Глава пятая
Девочке захотелось поговорить со своей мамой о том, что она узнала. Дома, быстро раздевшись, Анжела подошла к матери и спросила:
– Мам, а ты слышала, что Марина Елизарова умерла?
Вера напряглась, а потом обняла дочь и сказала:
– Да, малыш, я тоже слышала об этом.
– А разве это справедливо? – спросила девочка. – Она ведь такая молодая…
Вера посмотрела в глаза дочери, затем поцеловала её в макушку и сказала:
– А я вот и не знаю: есть она, справедливость, на земле?..
В тот день, когда Марину хоронили, Анжела услышала на улице заунывную музыку. Это небольшой оркестр играл «Похоронный марш». Но маленькой девочке эта музыка показалась совершенно неуместной. Сначала похоронная процессия шла пешком по дороге, а потом все сели в автобус, и поехали на кладбище.
Что такое смерть, Анжела узнала рано. Ей было почти пять лет, когда умерла бабушка – мать Веры. Девочка расплакалась и сказала маме:
Вера напряглась, а потом обняла дочь и сказала:
– Да, малыш, я тоже слышала об этом.
– А разве это справедливо? – спросила девочка. – Она ведь такая молодая…
Вера посмотрела в глаза дочери, затем поцеловала её в макушку и сказала:
– А я вот и не знаю: есть она, справедливость, на земле?..
В тот день, когда Марину хоронили, Анжела услышала на улице заунывную музыку. Это небольшой оркестр играл «Похоронный марш». Но маленькой девочке эта музыка показалась совершенно неуместной. Сначала похоронная процессия шла пешком по дороге, а потом все сели в автобус, и поехали на кладбище.
Что такое смерть, Анжела узнала рано. Ей было почти пять лет, когда умерла бабушка – мать Веры. Девочка расплакалась и сказала маме:
– Мама! Ну, как же так?! Бабушка ведь обещала научить меня собирать и сушить траву!..
Вера обнимала дочь, украдкой вытирая слёзы, и говорила:
– Малыш, бабушка очень болела… Мы не можем знать сколько лет нам отведено прожить на этой земле… Прости, что так вышло…
Анжела помнила тусклый, серый день, и все зачем-то куда-то шли в похоронной процессии. И тогда она подумала, что раз взрослые так делают, значит именно так и должно быть: такое торжественно-горестное молчание, в тишине которого то и дело кто-то всхлипывал. Почему-то всё было понятно. Не было вопроса:
– Почему все плачут?
В смерти было что-то непонятное, но в то же время что-то завораживающее. Кто знает, что такое смерть? А то, что неизвестно, всегда и пугает, и интересует одновременно.
Осенние дни, серые и похожие друг на друга, тянулись очень медленно. Каждый день что-то происходило, звучали какие-то новости, все привычно ходили на работу, в школу, в детский сад. День становился короче, вечерами темнело всё раньше.
14 октября пошёл первый снег. Земля была мокрая, под почерневшими листьями хлюпала вода. Снег не ложился, сразу таял. Анжела смотрела в окно из своей комнаты, и ей чудилось, что мир стал чёрно-белым. Чёрные деревья, чёрная земля, и белый пушистый снег. Чудеса! Дожди уже порядком надоели. Скорее бы наступила зима!
Этой ночью Анжелу что-то разбудило. Она не могла понять, от чего именно проснулась. Шторы не были задёрнуты, она посмотрела в окно сквозь прозрачную тюль, но не увидела ничего, кроме тёмного серого неба.
– Почему все плачут?
В смерти было что-то непонятное, но в то же время что-то завораживающее. Кто знает, что такое смерть? А то, что неизвестно, всегда и пугает, и интересует одновременно.
Осенние дни, серые и похожие друг на друга, тянулись очень медленно. Каждый день что-то происходило, звучали какие-то новости, все привычно ходили на работу, в школу, в детский сад. День становился короче, вечерами темнело всё раньше.
