Виктор КОРОЛЕВ
Жизнь и смерть Хоакина Сорольи, любимого сына Валенсии
НАСТАЛА пора идти ему в школу. Родители не стремились заранее научить грамоте, не читали ему на ночь сказок. Они заняты были весь божий день, трудились не покладая рук. Сестра младше на год, так что все заботы о ней – пали на него с ранних лет. Вот и сейчас, он помогает ей одеться, а отец кричит из мастерской:
– Хоакинчик, ну-ка, подай мне молоток!
Отец держал маленький магазин, продавал там всякую мелочь, которую называл странным словом «metizy». Ну, вот опять – не перестанет он звать, надо срочно бежать, сестрёнку бросать, ему помогать. Отец слесарит, точит, пилит и паяет. Но он не знает, что его слесарные доходы сына не прельщают.
Сын уже испортил все тетради и поля учебников, собранных к школе, своими странными рисунками. И ничего на свете, кроме карандашей цветных и мела, похоже, в голову ему нейдёт. Как он далёк от металлических изделий! Какие молотки, напильники, метизы? А кем он хочет быть – и так понятно. Но точно не слесарным мастером, как возмечтал отец, Хосе Пикерес. Да и мать, Изабель Бастида, была согласна с мужем.
Первый же день учёбы в школе чуть не закончились трагедией. Маленький Хоакин пришёл домой в слезах. Творчество его не заценили, но не это главное.
– Вы не родные мне! – кричал малыш в истерике. – Почему вы скрыли, что у меня были другие мама и папа? Что моя настоящая фамилия не Пикерес – почему?!
Потом он, конечно, успокоится, а много позже от фамилии Соролья-и-Бастида оставит только первую часть. А в тот вечер Хосе и Изабель спокойно, как взрослому, расскажут ему всё: что родителей Хоакина унесла холера, которая заявилась в Валенсию с европейского материка и собрала на побережье свой смертный урожай; что он – их родной племянник и может, если хочет, называть их «дон» и «донья», а они по-прежнему будут считать его с сестрой своими детьми.
Тетради купили новые. Но учёба всё равно не заладилась. Слава Богу, учитель успокоил дона Хосе и тётю Изабель:
– Да, мальчик невнимательный, плохо решает в уме и небрежно пишет. Но зато прекрасно рисует. Он видит мир совсем по-другому, не так, как мы. Видит его светлым, и сам при этом лучится…
Несколько классов Хоакин всё-таки осилил. А тут неподалёку для слесарей-ремесленников открылись курсы рисования, и дядя Хосе забрал мальчика из школы. Днём Хоакин помогал ему в магазине, а вечером отправлялся рисовать.
Ему не было ещё и четырнадцати лет, ремесленники смотрели на него с удивлением. Но маленький Хоакин оказался на голову выше всех – его рисунки были на первом месте всегда. Через год приёмные родители поняли, что здесь ему нечему учиться. Вступительные экзамены в Академию изящных искусств Валенсии мальчик сдал блестяще, и дядя на радостях подарил ему шикарный ящик с красками.
Потом будут говорить, что ему всегда везло на учителей. Повезло и в новой школе: талант молодого студента сразу заметил Франсиско Прадилья. Он всего-то на пятнадцать лет старше Хоакина, но уже успел получить за свою картину «Донья Хуана Безумная» почётную медаль Всемирной выставки в Париже в 1878 году.
– Хоакин, у тебя нет соперников! – подхваливал Франсиско своего юного протеже. – Но ты должен стараться и следовать за мной в кильватере: берись за большое батальное полотно! Начнём готовить его для выставки. Но помни: чтобы заявить о себе и получить медаль, художнику придётся нарисовать немало мёртвых тел…
Хоакин старался. Его работы заняли призовые места сразу по трём дисциплинам: студийный рисунок с натуры, цветовая палитра и объёмность. Получил право выбрать тему для зачётной картины. Преподаватели ахнули, что он назвал сражение у артиллерийских казарм 2 мая 1808 года. «Юноша хочет конкурировать с Франсиско Гойя?! – хмурились они. – Великий мастер уже описал этот подвиг испанцев!»
