Затерянный в горах

лежать.
- Ты что, не слышишь меня?!
Заглянув в небольшую палатку, София потянула спальник и еще раз попросила мальчика поторопиться. Она все же злилась на него из-за своей самоуверенности и сопротивлялась завязать дружбу, так уж яростно одиночество впилось в ее юный разум, что даже мускулы сжимались на миловидном детском личике при мысли чужака. Но окружающая ее действительность сделала свое дело, и разум Софии принял четкую форму, этого было не избежать. Она становилась все сдержаннее, суровее и сторонилась своих ровесников, находя утешение в творчестве. И мальчик это чувствовал.
- Сейчас, встаю уже. – пробурчал он.
Марух хоть и любил походы, но теплую и сухую постель он любил больше. Натянув куртку не менее влажную, чем у Софии, мальчик выполз из палатки. Утренний туман окутал долину реки Гидам, влажный воздух навеял тоску, но София держалась уверенно, собрано, как это полагается одинокой, замкнутой натуре и это одновременно пугало и восхищало его. Накинув на плечи рюкзаки, дети зашагали вглубь долины.
- Надо скорее добраться к перевалу и не сбиться с пути. – скомандовала она. – Хорошо, что папа оставил мне свои часы, с ними мы не заблудимся.
Пройдя два часа по лесу, наполненному жизнью, туман потихоньку растворился, осев вдоль реки. Вдруг в кармане мальчика раздался звонок. «Это мама!» - подумал он. Торопливо вынимая телефон, Марух принял вызов, но сигнал пропал.
- Ну вот, сигнал пропал! Нас ищут. Найдут ли?! – отчаяние послышалось в его голосе.
- Марух! - сказала София равнодушно. – Я все понимаю. Возвращайся домой.
- Я лучше тебя знаю эти места. – ответил мальчик, надувая грудь и делая важный вид. – Идем! А то пропадешь без меня. Маруху не терпелось проявить мужество, переданное ему поколениями. А этим качеством он был наделен в полной мере.
София тихонько засмеялась.
- Что смеешься? – недоумевая спросил он.
- У тебя шапка наизнанку и нос черный. – и София дотронулась до его лица стирая засохшую грязь.
Марух почувствовал неловкость и смущение, при этом не потерял мужество. София понравилась ему еще с первых минут знакомства, но он не знал, как об этом сказать. Выпрямив и без того ровную спину, мальчик сделал еще более важный вид и ускорил шаг.
София шла молча позади, внимательно рассматривая Маруха. Она вспомнила, как одноклассники звали ее с собой гулять, как старались подружиться, но все их старания приводили к ссорам. София не могла понять их интересов, не хотела быть одной из «своих». Не разделяла их увлечений в гаджетах, не пользовалась телефоном до пятого класса, лишь изучала географические карты по спутнику, много рисовала и читала книги геологов. Да, частые разъезды отца, редкие встречи и прямое общение, безмолвие матери, социальная замкнутость привела ее к отстраненности от общества, усердно выработав дисциплину, сдержанность, даже враждебность к сверстникам.
Но Марух был не похож на других. Он отличался наивностью и добротой. Да, на первый взгляд он показался ей простоватым и не очень умным, а сейчас, глядя на этот самоотверженный поступок, София начала смотреть на него иначе. Своей отвагой и терпимостью он незаметно для нее самой пробивал по чуть-чуть невидимую стену отчужденности.

Глава 7
Долина Гидам была почти свободна от снега, но трава сырая и скользкая затрудняла путь. София несколько раз спотыкалась, а крепкая рука мальчика возвращала равновесие, что трогало девочку, вызывая доверие. Они спустились метров на 100 вниз к реке, и набрали горной воды. Здесь же устроили лагерь. Девочка достала пару зеленых твердых яблок, а Марух вынул из своего рюкзака холодную лепешку, которую он захватил, уходя из дома.