14 октября пошёл первый снег. Земля была мокрая, под почерневшими листьями хлюпала вода. Снег не ложился, сразу таял. Анжела смотрела в окно из своей комнаты, и ей чудилось, что мир стал чёрно-белым. Чёрные деревья, чёрная земля, и белый пушистый снег. Чудеса! Дожди уже порядком надоели. Скорее бы наступила зима!
Этой ночью Анжелу что-то разбудило. Она не могла понять, от чего именно проснулась. Шторы не были задёрнуты, она посмотрела в окно сквозь прозрачную тюль, но не увидела ничего, кроме тёмного серого неба.
Не было луны, не было ни одной звезды, даже фонари не горели. И тут она поняла, что слышит какой-то звук. Девочка прислушалась. Это был звук крылышек, которые бились о стекло. Анжеле захотелось встать, подойти к окну и найти бедного ночного мотылька, который оказался взаперти в их квартире. Но она сразу подумала о том, что точно не будет сейчас его ловить и выпускать на улицу, открыв окно. Анжела постаралась не обращать внимания на хлопающие крылышки, и вскоре снова заснула.
Утром, встав с постели, она первым делом подошла к окну. Не было и следа ночного мотылька. Окно и подоконник были чистыми. Но девочка могла поклясться, что ночью слышала бабочку! Она рассказала об этом своей маме, которая готовила на кухне завтрак, но Вера только отмахнулась в ответ:
– Малыш, тебе это просто приснилось. Ну, откуда появится бабочка глубокой осенью?
Бросив быстрый взгляд на дочь, Вера напряглась. Она положила прихватку на стол и подошла к дочери. Привычным движением Вера положила руку на лоб девочки, и поняла, что у ребёнка температура. Как некстати! Вера вызвала на дом врача, и, взяв термометр, усадила дочь рядом с собой, чтобы измерить температуру. Да, 37,8.
– Малыш, вернись в постель, – сказала Вера, убирая термометр. – Ты заболела. Полежи, пока я сделаю тебе горячего чая с мёдом.
Врач, которая пришла к ним домой, была молодая весёлая женщина. Осматривая Анжелу, она улыбалась и шутила. Закончив осмотр, она написала назначения, пожелала скорейшего выздоровления, и ушла.
Утром, встав с постели, она первым делом подошла к окну. Не было и следа ночного мотылька. Окно и подоконник были чистыми. Но девочка могла поклясться, что ночью слышала бабочку! Она рассказала об этом своей маме, которая готовила на кухне завтрак, но Вера только отмахнулась в ответ:
– Малыш, тебе это просто приснилось. Ну, откуда появится бабочка глубокой осенью?
Бросив быстрый взгляд на дочь, Вера напряглась. Она положила прихватку на стол и подошла к дочери. Привычным движением Вера положила руку на лоб девочки, и поняла, что у ребёнка температура. Как некстати! Вера вызвала на дом врача, и, взяв термометр, усадила дочь рядом с собой, чтобы измерить температуру. Да, 37,8.
– Малыш, вернись в постель, – сказала Вера, убирая термометр. – Ты заболела. Полежи, пока я сделаю тебе горячего чая с мёдом.
Врач, которая пришла к ним домой, была молодая весёлая женщина. Осматривая Анжелу, она улыбалась и шутила. Закончив осмотр, она написала назначения, пожелала скорейшего выздоровления, и ушла.
В течение всего этого дня Анжела не чувствовала себя больной. Она играла, смеялась, и была довольна жизнью. Вечером к ним в гости пришли тётя Наташа с маленькой дочерью Катей. Эту тётю Анжела видела впервые. Тётя Наташа смущённо улыбалась, когда смотрела на Анжелу, как будто извинялась перед ней. И девочке показалось, что что-то не так.
Она направилась в комнату брата и тихо спросила у него:
– Витя, ты не знаешь, зачем пришла тётя Наташа?
– Ей ночевать негде, – ответил Витя, листая какой-то журнал.
– Как это? – удивилась Анжела. – Она ведь с ребёнком. Значит, у них есть папа.
– Я не знаю, – сказал Витя. – Мне не интересно.
