запалив погребальный костёр. Он прокричал её имя, но его голос унёс злой ветер отнимавший последние силы. ему показалось, что глаза под закрытыми веками дрогнули. Стало больше света, но всё кругом терялось в белой метельной мгле. А хищная, мгла отпрянула уплотнилась, обрела две огненных бусины – глаза над короткой чудовищной пастью, зубы и язык которой отличались только другим оттенком черноты, двумя косматыми, округлыми ушами тьма теперь походила на зверя чьё имя запретно, призрачная шкура его металась, сочась чёрным дымом. Зверь вздыбился над крадой, рухнул на неё передними лапами, протянулся пастью к лицу Ии. Улор, ткнул зверя факелом в морду, зверь взревел, шарахнувшись от своей жертвы, Улор ещё пару раз махнул факелом, тесня его к цепочке камней, определявших середину улиты, он знал, что не сможет одолеть зверя, но он мог вытеснить его на тропу и запереть там, сделав новый от вилок.
Имлех, правил колесницей в которой ехал Анн – Мастер цитадели, дважды прикоснувшийся, Верховный посвящённый всеблагому пламени. Править нужно было не быстро, вровень с небольшой толпой, шедшей рядом с колесницей. Два рода целиком, кроме младенцев и нескольких женщин шли в одну сторону, но порознь. Заплаканные, встревоженные женщины, угрюмые мужики с молотами, топорами, кольями, кто-то, презрев запрет брать оружие без призыва, взял боевое копьё. Чтоб семьи не начали искать виноватых друг в друге до срока, Род Вайши шёл слева, а род Радивы с права от колесницы. Имлеху пришлось взять ещё несколько стражей верхом ехавших поодаль
Пересекать брод не пришлось, шаманка встретила их на границе своих владений.
Высокая, горбатая старуха, смотрела на всех из-за бисерных нитей, спускавшихся с накидки, скрывая её лицо от жителей трёх миров, от этого нельзя было понять на кого она смотрит сейчас. В длинные, седые волосы были вплетены разноцветные ленты. Одежда на ней была увешана амулетам и расшита символами стихий и духов, звенящими при движении, призывая подчинённых духов.
-Зачем вы пришли ко мне, люди?-Спросила старуха, оглядев толпу. По толпе пробежал ропот, потом вперёд вышла заплаканная женщина и упала на колени перед водой:
-Хозяйка, ты много лет меня знаешь, ответь, где моя дочь?
-Тело Ии в доме духов, душа в нижнем мире, но любимый её - Улор из рода Вайши пошёл за ней если ему хватит сил, ты ещё увидишь свою дочь живой, Латвати.
-Ты лжёшь!-Вышел вперёд широкоплечи коренастый человек с тяжёлым дробильным молотом в руках. Мой сын чтит закон, этой ночью он пройдёт Огненное посвящение и станет мастером.
-Раал, мастер металла, а ты тогда позволил бы сыну взять Ию в жёны?-Спросила Хозяйка волков.
-Девочку жаль, но она увечна, всё равно скоро умрёт, род подберёт ему более достойную пару.
-Даже если через неё он обретёт дар, куда могущественнее, чем твоё мастерство, чем мастерство всего рода Вайши, чем мастерство всей твоей варны.
-Разве так бывает.-Усомнился мастер металла.
-Вы – Мастера умеете хранить тайны, спроси об одной из них у дважды прикоснувшегося, ведь он заклят лгать.
Раал, растерянно опустил молот, направился к колеснице.-Это правда, дважды прикоснувшийся?-Спросил он, опустившись на колено.
-Да, есть такое посвящение, посвящение странников-ваявар.
-Мой сын, увидит Медную вару?-Спросил Раал, всё смесью восторга и ужаса.
-Если пройдёт испытание, которое сам искал.-Крикнула шаманка, будто слышала их беседу и за рекой.
-Это она соблазнила отрока похитить мою дочь!-Донеслось от рода Радивы.-Сколько раз она просила мою жену отдать ей Ию.
-Ийн, горшечник, выйди под лик Всесветлого Ра.-Предложила шаманка.
Вперёд вышел высокий жилистый человек с прищуренными глазами и тонкими, но сильными пальцами горшечника.
-Горшечник, а сколько благ ты получил от тех, кому продавал шёпот духов владеющих твоей дочерью.
Старший в роду не успел ответить, а может так и задумывалось, кто-то из Радивов метнул копьё в шаманку. Для стража цитадели время растянулось, умело пущенное орудие, не летело, плыло в воздухе, но даже опытный воин ничего не успевал сделать. Но вдруг налетел порыв ветра обернувший зыбь на реке вспять, он швырнул копьё в реку, это видели все, но высокую старуху сломало пополам, как если б копьё попало в нее. Верховный жрец, дёрнулся вперёд, но над бродом раздался голос Хозяйки волков:
-Люди, вам мало крови пролитой в моей обители? Теперь не спасти вас от гнева Матери. Волки придут за каждым.
Горшечник пошатнулся и отступил. Раал растерянно озирался. Над степью взлетел волчий вой, заставивший людей испуганно вздрогнуть.
-Страж!-Продолжала греметь горбатая старуха, ткнув узловатым пальцем в Имлеха.-Иди за мной, заклятый лгать, засвидетельствуешь грех пред землёй и небом.
