Грешащая архаизмами

          
          Фетинья Суреновна сидела на лавочке и кушала дыню. Рядом росли папоротникообразные, и - в лиловом чесучовом костюме - сидел на той же лавочке Зураб Егорович Пожидаев-Никольский.
          Фетинья Суреновна откусила значительный кусок дыни, выплюнула семечки. Попала на Зураба. Посмотрела на него внимательно:
          - Что это на вас? Чесуча?
          - Чесуча, - подтвердил Зураб Егорович.
          - Сиреневая, вижу, - отметила Фетиния Суреновна.
          - Скорее, лиловая, - осторожно возразил Зураб Егорович.
          - Ай, - махнула рукой Фетиния Суреновна, - какая разница. Всё одно - дрянь. Обыдённый позор текстильной промышленности.
          - Отчего же, отчего же обыдённый? - не согласился Зураб Егорович. - Я бы сказал, что обыденный.
          - Обыдённый, обыденный... Всё одно - сервильность! Но что позор - согласны?
          Фетиния Суреновна отложила дыню. Пощупала пульс. Поглядела по сторонам. На плывущую в небе грозовую тучу поглядела. Наклонилась к уху Зураба Егоровича и громко заорала:
          - Грешу архаизмами! Часто грешу! Часто! Потому что это - часть меня! Понимаешь - часть!!! Не красивости ради, а - часть!! И - точка!
          Зураб Егорович от неожиданности весь как-то осел.
          Не в силах что-либо сказать, не мог оправиться от шока.
          Наконец, он пролепетал:
          - П-п-почему... п-почему вы так кричите?.. Дыня?.. Это действует дыня?..
          Фетинья снова взялась за недоеденный овощ.
          - Да нет, - спокойно произнесла она. - При чём тут дыня?.. Так... Захотелось вот рассказать... Ну и...
          - А-а-а... Понятно! - Зураб Егорович посветлел лицом. - А я уж было подумал... Знаете, давно хотел я вам сказать. Вы... не смущайтесь вашего слога... Правда-правда!.. Ведь чего только не случается с людьми!.. А слог ваш... Слог ваш... - Зураб Егорович набрался смелости, вскочил и выпалил: - Необычный слог ваш полностью! Компенсирует!! Для меня!!! Философия строк!!!.. Уф!.. - и он в изнеможении упал на лавку.
          Фетинья Суреновна с изумлением посмотрела на него:
          - Что?.. Дурак ты, что ли? Что тебя так раззадорило-то?.. Я, славтегоссспди, не курсистка какая-нибудь. Да и ты... уж не коллежский секретарь. Чтоб в аматёры такие пускаться... Глянь-ка лучше по сторонам. Не кандыбает ли кто?..
         Зураб Егорович вытащил из сидора бинокль, оглянулся округ себя. 
         Фетинья спросила:
         - Никого?
         - Никого!
         - Вот и хорошо. А то, вишь, сколь гвоздей накидано, - и она кивнула на обочину дороги, куда устремил свой взгляд и Зураб Егорович.
         Откуда-то сбоку подгрёб Меркурий Мовсесович:
         - Доброго здоровьичка! Отдыхаете, фрикандоли?.. Как же-с, как же-с, читал, читал вашу повесть, Марьяна Матвеевна! Очень, очень, знаете ли...
         Фетинья Суреновна растерянно оглянулась по сторонам, заглянула даже под лавку. Там были только дынные корки.
         - Какая Марьяна Матвеевна?.. О ком ты?.. Что за тромбоэмболия, твою мать!..
         Но Меркурий Мовсесович продолжал, как глухарь на токовище:
         - ... и вот что я скажу: конфликт мне ясен. Да. Как день. Мороз и солнце. Пень чудесный. А что не вышла вещь, так это вот отчего. Просто твоя Элгэ - в поисках настоящих чувств, оттого и доверяет необдуманно порывам страсти!
         - Какая Элгэ?.. Нет тут никакой Элгэ! - строго одёрнула его Фетинья. - Гвозди есть. Элгэ нет. Понял, козёл плешивый?
         Зураб Егорович умильно прошуршал:
         - Смотрю я на вас, гляжу я на вас, родненькие вы мои...
         Он не закончил спич: стайка лыжников, стараясь не привлекать внимания, показалась на горизонте. Околицей, околицей.. Да где там!..
         Меркурий Мовсесович вздохнул и в каком-то глубоко эшелонированном раздумье произнёс:
         - И потом, Земля - предмет неодушевлённый. Аллес капут.