Бар находился на окраине и не мог похвастаться большим количеством посетителей даже по выходным. Но, как ни странно, в этом захудалом заведении продавали качественное виски и тёмный тягучий ирландский портер. Напитки не были дешёвыми. А к ним подавали вкуснейшие тапасы. Помещение было уютным: маленькие столики со старинными настольными лампами, приглушенное освещение, а публика разношёрстная - элегантно одетые старые пьянчужки, сантехники с коробками инструментов, маляры в рабочей одежде, молодежь из соседних домов.
Владелец сам подавал напитки и готовил тапасы. Крепкого телосложения, бритоголовый, мускулистый, с красивым, но в то же время суровым лицом и замашками отмотавшего срок. С таким лучше не шутить.
У окна, занавешенного тяжёлыми гардинами тёмно-красного цвета, стоял старинный рояль. Почти каждый вечер на нём играла женщин. Она пела блюз глубоким, необыкновенно выразительным, магическим голосом, который уносил слушателя в далёкую страну, существующую только в мечтах романтика.
Певица - отнюдь не красавица, с грузным телом и потрёпанным жизнью лицом, сильно заштукатуренным макияжем. Ей было за пятьдесят. Одета в шикарное длинное вечернее платье, а на шее пёстрый шарфик из невесомого шёлка.
В бар зашёл новый посетитель. Высокий, поджарый, с аккуратной бородкой - д’Артаньян из «Двадцать лет спустя», если бы его играл актёр провинциального театра.
Незнакомец попросил двойной бурбон и пинту портера.
- Как же у вас уютно! - тут же сделал комплимент бармену д’Артаньян.
- Спасибо! - искренне улыбнувшись, поблагодарил суровый бармен. Внезапно он подобрел и разговорился. - У меня немного клиентов, но те, кто приходят, не предают. Ведь я продаю качественные напитки и готовлю лучшую в городе закуску. Люди такое ценят. Как видите, сюда наведывается рабочий люд из самых разных районов города. Все они что-то чинили в нашем квартале, запомнили место и до сих пор приходят. Тот, кто хоть раз попробовал мои тапасы, обязательно вернётся и снова закажет. А по выходным по-настоящему расслабляются – ведь здесь никто не осудит и не посмотрит косо. Можно быть неудачником, одиноким, сильно выпившим, здесь будешь чувствовать себя, как дома.
Д’Артаньян согласился:
- Да, такое сейчас редкость. Место, где тебе рады и обслужат с теплотой и по-домашнему. А какой вкусный портер! Пробовал в последний раз лет десять назад. Сейчас ведь в барах дают не живое пиво, а порошок, разбавленный водой.
Дивный голос певицы унёс мушкетёра в неведомые края. Она пела около часа, а когда закончила, д’Артаньян галантно предложил ей бокал игристого.
- Чарли, - представился он с необыкновенной галантностью.
- Эсмеральда. Это моё сценическое имя, - и певица кокетливо улыбнулась. - Что скажешь, Чарли? - и она звонко засмеялась. - Неужели и тебя занесло сюда отчаяние и одиночество?
- Оказался по чистой случайности. По бизнесу. Увы, не особо успешному, - сказал Чарли с грустью в голосе. - Никогда не слышал вживую такого божественного голоса, как ваш.
- О, Чарли, ты раздаёшь комплименты с той же лёгкостью, что политики врут. А история моей жизни проста и скучна, как у неудавшейся Золушки. Большие амбиции - маленькие результаты. Не стоит портить вечер рассказом об обманутой жизнью диве. Давай просто до чёртиков напьемся, чтобы обо всём забыть. Я это обожаю. Владелец заведения ни гроша мне не платит. Я прихожу петь, пить и общаться с другими. Иначе придётся коротать время в маленькой неотремонтированной квартирке, беседуя с кошкой.
Они проговорили ночь напролёт, будто знали друг друга всю жизнь. Казалось, их свела сама судьба - так они друг друга понимали, буквально с полуслова. Чарли сам когда-то играл музыку, но, став отцом семейства, всё забросил. Надо было иметь стабильную работу, чтобы прокормить семью. Он работал агентом недвижимости, потом продавал поездки в тёплые экзотические страны. А Эсмеральда была когда-то официанткой, секретаршей и продавщицей духов…
- А что делать с душой, Чарли? Ведь она у меня так и осталась юной… Тело её переросло и состарилось, а душа никак не хочет взрослеть и меняться.
- Так выпьем за юные души! - предложил д’Артаньян.
Она пила, но не могла опьянеть. Ночь прошла. Её макияж потерял яркость, и ранним утром она выглядела привлекательнее. Эта была очень уставшая когда-то красивая женщина.
В пять утра он оплатил ей такси. И взял номер телефона.
На следующий день Чарли вернулся домой за тысячи километров от неё. Набрал её номер, но, видимо, неправильно его записал. Ведь он был сильно выпившим в ту ночь.
Чарли приехал в городок спустя полгода. Дал таксисту адрес бара. «Фиеста» - он хорошо запомнил название. Как он мог такое забыть? Ведь всё время только и мечтал еще раз услышать дивный ангельский голос.
Он зашёл в тот самый бар под названием «Фиеста». Но что-то было не так. Яркий свет, поп-музыка, громко смеющаяся толпа. Молоденькая официантка принесла низкокачественное пиво.
- А куда дели старую мебель и рояль? – спросил Чарли.
- О, мы совсем недавно избавились от всего хлама, - ответила официантка, расплывшись в широкой искренней улыбке.
- А вы случайно не знаете, как разыскать старого владельца? - У Чарли ещё оставалась надежда.
- Не имею никакого понятия. Бар ведь куплен с аукциона за неуплату долгов, - объяснила она дружелюбно.
Чарли с трудом проглотил невкусное пиво и прошептал: «Что пропало, того не вернуть».
И вдруг он понял, что уже очень давно начал терять лучшие вещи в жизни. И происходило это потихонечку, так что он сначала даже не замечал, пока не потерял вкуса самой жизни. Как же он мог что-то изменить сейчас, если упустил свой шанс уже очень-очень давно? Его душа рано состарилась.
