– Побойся Бога! – сказала бабушка старшей внучке, решив поддержать дочь с зятем. – Паша с Ариной даже свадьбу Полине не делали. После ЗАГСа вечерок сгоношили для самых близких, и всё. А у тебя, вспомни, какая свадьбища была? В лучшем ресторане!»
– Вот только тебя, бабуль, забыли спросить! – съязвила Жанка. Бабушка, охнув и прикрыв сухонькой ладошкой рот, ушла в свою комнату.
– Ты не права, Жанна! – угрюмо глядя в лицо дочери, сказал отец. – Если бы поступила на платное отделение, мы б тебя учили. Зачем постоянно платной учебой Полины попрекаешь. Ну, не получилось младшей сестрёнке поступить на бюджет. А тебе повезло. Но разве мы в чём тебе отказывали?
– А я много и не просила! Одни джинсы в год да свитер с юбкой. Как бомжиха на курсе ходила!
– Что ты такое говоришь? – воскликнула с обидой мама. – Мы тебе постоянно вещи покупали.
– Какие вещи? Тряпки с рынка? Разве это вещи?
– На что уж денег хватало…
– Да у вас ни на что нормальное никогда не хватало!
– Прекрати, Жанна! – остановил поток обвинений отец. – Многие так живут. Мы – не миллионеры.
– Вот, именно. Все вокруг живут. Кроме нас! У всех есть машины. Во дворе детям играть негде, всё заставлено. А мы с Эдиком рыжие что ли? Так ты, пап, дашь денег на первый взнос автокредита или нет? После смерти твоей матери от продажи дома у вас должно быть на счету. Я по-человечески прошу помочь! Или я не родная вам? – тёмно-рыжие слегка вьющие волосы двадцатишестилетней Жанны растрепались. Суженые глаза метали зелёные молнии. Лицо искажала злоба.
Родители хмуро переглянулись. «Ариш! Давай, наконец, скажем ей всю правду!» – глухо предложил Павел, сняв очки и потирая переносицу. «Какую правду?» – насторожились Жанна.
– А давай! – сердито поддержала супруга жена, маленькая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. – Я тоже устала от её вечных претензий. Сколько можно? Деликатничаем с ней всю жизнь, и чем больше тепла отдаем, тем больше хамства получаем в ответ. Не нашего поля ягода!
Вся спесь мгновенно слетела с дочери. Глаза расширились, на круглых щеках вспыхнул румянец. Переводя взгляд с одного худого лица на другое, она встревожено спросила: «Мам, пап! Вы о чём? – голос неожиданно осип. – Я вам неродная что ли?»
– Ну, как сказать? – жена выразительно посмотрела на мужа. Дочь сделала нервное глотательное движение и прохрипела: «Ну! Как есть, так и говорите!» Отец снял очки, нахмурился и негромко начал: «Понимаешь, когда ты ходила в подготовительную группу детсада, у нас родилась Полина».
– И что?
– А ничего, кроме того, что ты просила отнести её обратно в роддом. Помнишь?
– Да ладно! – немного смутилась Жанна, и, вернув прежний голос, добавила. – Салага была. Какой спрос?
– А во втором классе, когда мама попросила присмотреть за годовалой сестренкой, пока развешивала белье во дворе, ты сунула её в ящик комода и закрыла. Сама пошла в зал телевизор смотреть.
«А если бы ребенок задохнулся?» – воскликнула мать. «А чего она орала, как резаная! – огрызнулась Жанка. – Не выдержала я. Дело прошлое. Пора и забыть».
– А кто каждый новый год её сладкие подарки половинил и говорил, что так было? – строго спросил отец, и, не слушая оправданий, продолжил. – Арина её с тобой боялась оставить, чтоб ты что-нибудь ни выкинула.
«Верно отец говорит! – горячо поддержала мать. – Другие старшие сестры за младшими смотрели, родителям помогали, а мы с Пашей следили за тобой, чтоб беды не случилось! За что так Полюшку ненавидела? Да и нам от тебя никакого тепла и заботы не перепадало. И к бабушке помогать Поля после школы заходила, а ты только свои хотелки и претензии нам озвучивала».