Вера вместе с гостьей уединилась на кухне, и они очень тихо начали о чём-то говорить. Странно всё это, подумала Анжела, и пошла в свою комнату. Она легла в постель, расслабилась, и задремала. Анжела очнулась среди ночи от крика ребёнка. Ребёнок так громко плакал, что ей казалось, будто на неё падает потолок. Её всю трясло, к горлу подкатывал ком, и стены комнаты кружились по кругу. Анжела не могла этого вынести и закричала:
– Мама! Мне плохо!
На неё навалилась темнота, больше она ничего не помнила.
Проснулась Анжела на следующий день поздно. Она открыла глаза и увидела маму, которая сидела на краешке её кровати. Вера держала дочь за руку, и наблюдала за тем, как она спит.
– Мам, – тихо сказала Анжела, – мне было так плохо ночью…
– Знаю, малыш, – так же тихо ответила Вера. – У тебя была высокая температура.
Вера немного помолчала, а потом сказала:
– Я не могла выгнать тётю Наташу. Ей некуда было идти. Прости!
Не думая ни секунды Анжела ответила:
– Мы её больше никогда не увидим.
Вера вздрогнула, и тихо сказала:
– Тётя Наташа работает вместе со мной. Я каждый день вижу её на работе.
– Всё равно, – ответила девочка, и снова заснула.
Вставать с постели совсем не хотелось. Во всём теле ощущалась какая-то слабость. Анжела лежала под тёплым одеялом и прислушивалась к звукам в квартире. Мама на кухне что-то готовит. Брат Витя в соседней комнате что-то вырезает. Анжела повернула голову к окну и увидела бесконечные серые тучи.
Вдруг раздался звонок в дверь. Анжела вздрогнула, потому что ей показалось, что пришёл кто-то злой. Настолько резко прозвучал звонок. Она услышала, как мама пошла в прихожую, чтобы открыть входную дверь. И ей захотелось крикнуть:
– Мама, не открывай!
Анжела сжалась в комок и натянула одеяло до самых глаз. Первое, что услышала девочка, был мужской голос:
– Где она?!
Потом спокойный голос мамы отвечал:
– Ты тут руками не размахивай. Я быстро милицию вызову.
Повисла тишина, которая как будто давила на уши. Снова голос мужчины:
– Она моя жена! Я имею право знать!
– Она собиралась тебя напугать. Пришла ночевать ко мне, чтобы ты задумался: правильно ли себя ведёшь. Сегодня утром она собиралась идти на работу, как обычно.
Снова тишина.
– Вот только на работе она так и не появилась, – голос мужчины уже не был злым. – Где её теперь искать?..
– Я не знаю, что тебе посоветовать, – сказала Вера. – У меня ребёнок болеет.
Дверь закрылась, и Анжела услышала, как мама вернулась на кухню. Девочка расслабилась, она удивилась тому, в каком напряжении находилась всё это время. Что за странная жизнь у взрослых? Какие-то тайны, какие-то недомолвки, какие-то непонятные ссоры.
Вечером, когда отец пришёл с работы домой, Анжела услышала разговор родителей:
– Наташа Шустрикова была сегодня на работе? – спросила Вера.
– Нет, – ответил Игорь. – Утром её видела Галька Самохина, Наташка уехала к своей матери.
– Так ведь её мать живёт на севере, – произнесла Вера, не до конца понимая, что это значит.
– Наташка сказала Гальке, что «обрубила» все нити. Сюда она больше не вернётся.
Вера принесла в комнату дочери чашку чая и вазочку с малиновым вареньем. Она смотрела на дочь, и мысленно задавала себе один и тот же вопрос: «Откуда?..» Анжела чувствовала, о чём думает мать, и, немного засмущавшись, сказала:
– Мам, я же тебе говорила…
– Да, – сказала Вера. – Говорила. Но откуда ты знала?..
Она направилась в комнату брата и тихо спросила у него:
– Витя, ты не знаешь, зачем пришла тётя Наташа?
– Ей ночевать негде, – ответил Витя, листая какой-то журнал.
