"О, Геннадий, не надо расстраиваться", - неожиданно раздалось сзади, и я опять оглянулся.
Сзади стоял высокий, худой и лысоватый Джентльмен с белым шарфом на шее и с трубкой в руке.
"На случай появления подобных проблем мы создали специализированную проблемную лабораторию. Давайте пройдем туда", - и он приглашающе протянул руку в сторону машины-копны. На ней косо висела огромная вывеска, написанная золотыми буквами:
Одесская Проблемная Коммунальная Лаборатория
С трудом протиснувшись в маленькую дверь, я очутился в небольшом коридоре с еще одной дверью, над которой висела табличка:
Приемный покой
Я растерялся: туалетом здесь и не пахло. Больницей, кстати, тоже, но делать было нечего. Я вежливо постучал, и услышав: "Да-да, входите же!", осторожно открыл дверь.
За нею было просторное помещение с кушеткой, странным, очень странным креслом и несколькими кабинками вдоль стены.
Ко мне шагнул с распростёртыми объятиями улыбающийся лысый толстячок в белом халате, но я, увернувшись от него, заскочил в кабинку и остолбенел: на том месте, где должно было быть так нужное мне керамическое изделие, находилось красивое гранитное надгробье.Я заглянул в другую кабинку, в третью, и в растерянности оглянулся на гостеприимного толстяка: - в них тоже были надгробья.
Хозяин непонятного заведения прямо засветился от радости и, счастливо улыбаясь, закивал головой: - "Да, да, уважаемый Геннадий Васильевич, мы покончили с этим унизительным пережитком раз и навсегда, и теперь, как говорится, нет проблем!" – он довольно хохотнул и сделал широкий жест в сторону стеллажей.
На них стройными рядами выстроились пробки: резиновые, пластмассовые, деревянные, любых размеров и конфигураций. Сотни, тысячи пробок и пробочек. В колбочках и банках желтели и синели какие-то жидкости, а в прозрачных пакетах находились порошки, похожие на цемент или алебастр.
Вежливо взяв меня под локоть, он подвел меня к странному креслу.
"Путём несложной, хотя и немного болезненной операции, мы навсегда избавляем наших клиентов от неудобной и унизительной привычки ходить в туалет. Эта привычка - атавизм, пережиток прошлого, и с ней надо решительно бороться, она оскорбляет достоинство человека, который, как всем известно, звучит гордо!"
Произнеся такую энергичную речь, он даже запыхался, и шумную передохнув, неожиданно добавил: - "Ну, раздевайтесь!"
"Как?" – не понял я, решив, что ослышался.
Толстяк смачно рассмеялся, и, вытерев набежавшую слезинку, доверительно положил руки мне на грудь: "Лаконичный и исчерпывающий вопрос требует адекватного ответа. От пояса, уважаемый, от пояса!" - и мягко подтолкнул меня к ширмочке.
В замешательстве я снял брюки и рубашку.
"Ну, рубашечку-то как раз и не обязательно, а вот трусики извольте-ка", - добродушно промурлыкал толстяк, натягивая на руки толстенные диэлектрические перчатки и откидывая со столика возле кресла простыню.
Я похолодел: моему взору открылись разные стамески, буравчики, штопоры и кузнечные клещи, правда, никелированные.
Он оценивающе окинул взглядом мой зад и взял с полочки толстенную пробку из черной резины.
"Так вот где она, а вчера я ее целый час искал по всему дому", - мелькнула мысль, и я непроизвольно попятился.
"Извините, а нельзя ли познакомиться с отзывами, так сказать, перенесших, э-э-э..." – я запнулся, но доктор видимо ждал этого вопроса.
"Ну конеЧно же, а как же. Пренепременно, вот извольте, - и протянул мне довольно пухлую папку, - Вот, пожалуйста, убедитесь, как в виде побочного эффекта у нашего клиента увеличилась производительность труда на 800%.
У вас, вероятно, были случаи, когда нужно что-то обязательно доделать а тут, как назло, "приспичило"? А теперь представьте, что такое состояние с начала смены и до конца! Вот где производительность, вот где скорость!
Кстати о скорости. Вот, пожалуйста, отзыв тренера одного бегуна на длинные дистанции. Его подопечный (и наш клиент, конеЧно же), побил все рекорды на всех дистанциях. Почему? Так это же просто!
Представьте, у вас, простите, понос, а до туалета 100 метров. Вы же в таком состоянии любого спринтера обгоните запросто! Ну, а если до туалета 1000 метров? Будет рекорд? - растопыренной пятерней он сделал убедительно отрицательный жест: - Нет! Потому что добежать не успеете, авария в дороге случится! - он опять хохотнул и поднял указательный палец: - А с нашей помощью время бегуна уже ничем не ограничено, беги хоть вокруг земного шарика.
Кстати, одна инициативная группа наших клиентов уже пошла на второй виток непрерывного бега вокруг Земли, и конкурентов им нет, и пока не предвидится!"
"Позвольте, - усомнился я, - а как насчет проблем с водными преградами?"
"О-о-о-о! - засиял улыбкой Одессит - для наших клиентов преград не существует, а нет преград - нет и проблем. Вот, извольте почитать о достижениях пловца, также нашего клиента.
Вырабатывая силу воли, он поставил перед собой цель: плыть по Нилу до тех пор, пока не обгонит трёх крокодилов. Причём крокодилы без пупков не считаются".
У меня глаза на лоб полезли: - "Позвольте, но ведь у пресмыкающихся нет пупков!"