– Да, ладно, вам! – примирительно заговорила Жанна. – Ну, не была я образцовой дочкой. Какая уж есть!
Но Арина строго продолжила: «А что было перед выпускным балом Полины? Ты зачем ей платье испортила?»
– Так оно длинное было! По полу тащилось. Я помочь хотела.
– Потому половину подола откромсала? Сделала из вечернего платья, из макси уродливое мини? – и, не дав дочери ответить, с болью воскликнула. – Хорошо, соседка – швея смогла исправить, кружево в тон вшила, никто ничего не заметил. А если бы не было такой соседки? А когда Паша в больницу попал? ... Конечно, у тебя была сессия. А у Поли – экзамены, у меня полугодовые отчёты, но почему-то у его постели только мы с ней дежурили. Почему только раз к отцу пришла?! И не говори, что третий был лишний. Могла бы нас подменить! Хоть на один вечер, не говоря уж про ночь!
Жанка молчала, опустив глаза в пол.
– Вот и делай теперь вывод, Жанна Батьковна, – повысив голос отец, – по-родственному ты поступала с нами или нет? Родная ты нам, заботливая и чуткая дочь, или универсальное средство для выноса мозгов?
Жанка подняла на отца потемневший взгляд. Глухо сказала: «Я все поняла!» И вдруг заискивающе взглянула в хмурое лицо матери: «Но скажите правду, я вам родная, не приёмная?»
– Да родная, конечно, – воскликнула мать.
– Уф! – выдохнула дочь и снова опустила голову. После минуты молчания отец спросил: «Ну и как с автокредитом решила?»
– Сами с Эдуардом на машину заработаем. А вы ... не держите зла. Ладно? Мы же родные люди... – последние слова выговорила дрогнувшим голосом и вопросительно взглянула на отца. «Родные, родные! – кивнул тот и наставительным тоном добавил. – И ты почаще вспоминай об этом!»
Обуваясь в прихожей, она сказала: «Купите на бабкины деньги дачу, про нас с Эдиком не забывайте!» Арина улыбнулась: «А когда мы про вас забывали? Все праздники вместе отмечаем. И внуков ждём, не дождёмся...» Жанна шагнула от порога к маме и нежно обняла: «Да это я так ... к слову. И простите меня за всё, если сможете, хоть и не в вашу породу я уродилась».
Открылась дверь. На пороге возникла улыбающаяся светловолосая девушка с большим букетом жёлтых цветов в руках. «Вот и Полина пришла!» – просияли родители.
– Здравствуйте, я к вам на минутку. Только привет от весны переделать. У собора Невского мимозы продавали. Я о вас подумала и по пути зашла. Привет, Жанна, – обратилась к сестре, и радостные искорки в светло-карих глазах потускнели.
– Привет, Полина. Ты, как всегда, в своём репертуаре.
– Не поняла, объясни, – сказала младшая, внутренне собираясь, готовясь к привычной перепалке со старшей сестрой, но та вдруг обезоруживающе улыбнулась и без всякой издёвки в голосе пояснила: «Я к тому, что для тебя по пути – это пять остановок трамвая по другому маршруту. ...Мне до тебя ещё так далеко, как до ближайшей звезды. Пока, мама, папа!» – и скрылась за дверью.
Полина с выражением изумления на лице на несколько секунд застыла, потом спросила: «Что с ней? Вышла спокойная и счастливая. Вы, наверное, ей хорошую сумму денег дали. Только причём тут я и ближняя звезда?»
Родные, смеясь, обещали объяснить позже. Папа уже ставил у ног тапочки с помпонами, мама, положив на тумбочку мартовское жёлтое облачко цветов, преодолевая сопротивление дочки, спешащей домой к мужу, снимала с неё шапку и курточку, а на кухне радостно гремела чайником бабушка…
14.02.24. Т. Сунцова.