- Знаешь, я мечтала о таком походе. - пообедав сказала София. – Мы с папой ходили, конечно, в горы, но только на малые, там, где я живу. И по лесам бродили, когда он возвращался из экспедиций. А вот о таком путешествии я лишь слышала от папы. У вас так красиво! Горы большие, снежные, лес густой, пихты высокие, у нас такие не растут. Она задумчиво посмотрела в распахнутый вход палатки. Это было первое восторженное и радостное откровение, которое слышал мальчик. София удивлялась такому порыву чувств, но виду не подала. Отчужденность не желала ее отпускать.
Марух слушал и кивал головой. Он вырос на этой земле и восхищался ее красотой не меньше, чем девочка.
- Нам надо идти дальше вверх. – сказала София. – Смотри, у меня есть карта, составленная папой, я ее нашла в Теберде. Я уверена, что он пошел вот по этой дороге.
Указывая на маршрут, София замешкалась. Что-то тревожило ее больше, чем гордость: самоуверенность и отчужденность. Она резко обулась и вылезла из палатки. Мальчик остался ждать, наблюдая метавшуюся тень. 
- Не могу больше скрывать. Это я виновата! Папа из-за моего любопытства пропал (Марух внимательно поглядел на Софию). Я его карту забрала, но не нарочно, сама не понимаю зачем.
Она горько заплакала. Встревоженный Марух пожал плечами и вылез из палатки.
- Ты не виновата!
Несколько минут дети стояли молча. Потом Марух протянул девочке руку.
- Пора идти. – шепнул он.
Пока они собирали палатку, небо прояснилось. Перевал вблизи вершины Ачхиштарабаши наполнился теплым светом. Легкий осенний ветерок нежно обувал их, даря восторг и ощущение некой радости.
По дороге (а надо заметить она была не простой для детей: каменистой, с высокими и крутыми подъёмами) Марух рассказывал про своих родителей, про то, как они с папой однажды спасли корову, едва не угодившую в реку. Рассказал он и про свое увлечение фотографией. София, слушая его, повеселела.
- Как-то раз к нам в Теберду приехала группа путешественников. Они у нас снимали домик, и среди них был парень, такой забавный, кучерявый и высокий. Отличался от остальных. Все время что-то фотографировал, то присядет близко к дереву и камеру куда-то вдаль наводит, то в траву ее поставит и щелкает по кнопке. Насмешил меня этим. – Марух улыбнулся. – А перед отъездом он ко мне подошел и спрашивает: «Тебе камера нравится?!». Я ответил, что не знаю, не пробовал снимать. А он говорит: «Давай, покажу тебе». И столько всего мне рассказал и показал, а потом дает мне одну из своих камер и говорит: «Дарю! Учись». Я не поверил сначала. Камера у меня только в телефоне была, да и она не очень фотографирует, а его камера так объемно снимает. Вот после этой истории я везде с камерой хожу. В основном мне больше белок нравится снимать, потому что они запасы делают не только для себя, а и для всех других белок. Получается, что они не только о себе думают, это мне очень нравится. Вот я и начал их коллекционировать. Только жаль, что вчера с собой камеру не взял.
София увлеченно слушала рассказы Маруха и одновременно восхищалась его открытостью и простой. Думала она и том, что ей не хватала именно такого друга.
- Тебе еще бы квадрокоптер освоить, - добавила София, - будешь с высоты их снимать.
- Точно! – ответил Марух. – Попрошу у папы на день рождения.
- У меня тоже есть увлечение. – улыбаясь сказала она. – Я коллекционирую свои рисунки карт. Изучаю в гугле интересную местность, а потом переношу ее на бумагу. Хочу стать геологом, как папа.
Но вдруг погода резко ухудшилась, порывистый ветер словно пытался сбить детей с ног, сковывая их озябшие руки. И неожиданно навстречу им легкой поступью вышла мохнатая серебристо-бурая собака. Уши острые, глаза чистые, как ясное небо, а пушистый хвост, покрытый мелкой рябью, придавал ей особую глубину. Взгляд собаки выражал какую-то непредсказуемость, будто огонь в глазах. Сначала детям показалась, что она хочет напасть, но через мгновенье животное остановилось и пристально посмотрело на них.
