«…Я подарю тебе любовь…»
3
Слух по селу, о моем приезде разнеся довольно быстро. Всем хотелось посмотреть на столичного гостя, и местные жители под разными предлогами стали посещать деда Прохора – то соль неожиданно закончилась, то табачок понадобился…
Вечером, сидя за одним столом с гостями и родственниками моего друга – Григория, и выпив немного самогона, настоянного на золотом корне, я отвечал на вопросы, в основном, связанные о моей и Григория, жизни в столице. Постепенно разговор перешел на местные темы.
– Прохор, слышал новость то: у Кривого Петра, волки чуть корову с телям не придушили… Говорит, что видел Дивну… Будто бы та их прогнала… Может, и не брешет…
Говорившего человека звали Свиридом, – это был крупный мужик, с широким бородатым лицом и близко посаженными глазами.
– А чего Петру врать-то? Вон, мого сына, Митьку, тоже из тайги вывела, когда тот начал круги наматывать по ней. Митька брехать мне не станет. Какой ему резон? – прострочил, как из пулемета, мужичек, сидевший напротив меня и запил свои слова самогоном, при этом, удовлетворительно крякнув.
– Твоего Митьку, если еще раз увижу с Люськой моей, ноги повыдергаю…с руками, - незлобно проговорил с жующим ртом Свирид.
– Та любят они друг друга! Ты себя вспомни… Сколько раз пентюхов получал от Потапыча, свекра твого? А? А ведь ты не угомонился, пока Зойку в жены не взял, – опять прострочил худосочный мужик.
– Кто эта загадочная Дивна? Как же она волков не испугалась? – спросил я, – и сразу почувствовал, как за столом изменилось настроение, и на миг, в комнате, повисла тишина.
– Да поговаривают, – пробубнил Свирид, – что от нее, не то, что волки – бурые шарахаются, как чумные…
– Что, страшная такая?– улыбаясь, спросил я в свою очередь.
– Да нет! Кто ее видел, говорили, что очень даже ничего…
– Мой Митька сказывал, что когда шел рядом с нею, все время земляникой пахло… «Дивна, – говорил он мне, – очень красивая девушка, ромашки у нее кругом на одежде вышиты…»
Потом, быстро глянув в сторону Свирида, худосочный мужичек добавил: – Но все одно, говорит: «Папань, больше всего на свете, Люську люблю!»
Услышав о земляничном запахе, у меня с лица сползла улыбка, и я, взглянув на деда Прохора, закашлялся… А, закашлялся я от того, что он мне пальцем показывал: «Молчи!»
Я непроизвольно дотронулся кончиками пальцев до своих губ. Какой все-таки прекрасный запах у земляники!
«Ну, где же ты? Поторопись! Я с нетерпением ожидаю тебя…».
[/justify]