Он только и успел свистнуть дружинника Зарашану, стать колесничим, перемахнул борт колесницы и пошёл через брод, следом за удаляющейся шаманкой.
Хозяйка волков уходила от переправы степенно, сохраняя достоинство, Имлеха ничего не держало, он побежал прямо в сторону скита. Ветер крепчал, трепал листву кустов и деревьев, казалось они тянут руки по ветру пытаясь поймать что-то улетевшее. Молния сверкнула так, что он увидел свою неправдоподобно резкую тень, следом трескуче осыпался раскат грома. Таких гроз небывало в это время года. Потом ещё и ещё, то ближе, то дальше, небесный огонь бил в землю, словно сам стремился к тем, кто его призвал. Шаманка поравнялась с ним, ветер трепал её чёрные волосы и одежду. Аташа взяла его за руку:
-Так быстрее. Она обернулась к нему. У них было несколько мгновений до того что должно случиться. И он знал, они будут вместе, под этим небом, но в другое время. Но мгновения кончились, она обернулась ельнику, последние что он увидел перед прыжком было молния, ударившая в центр урочища, туда где стоял скит.
Он был готов к этому, но, когда зрение вернусь к нему, увиденное было злым. У «дома духов», куда он утром отнёс Ию, на земле недвижно лежали отроки, все, кроме одного, младше Улора, дети из «домов юных» разных варн, юнцы не ведали границ, вместе общались, дружили, дрались, слушали сказки о героях и вот кому-то захотелось поиграть в Ракшу-змееборца, решили защитить свой род от позора, спасти «украденную Зарю», не суть кем они были для себя в этой игре. Теперь, они все лежали как мёртвые и не ясно кто оживёт.
Дальний край хижины горел, туда удалил небесный огонь, почти в изголовье тем, кто лежал внутри. он метнулся внутрь, но на миг задержался, увидев Янтаку. Воспитанница шаманки была мертва, но её убила не молния. Волосы скрывали кровь из раны над ухом. Какой-то юнец ударил её капнем и за это теперь лежал на пороге хижины, камень остался в его сведенной судорогой руке. Но на скорбь и гнев не осталось времени. Страж цитадели откинул полог из-под которого повалил дым.
Зверь, которого он, огнём факела вытеснил на тропу улиты, то и дело бросался вперёд, целя когтистой лапой выбить у него факел, от этого он не мог верно выложить камни, закрывающие тропу. Два из них уже канули во мрак, оставшихся хватало, но тьма вернулась в него, и он понимал, если она заполнит его до краёв, выплеснется наружу, в нём не останется ничего кроме этого ужаса и будет уже неважно в каком мире он есть. Он взял камень, но его не оказалось в руке, рука почернела. Глаза-уголья горели во тьме за гранью света.
-Это мой факел.-Янтака, вырвав у него огонь швырнула огонь под краду. Сухая береста весело занялась от пламени. Зверь рванулся вперёд, но его отбросило волной тепла, полыхнувшей от погребального костра.
-Делай что должен, ваявара ты или где!-Крикнула степная ведьма уже стоя на краде.
Улор выложил камни цепочкой отделив зверя от середины сурада, тёмная вода ещё заполнила новое русло, а он уже кричал Янтаке:
-Янка, район блокирован правительственными войсками, там будет бойня, не смей туда ехать!
Она стояла на коленях, наверху погребального костра. Пламя уже проникало внутрь укладки, устроенной с тем чтоб огонь проще разошёлся меж брёвен и каждая хворостина, каждый лоскут бересты, отдал себя силе очищающей душу от плоти, возносящий её к огням предков. Степная ведьма, склонившийся над Ией, что-то шептала ей, потом подхватила на руки, напрягшись перебросила через пламя ему на руки Улора.
-Это мой костёр.-Крикнула она, исчезая в метущихся, рвущихся вверх, языках серебряного огня.-Береги её, Ваявара, а то приду и совестью загрызу. через миг все его существо пронзила жгучая боль, а потом сердце замерло.
Боль была острой и жгучей, она была сразу везде, почти невыносимая, почти, оттого, что он знал, он ещё жив. Сердце часто и гулко колотилось в груди иногда останавливаясь и тогда он начинал соскальзывать к духам, но сердце, словно вспомнив себя, снова начинало стучать и он возвращался. Ещё веки, они тоже болели, они то открывались то смежевались, как дверные пологи от ветра. Он видел Имлеха склонившегося над иссиня-бледной, в густеющем сумраке, недвижной Ией, воин ударил её кулаком в грудь. Улор не мог ни остановить его, ни закричать, ни даже зажмуриться, он мог только смотреть как убивают его любимую. Но через мгновение, Ия, резко и глубоко вдохнула, выгнувшись грудью вверх. страж цитадели поднял её и прижал к себе. Она отрывисто и глубоко дышала.
Второй раз он очнулся уже в темноте. Где-то рядом горел огонь, искрясь в глаза Ии, его голова лежала у неё на коленях. Он вспомнил полутёмную кузницу в земле русов и вздохнул. Она посмотрела, смахнув слезу и он понял, как она изменилась. В ней появилось что-то от Алессии, дочери генуэзского купца.
-Ты ведь никогда не решишься первым.-Сказала она.
-Решусь на что?-Неуверенно, словно пробуя сможет ли он говорить, спросил Улор.
Ия, склонилась прильнув своими губами к его губам.
По мотивам аркаимской легенды.
Александр Чертолясов Май-Август 2019