Толстяк обрадовался: - "Ну конеЧно же, в этом всё и дело! Сначала крокодилы по глупости своей ему навстречу плавали с намерением пообедать, а когда он начал гоняться за ними по всему Нилу, да ещё и переворачивать их в поисках пупка, у них аппетит исчез напрочь. Да ещё и условный рефлекс выработался за полгода: как увидят человека в воде, так стараются в ил поглубже зарыться. Так что смертность от крокодилов резко снизилась, за что наши братские народы Африки выражают глубокую признательность и благодарность нашей лаборатории на дипломатическом уровне", - и достал из папки несколько документов с причудливыми печатями.
Но я всё ещё сомневался: "Извините, а кто-нибудь из ваших сотрудников...... Так сказать... Приобщился?"
"Ну конеЧно! Вот, например, Жора, наш профессиональный алкоголик, совершенно бросил пить, но балдеет беспрерывно. Представляете, какая экономия! Это благодаря фундаментальному открытию нашей лаборатории.
Наши исследования показали, что чувство наслаждения появляется только в том случае, если желание "облегчиться" совпадает по времени с процессом расслабления определенной группы мышц. Причём уровень наслаждения пропорционален силе желания. Но, увы, счастье облегчения так скоротечно! - Он тяжко вздохнул и покачал головой, - Вы пробовали расслаблять мышцы, когда желание уже прошло или еще не наступило, а? То-то же! А наша помощь клиенту позволяет при полной расслабленности этих мышц сохранить желание, причём по силе оно со временем прогрессивно увеличивается, стремясь в пределе к бесконечности. И в результате - бесконечный кайф! - он довольно засмеялся. - Кстати, теперь у Жоры жизненный девиз: "Жить надо в кайфе!" Ну так что, приступим?" - неожиданно закончил он и, взяв со стола кузнечные клещи, шагнул ко мне.
Я попятился к ширмочке: - " Я... Мне... Посоветоваться... С женой..." - неожиданно я обо что-то споткнулся и, падая, ухватился за простыню, свисающую со столика.
Инструменты, лежащие на ней, взлетели к потолку, громко хлопнула лампочка, и стало темно.
Звон стекла и инструментов уже затих, а я, путаясь в простыне, всё падал и падал, и никак не мог упасть. Наконец подо мной скрипнули кроватные пружины и падение прекратилось.
"Удачно!" - мелькнула мысль, и я стал выпутываться из простыни.
"Ну что ты прыгаешь, не спится тебе, что ли?" - сонный голос жены, прозвучавший совсем рядом, был явно недовольным.
"Во, а она как здесь оказалась?" - удивился я, и дотронулся до неё, - точно, она, настоящая.
"Да, но что она тут делает?" – вторая мысль имела неприятный привкус.
И тут до меня дошло, что я у себя дома, на кровати, а рядом спит жена, и весь этот бред мне просто приснился.
А вдруг? Я нахмурил брови и сказал негромко в темноту: - " Да будет свет!"
Свет не явился, зато во мне задребезжал ехидненький смешок и появилась мысль Я-Второго: - "Ну конечно, прям сейчас! Дудки! Раз на раз не приходится!" - он явно ликовал, смакуя мою неудачу.
"Ах ты, язва зловредная! – Я-Первый буквально вскипел от негодования. - Сам бы попробовал творить, а то только подтрунивать и умеешь, сгинь, чтобы я тебя больше не слышал!
Я прислушался, но Я-Второй молчал. Неужели подействовало? Я уже жалел, что так разгорячился. Как-никак одна плоть! Надо держать себя в руках, а то...
Не успел Я-Первый подумать додумать, что будет "а то", как услышал недовольную мысль Я-Третьего: - "Во-во, сначала натворит чего-нибудь, а потом за голову хватается!
Всё тебе неймется, - какой стол был, выпивка, закуска, компания, женщины - нет, не то! Ну и что, чем закончилось? Ж@пой. Эх ты, творец! Всё у тебя через... гм... получается!"
"Ну ты и зануда! - обиделся Я-Первый, - нет, чтобы помочь, поддержать, а вы палки в колёса! Как вы меня достали, вот бы отдохнуть от вас!"
"А нам от тебя". – Я-Третий тоже обиделся и хлопнул дверью. Настала тишина: Я-Первому ссориться было не с кем.
Просто я прислушался к себе и рассмеялся: "Какая дверь, что за бред! Ладно, хватит вам ссориться, вы все мне нужны, и Творец, и Критик, и Скептик, да и вообще вы друг без друга существовать не можете".
Я опять прислушался, но внутри меня было тихо. Зато сбоку шевельнулось жена, и сонным голосом спросила: "Ты чего смеёшься? С тобой всё в порядке?"
Я вспомнил свой странный сон и улыбнулся: - "Да вот, во сне мир сотворил чуднОй, – с мультяшами, джентльменами..."
"Ну-ну, уж если ты чего сотворишь, то..." - она фыркнула, но из-за сонной расслабленности фырканье у неё не получилось - раздалось шипение с присвистом.
И, странное дело, - я явственно услышал в ее голосе интонации Я-Второго и Я-Третьего.
"Как же так получается? Ведь принято считать, что жена – это только половина мужа? Да к тому же ещё и лучшая… Ладно, не будем взвешивать и оценивать. Что есть, то и есть".
Я обнял её и чмокнул в щеку.
Она что-то муркнула и, взъерошив мне волосы, шепнула: "Спи уж... Творец..."