– Как это? – удивилась Анжела. – Она ведь с ребёнком. Значит, у них есть папа.
– Я не знаю, – сказал Витя. – Мне не интересно.
Вера вместе с гостьей уединилась на кухне, и они очень тихо начали о чём-то говорить. Странно всё это, подумала Анжела, и пошла в свою комнату. Она легла в постель, расслабилась, и задремала. Анжела очнулась среди ночи от крика ребёнка. Ребёнок так громко плакал, что ей казалось, будто на неё падает потолок. Её всю трясло, к горлу подкатывал ком, и стены комнаты кружились по кругу. Анжела не могла этого вынести и закричала:
– Мама! Мне плохо!
На неё навалилась темнота, больше она ничего не помнила.
Проснулась Анжела на следующий день поздно. Она открыла глаза и увидела маму, которая сидела на краешке её кровати. Вера держала дочь за руку, и наблюдала за тем, как она спит.
– Мам, – тихо сказала Анжела, – мне было так плохо ночью…
– Знаю, малыш, – так же тихо ответила Вера. – У тебя была высокая температура.
Вера немного помолчала, а потом сказала:
– Я не могла выгнать тётю Наташу. Ей некуда было идти. Прости!
Не думая ни секунды Анжела ответила:
– Мы её больше никогда не увидим.
Вера вздрогнула, и тихо сказала:
– Тётя Наташа работает вместе со мной. Я каждый день вижу её на работе.
– Всё равно, – ответила девочка, и снова заснула.
Вставать с постели совсем не хотелось. Во всём теле ощущалась какая-то слабость. Анжела лежала под тёплым одеялом и прислушивалась к звукам в квартире. Мама на кухне что-то готовит. Брат Витя в соседней комнате что-то вырезает. Анжела повернула голову к окну и увидела бесконечные серые тучи.
Вдруг раздался звонок в дверь. Анжела вздрогнула, потому что ей показалось, что пришёл кто-то злой. Настолько резко прозвучал звонок. Она услышала, как мама пошла в прихожую, чтобы открыть входную дверь. И ей захотелось крикнуть:
– Мама, не открывай!
Анжела сжалась в комок и натянула одеяло до самых глаз. Первое, что услышала девочка, был мужской голос:
– Где она?!
Потом спокойный голос мамы отвечал:
– Ты тут руками не размахивай. Я быстро милицию вызову.
Повисла тишина, которая как будто давила на уши. Снова голос мужчины:
– Она моя жена! Я имею право знать!
– Она собиралась тебя напугать. Пришла ночевать ко мне, чтобы ты задумался: правильно ли себя ведёшь. Сегодня утром она собиралась идти на работу, как обычно.
Снова тишина.
– Вот только на работе она так и не появилась, – голос мужчины уже не был злым. – Где её теперь искать?..
– Я не знаю, что тебе посоветовать, – сказала Вера. – У меня ребёнок болеет.
Дверь закрылась, и Анжела услышала, как мама вернулась на кухню. Девочка расслабилась, она удивилась тому, в каком напряжении находилась всё это время. Что за странная жизнь у взрослых? Какие-то тайны, какие-то недомолвки, какие-то непонятные ссоры.
Вечером, когда отец пришёл с работы домой, Анжела услышала разговор родителей:
– Наташа Шустрикова была сегодня на работе? – спросила Вера.
– Нет, – ответил Игорь. – Утром её видела Галька Самохина, Наташка уехала к своей матери.
– Так ведь её мать живёт на севере, – произнесла Вера, не до конца понимая, что это значит.
– Наташка сказала Гальке, что «обрубила» все нити. Сюда она больше не вернётся.
Вера принесла в комнату дочери чашку чая и вазочку с малиновым вареньем. Она смотрела на дочь, и мысленно задавала себе один и тот же вопрос: «Откуда?..» Анжела чувствовала, о чём думает мать, и, немного засмущавшись, сказала:
– Мам, я же тебе говорила…
– Да, – сказала Вера. – Говорила. Но откуда ты знала?..