экспедиции давно и неизбежно старались достичь абсолютного нуля. Выручала река, исправно поставляющая к скудному столу геологов дурных, но очень вкусных хариусов, хватающих все, что падало в воду сверху,
даже куски пластиковой изоляции, оставшейся в наследство от безнадежно сдохнувшей еще на прошлой неделе рации.
- Вот я вас и спрашиваю, сэр, как вы желаете потребить эти два неизменных ингредиента - в жареном, или вареном виде?
Семен и Виктор с сомнением посмотрели на новоявленного метрдотеля, рыжеватой клочкастой бородой и выцветшей банданой на голове сейчас больше похожего на списанного на берег за неумеренную жестокость пирата.
- Ладно, уговорил, - решил все сомнения Виктор, - давай уху, это будет сытнее.
Но тут неожиданно скривился Астахов.
- Опять уха? У меня ваша уха знаете уже где сидит? - Семён резанул себя ладонью по горлу. - Я мяса хочу!
Оба его товарища с осуждением уставились на Семена.
- Вить, тебе на кажется что наш товарищ через чур кровожаден? спросил Антон. - Вместо того чтобы с благодарностью потреблять таежную форель, этот потомок питекантропа мечтает о кровавых бифштексах.
- Да, боюсь что это может кончиться каннибализмом, - грустно согласился с мнением друга Виктор.
- А этим и кончится. - невозмутимо кивнул головой Астахов. - Ты же сам говорил что пшена осталось на два дня, потом начнем кушать менее ценных членов экспедиции, например коллекторов. Так что ты, Антоша, готовься, и поменьше двигайся, сохраняй последние капли жира.
Дружеская перепалка кончилось тем, что Виктор и Антон спустились к реке с самодельными удочками, а Семен, вооружившись карабином направился в тайгу.
- Далеко не уходи, Пижон! - крикнул ему в вдогонку Виктор. - Кажется в самом деле распогодилось, может вертолет все-таки прилетит.
Осень действительно словно решила взять тайм-аут, дождь прекратился, и кое где в разрывах туч появилась синева.
Пижоном Астахова прозвали за странную среди геологов привычку брить бороду даже в полевых условиях. Семен в свои двадцать восемь лет еще весьма дорожил вниманием противоположного пола, борода к его круглому лицу не шла, резкий контраст между загорелым лицом и белесым подбородком уже вызвал одну небольшую аварию на личном фронте молодого, и весьма честолюбивого геолога. C тех пор раз в два дня Астахов не взирая на язвительные насмешки друзей неизменно скоблил подбородок опасной Золингеровской бритвой. Не слишком высокий, коренастый, Семен как-то сразу располагал к себе. В темных, широко расставленных глазах до сих пор словно жило какое-то детское любопытство и непосредственность. Небольшой, чуть вздернутый нос на круглом лице и сама большая круглая голова делали Астахова чем-то похожим на большого ребенка-переростка. В свои двадцать восемь Семён еще не до конца избавился от иллюзий романтической молодости, геологию считал наукой превыше всех ныне существующих наук, и сам мечтал о славе ни чуть не меньше чем у Обручева или Ферсмана.
В этот раз ему хоть немного, но повезло. Астахов сумел подстрелить четырех рябчиков подманив их призывной трелью манка. Вообще-то Семен рассчитывал на большее. Дожди наконец-то прибили к земле до этого предательски шуршавшую листву, и геолог мечтал наткнуться если не на лося, то хотя бы на косулю, но увы! Лес словно вымер, и лишь глупые рябчики летели на свист фальшивого манка не пугаясь даже грохотавших ранее выстрелов.
В охотничьем азарте Астахов совсем забыл о времени, и лишь когда ветер донес до его ушей странный, неестественный для этих первозданных мест звук, он взглянув на часы убедился что уже идет второй час дня. Небесная синева окончательно растворила в своей необъятности серые хлопья стылых осенних туч, а ветер пригнал попастись на голубое пастбище несколько кокетливых белоснежных облаков, и звук, потревоживший
Семена был ни чем иным как гулом двигател долгожданного вертолета. Подхватив добычу Астахов со всех ног кинулся к лагерю, лихо маневрируя между деревьями и перепрыгивая через замшелые колодники. Сырая, предательская листва подкузьмила и тут, на склоне одной из сопок о поскользнулся и метров десять прокатился на пятой точке, растеряв по дороге всю свою добычу. Пока он отряхивался, и со сдержанной руганью искал в жухлой траве слившиеся с серым фоном тушки дичи, со стороны лагеря донеслись выстрелы.
"Меня зовут", - в первую секунду подумал Семён, но потом понял, что не все так просто. Он знал что в лагере остался один дробовик, но сейчас Астахов явно различил резкий треск автоматной очереди. Этот звук он хорошо помнил еще со време службы в армии, и не спутал бы его ни с чем. Очередь повторилась, затем еще несколько раз сухо треснули одиночные выстрелы. Астахов, бросив своих рябчиков, изо всех рванулся вперед. Тяжело дыша он вскарабкался на вершину сопки, поднес было к глазам старенький полевой бинокль, но затем опусти его. Близорукостью Семен не страдал, наоборот, имел природную дальнозоркость, и вся картина происходящего в лагере предстала перед ним во всей своей ужасающей правде. Прежде всего Астахов увидел вертолет, массивный МИ-8 занявши своим громоздким телом почти всю поляну у реки. Винты его продолжали без устал молотить воздух, Семен даже разглядел за стеклами кабины бледные лица пилотов. Но самое страшное, непонятное и жуткое происходило у самой палатки. Два здоровых парня в защитной пятнистой форме старательно уничтожали все следы пребывания на поляне людей. Один из них выламывал из земли рогатины костра, второй обрезал веревки поддерживающие палатку, третий человек, несуразно громоздких размеров и также облаченный в пятнистую форму, распоряжался всеми этими действиями. Но самое главное что увидел Астахов: на земле рядом с палаткой лежали два друга Семена: Антон и Виктор. Неподвижность их тел не вызывала у Астахова ни малейшего сомнения, что оба геолога мертвы.