Никто, кроме покровительствующего Прадильи, не верил, что сын слесаря сможет создать батальное полотно. Тем более такое большое: слух о том, что Хоакин купил холст шесть на четыре метров, мгновенно разнёсся по академии. Даже подрамники таких размеров никто в жизни не видел! И где он будет писать этот сюжет? Кто станет ему позировать?
Профессор Прадилья договорился, а дядя Хосе оплатил два дня аренды Плаза де Торос – недавно построенной арены для корриды в Валенсии. Разрешили, пока нет ни боя с быками, ни тренировок тореадоров. Костюмы для тех, кто согласился бесплатно позировать, друзья-однокурсники собирали буквально с миру по нитке.
Эскизы и отдельные фрагменты Хоакин прописал заранее. Он изучал позу, пропорции и форму каждой фигуры, набрасывал на бумаге композицию, разбирал по цвету и контрасту светотеней. Он тщательно готовился. А в назначенный день, ранним утром, вывез на тележке огромный холст, растянул его на железную раму, сделанную дядей Хосе. И начал работу.
Юноша не отходил от своего странного мольберта даже в сиесту. В полдень второго дня на арену пришёл Франсиско Прадилья. Долго стоял сбоку, смотрел на масштабное действо. Молчал.
– Мой юный друг, как у тебя выходят такие тонкие мазки? – спросил наконец. – Почему у меня так не получается?
– Не могу сказать, дон Франсиско, – отвечал будущий гений. – Может, всё дело в кисточках? Я их делаю из шерсти мангуста.
– А что, так можно?
– Понятия не имею. Я просто делаю.
– А зачем тебе эта арена?
– Смотрите, вон там мои друзья жгут опилки! Дым идёт на защитников казармы, и я могу точно его описать. Вы же сами говорили на лекциях, что волны на море и дым – самое трудное…
Деньги кончились раньше, чем живописание героической битвы жителей Мадрида. Свернув огромную батальную картину, Хоакин снова взял тележку и, пересмотрев свои старые работы, в основном акварели, с утра поехал с ними на базарную площадь.
Люди подходили, смотрели, восхищались. Никто ничего не покупал. Незадолго до сиесты старик-старьёвщик, что рядом занял место, в который раз взял в руки одну картину – старый мост Алькатара. Снова приценился:
– А старые реалы возьмёшь? Дам сто.
– В старых – триста. У меня только краски на сто ушло.
Сошлись на двухстах. Но ушлый старик дал сто бумажками, а про остальные сказал:
– Бери с моей тележки пять штук любого товара!
Хоакин взял шляпку и перчатки – матери и сестре, молоток без ручки –для отца, грязную холщовую рубаху и порванный кожаный фартук – для себя. Вот и вся сила искусства. Больше никто ничего не купил. Но вечером домашние искренне обрадовались его подаркам. В следующий выходной собирался снова на базар. И ушёл бы, если б не случай. Неужели это правда, что «нас всех подстерегает случай»?
Ранним утром в магазине отца появился известный в городе фотограф Антонио Гарсиа Перис. Он хотел купить штопор, простой штопор. А увидел вдруг на стене за прилавком небольшую картину. Это был эскиз Хоакина – он с открытки писал фонтан королевского дворца в Ла-Гранха.
– Я был там! – вскричал посетитель. – Я видел этот фонтан! Это просто чудо какое-то! Лошади как живые! Кто автор?
Он купил этюд за триста серебряных песет, а когда узнал, что автор – сын хозяина лавки, велел позвать его и повёл к себе домой. Хоакин не сильно-то упирался. Он с удовольствием рассматривал фотографии в ателье дона Гарсиа, польстил хозяину за оригинальное сочетание светотеней в его работах и немедленно согласился, когда фотограф спросил:
– А не возьмётесь ли вы написать портрет моей дочери Клотильды?
