
Время сотрет в пыль эти слова . Следом придут новые люди и оставят письмена об этой удивительной стране и ее жителях. Из столетья в столетье движется по индийской земле неисчислимая рать. Но хочется верить, что страна останется верна своим мечтам, видениям, уникальной культуре. Народ не будет грызть обломки собственных царств под деспотией цивилизованных европейских псов. Ведь ты, Индия, так простодушна, и тебе нужна не истина, а счастье. Так пляши же в зареве погребальных костров на берегу священной Ганги, и пусть улыбка бесстрастного Будды освятит, защитит твой народ и вечные его ценности.