"Почему, зачем?"- Билась вместе с пульсом тревожная мысль геолога. "Неужели из-за этой пригоршни алмазов?"
Да, в мае их забросили в этот район именно на поиски алмазов. В эти годы геологические изыскания производились в ничтожных количествах, даже на столь маленькую экспедицию пришлось искать деньги на стороне у так называемы спонсоров. Но слишком заманчивым казалось предложение профессора Невельнова о наличии в этом районе богатейшего месторождения алмазов по типу знаменитого Берега Скелетов. Гипотеза профессора, основанная на изучении аэрофотосъемки и сравнительного анализа геологических пород блестяще подтвердилась. За миллионы лет время безжалостно сточило жерло некогда грозного вулкана, а протекающая рядом река подмыла склон обычной с виду сопки, выбросив на отмель тысячи алмазов. Месторождение оказалось уникальным, в отличии от многих российских кимберлитовых трубок Аялские алмазы оказались очень крупных размеров, к тому же по чистоте и качеству пригодных для изготовления ювелирных изделий. Да, они намыли штук пять таких невидных на первый взгляд беловато-прозрачных камушков. Весь остальной груз геологов составляли ярко - красные гроздья пиропа, спутника алмаза и пробы голубовато-зеленой земли -кимберлита. Неужели из-за этого стоило нанимать вертолет, лететь в такую даль при этом еще и убивая людей!? Все это никак не укладывалось в голове Астахова.
Тем временем люди на поляне начали грузить в вертолет ящики с образцами, а здоровяк легко, играючи поднял и сбросил в реку два бревна, служивших для геологов вместо скамеек. Астахов еще раз поразился габаритам этого человека. Он почти на голову возвышался над своими подчиненными и при этом по ширине плеч казался почти квадратным. Впрочем, размышлял над этим Семен не долго. Когда по личному указанию верзилы тела его друзей завернули в палатку и обмотав веревками бросили в воду, геолог пришел в ярость. Сорвав с плеча карабин он торопливо зарядил его двумя оставшимися патронами и вскинув к плечу начал выцеливать как раз этого, самого здорового и явно главного среди убийц. Астахов всегда считался стрелком незаурядным, во время учебы в институте его активно сватали уйти в большой спорт. Но любовь к тайге, романтике и приключениям взяли верх над меркантильными доводами тренеров. Но сейчас он не мог поймать на мушку такую большую и неподвижную цель. Расстояние между ними едва ли превышало двести метров, но у Семена первый раз в жизни от ненависти тряслись руки. Если бы он смог унять собственное тело его не остановило бы даже то что расклад сил явно был не в его пользу: два патрона против троих противников с двумя автоматами. Но проклятый ствол ходуном ходил в его руках и Астахов, чертыхнувшись, опустил карабин, о чем вскоре пожалел.
Повинуясь жесту своего главаря два его подельника быстро запрыгнули в вертолет, за ними с некоторым трудом последовал и он сам, дверца закрылась и через секунду зеленая машина начала тяжело подниматься в воздух. Ненависть распирала душу Астахова, но тело его словно оцепенело. Как завороженный он смотрел на большие белые буквы на борту вертолета: "К А1056". Этот ступор прошел лишь когда вертолет поднявшись над сопкой и, заложив крутой вираж, пролетел над самой головой геолога. Астахов мог спокойно спрятаться под кроной столетнего кедра, стоявшего буквально в двух шагах от него, но Семен сделал все наоборот. Вскинув карабин он всадил пулю в кургузое подбрюшье вертолета. Тот в этот момент летел так низко, что волосы Семена растрепались под яростным напором искусственного ветра. Через секунду вертолет скрылся за вершиной сопки, гул начал затихать, потом как-то сместился в сторону, и вскоре Астахов с изумлением увидел, что МИ-8 сделав круг снова заходит на эту же сопку со стороны реки. Он все понял когда вертолет завис на месте и в черном
провале раскрывшегося люка показался человек с автоматом. Тут уж Астахов не задумываясь кинулся под защиту все того же кедра, и сделал это очень вовремя. Треск выстрелов очень слабо различался на фоне жуткого грохота работающего двигателя и пронзительного визга винтов, но упавшие на голову Семена срезанные очередью ветки подсказали ему, что стреляли отнюдь не холостыми патронами. Пули впивались в упругую плоть дерева, беспощадно кромсая морщинистую кору разлетавшуюся во все стороны. Но вопреки всей ярости убийственного свинца метровый ствол надежно защищал геолога. На какие-то секунды тот почувствовал себя неуязвимым, но тяжелый гул моторов начал перемещаться и вскоре вертолет завис точнехонько над вершиной кедра. Несколько секунд пилот выравнивал машину, ее явно болтало в восходящих от реки потоках воздуха, и это дало Астахову время перебежать к другому дереву, вынырнув из под свинцового дождя начавшего с беспощадностью смертоносной косы срезать со ствола толстые и тонкие ветви.
Еще минут пять Семен кочевал от ствола к стволу увертываясь от свинцовых пчел и искренно надеясь, что боезапас у автоматчика не бесконечен. Увы, игра в догонялки со смертью дело неблагодарное. Пуля поймала его как раз на бегу. Сначала Астахов почувствовал сильный удар в бедро. Уже падая Семён выронил из рук карабин, и тут же острая боль пронзила ногу геолога до самых пяток. Она была столь ужасна, что Астахов