Через пять минут дочь уже спускалась во второго этажа. Она подняла на юношу глаза, и тот вдруг понял, что будет писать её портреты всю жизнь. Молчали оба. Дон Гарсия догадался, что молодым лучше не мешать, ведь это любовь с первого взгляда, а она случается в жизни всё реже.
Это потом выяснится, что они виделись и раньше, даже учились в одной школе, только в разных классах, потому что Хоакин на два года старше. Время прошло, оба выросли. Встретились – и вспыхнули, загорелись сердца любовью. Клотильда отныне и навсегда станет музой гения испанской живописи. Через пару месяцев его умопомрачительное полотно «Сражение у артиллерийских казарм 2 мая 1808 года» завоевало серебряную медаль на национальной выставке в Мадриде.
Пока в домах дона Гарсиа и дона Хосе готовились к свадьбе, Хоакин продолжал учёбу в академии (финансовая помощь будущего тестя очень помогла) и писал новые картины. Ещё умудрялся выкраивать время для портретов невесты (он будет писать Клотильду постоянно, потом насчитают более семидесяти её портретов).
Свадьбу пришлось на время отложить: вторая батальная картина «Клич Паллетера» (полтора на два метра), тоже посвященная героической истории Валенсии, завоевала в испанской столице первое место. Власти родного города оригинально отметили юное дарование: Хоакин получил персональную стипендию на продолжение учебы в столице Италии.
Он ежедневно писал невесте из Рима, рисовал по памяти её лицо, ходил по музеям. Академическое преподавание основ классицизма его не устраивало, и, воспользовавшись свободным посещением лекций, он уехал в Париж, где отрывалась очередная выставка местных импрессионистов. Она просто потрясла молодого живописца.
Ах, как хочется сказать, что с того дня всё в жизни художника пошло вверх! Нет, нет и нет. И не раз ещё «милой Клоти» придётся утешать своего жениха.
– Мой дорогой Хоакин, вчера я не писала тебе, а сегодня пошлю сразу два письма, чтобы не потерять нашу добрую традицию – быть всё время вместе, – успокаивает она. – Мне кажется, что когда я так разговариваю с тобой, ты рядом со мной, совсем близко...
А он мечется, пробует себя в разных стилях, много копирует, сутками не отходит от мольберта, не оставляя времени на сон. Готово очередное большое полотно – «Погребение Спасителя». И – о, ужас! – столько времени и сил потрачено на эту картину, и какой скандал вышел. Его чуть ли не проклинали в костёлах: «Да как посмел этот молодой валенсианеец представить библейское божество в натуральном человеческом виде?!»
Когда Хоакин резал ножом эту свою картину, наверное, думал так: «Никогда! Никаких клерикальных сюжетов! Только проза реальной жизни, только сиюминутное впечатление, только цветовая гамма и – солнце!» Он сжёг куски изуродованного холста – и шумиха вскоре утихла.
Клотильда написала в очередном письме: «Без тебя всё валится из рук, ничто меня не радует! Видно, Бог справедлив, он свёл нас вместе, и теперь я мечтаю только об одном: быть с тобой и жить для тебя». И эти слова делали его сильным, вспыхивали яркими красками в новых работах.
Его палитра становится «просветлённой». Немало помогло знакомство на парижских выставках с творчеством русских художников Крамского, Айвазовского, Маковского. «Задышали» даже портреты, которых он пишет в то время немало. А в пейзажах появилось солнце – и с тех пор оно не исчезнет с его холстов.
Окрылённый очередными наградами, Хоакин возвращался в Валенсию, к своей любимой Клоти. Осенью 1888-го они обвенчались и вскоре переехали в Мадрид. Но родные красоты не оставляют его. Он постоянно пишет море на побережье, резвящихся детей и счастливых женщин. На его картинах ветер надувает паруса, рыбаки тянут лодки, волны катятся на песчаный берег. Воздух наполнен золотом испанского летнего утра. Это сиюминутное
| Праздники 6 Мая 2024День святого Георгия Победоносца 1 Января 2025Новый год 7 Января 2025Рождество Христово Все праздникиРеклама |