За разговором дети и сами не заметили, как взобрались на узкую скалистую вершину, местами покрытую снегом, но они не обратили на это внимание, потому как взгляды были прикованы на нежданного гостя, пришедшего неведомо откуда. Словно это был дух ветров, свободы, жажды жизни. Собака уверенно шла прямо на детей. Сделав несколько шагов назад, София оступилась с узкой тропы и резко начала сползать вниз, зацепляясь за сыпавшиеся скользкие камни.
Все произошло мгновенно. Марух развернулся и, понимая, что нельзя спускаться вслед за спутницей, скинул рюкзак, быстро достал веревку, закрепленную сбоку. Он ее всегда брал с собой в походы.
- София, - крикнул он, – хватай веревку, я тебя вытащу.
Длины спасательной веревки хватило, чтобы едва ухватиться, и Марух начал тянуть Софию на себя. Ощущая, что ему кто-то помогает, мальчик повернул голову и отчетливо различил стоящую позади собаку. В ее пасти виднелся другой конец веревки. Когда девочка была спасена, собака отошла на небольшое расстояние, прерывисто дыша.
Измотанные дети прижались к земле и несколько минут лежали неподвижно. Ветер набирал обороты. Туман волнами стелился по вершине горы.
- Надо разбить лагерь на ночлег. Папы твоего здесь нет, - отдышавшись, сказал Марух.
Он встал и поднял дрожащую Софию на ноги. Слезы потекли из ее глаз и, не выдержав, девочка обняла его так крепко, словно боялась вновь скатиться вниз.
- Ты спас мне жизнь. – прошептала она.
- Не я один. – он перевел взгляд на лежащую рядом собаку. – Интересно, как она здесь оказалась?
Но времени на раздумья не было. В горах темнеет быстро, и дети, держась за руки, осторожно побрели к пустырю, усыпанному большими камнями, понимая, что к ним пристал новый путник.
В это самое время что-то внутри девочки изменилось, что-то совсем непохожее на прежнее состояние, она не могла найти себе места, не могла понять этих новых чувств, которые так тщательно скрывались в глубинах детского подсознания. Оказавшись в беде, ей протянули руку помощи, сильную мужественную руку храброго и надежного друга. И с этого момента София училась находить саму себя.
Поставив палатку на ровном месте, дети ощутили сильный голод, ведь на завтрак и обед у них были лишь орехи, яблоки и лепешка. У Софии остались лишь плитка шоколада и пару пакетиков сухарей. Решили разделить шоколад пополам и угостить нового друга, пригласив на ночлег.
Пес осторожно зашел в палатку, слизал шоколад с руки Софии и лег возле нее.
- Красивый ты. – заметила девочка.
Дети поджали под себя ноги. Каждый думал о своем. Марух вспоминал дом, маму, нежно гладившую его по волосам, запах горячего хлеба и мягкую постель. Он достал телефон, но сигнала не было, а заряд батареи снижался с ухудшением температуры.
София же думала о папе, она поймала себя на мысли, что только утром вспоминала его. Девочка посмотрела на лежащего рядом пса, такого спокойного, мирного и, запустив озябшую руку в его теплую шерсть, прошептала: «Спасибо и тебе друг!».
- Может ему имя дать? – после долго молчания предложил Марух.
- Не знаю, у меня собаки никогда не было. – ответила София.
Марух потер затылок и задумчиво посмотрел на пса.
- Я придумал! может, мы его Ветер назовем? – сказал Марух. – Помнишь, когда он вышел к нам навстречу, подул сильный ветер, то ли ветер его привел, то ли пес привел ветер.
- Ве-тер… - протянула София. – А, что, мне нравится! А тебе? – и она посмотрела на собаку.
Ветер положил свою голову ей на ноги, а мохнатые лапы на Маруха.
- Одобряет. – заметил Марух.
Все втроем глядели на зажженную свечу. София достала из кармана папин фонарик,