Некий сценарист подвизался писать исторические проекты. Брал два-три события из одного периода, прикидывал так, сяк, эдак, и выводил между ними связь, переворачивая с ног на голову бытующие представления о случившемся. Находил более мелкие события, факты и фактики, что-то «логически додумывал» сам, и все получалось, да так здорово! И выяснялось, что вместо брата-близнеца Людовика XIV, в железной маске томился вовсе не убитый под Ла-Рошелью, но изрядно состарившийся герцог Бекингем, которого упек туда отнюдь не Ришелье, тайно питавший к нему нежные чувства. Это сделала Анна Австрийская, обманом заманившая герцога в Лувр в ту самую ночь, когда на первой же дуэли пьяным мушкетером по прозвищу «Аббат», был убит молодой гасконский дворянин Шарль Д’Артаньян. Один из тех троих Д’Артаньянов, что послужили вдохновением для А.Дюма (отца, разумеется)…
Такая же интересная вышла история с Юлием, нашим Цезарем, вместо которого 23 ножевыми ранениями был зарезан безымянный двойник, земля ему пухом. Он же был оплакан, сожжен и развеян, из-за него началась и гражданская война, в которой, в конце концов, победил молодой Октавиан будущий Август, молвивший знаменитую фразу, которую, правда, исказив, зачем-то приписали убитому двойнику. А сказал Гай Октавиан следующее, увидев голову погибшего в сражении Брута: «Ну и дурак же ты, Брут!» Сам Цезарь живой и без несовместимых с жизнью дырками в теле, в это время блаженствовал в Верхнем Египте с самой красивой, как считалось, женщиной мира. Впоследствии они с Клеопатрой отплыли на запад, совершив такой же подлог - оставили вместо царицы служанку, которая долго пудрила мозги Антонию, довела парня до гибели, а потом и сама была отравлена оставшимся приглядывать за «царицей» евнухом Раманипуштрасукхьей. Цезарь же с Клеопатрой доплыли до берегов будущей Америки - именно Гая, нашего Юлия, жившие до ацтеков тольтеки признали «Белым Богом Пришедшим Перед Закатом Со Стороны Восходящего Солнца». Жили они, что характерно, долго и счастливо, правда, разругались через пару лет, ну да дела семейные, с кем не бывает…
Написал, значит, этот самый некий сценарист такое в минуту глубокого отчаяния, когда не покупали у него ровным счетом ничего, даже про хороших ментов (а плохих, как известно каждому, и не бывает), послал в пару компаний, да и забыл, заливая свое творческое начало горькой. Он и поверить не мог, когда ему вдруг позвонили среди ночи и радостным щебетом милой секретарши генерального продюсера сообщили, что его сюжет принят и уже сейчас, несмотря на позднее время, готовят контракт с таким выдающимся автором! Некий сценарист, ясное дело, протрезвел, дескать, что за шутки, детка, но детка все тем же романтическим щебетом заверила, что все так, и уже через полчаса к нему примчится поднятый по тревоге посыльный с уже подписанным генеральным контрактом. Ну, тут уж и Фома поверит.
И пошло дело! Ему тут же заказали продолжение интереснейшей истории про нашего Гая, затем еще, еще – как говорится, попал человек в рай обетованный. Сценарии нарасхват, деньги льются рекой, мобильный трещит от звонков продюсеров, пылающих желанием заманить в свои лапы новоявленного гения. Да и самому сценаристу так понравилось находить новаторские объяснения мотивов и последствий известных событий, что он просто не мог не обратить внимания на обстоятельства странной (всего-то на семьдесят втором году жизни) смерти дорогого Леонида Ильича Брежнева. Все казалось подозрительным: поведение генсека в последние две пятилетки, эта необъяснимая страсть к сверкающим побрякушкам, удивительная речь, еще более странный смысл этих речей, если удавалось их разобрать, конечно. Наконец, необыкновенные книги, за которые его наградили огромным билетом Союза писателей с почетным номером 1, прочтение которых вызывало жуткую мигрень, а у некоторых даже тошноту. Окружение дорогого Ильича также вызывало подозрение по каждому из пунктов не принятой у нас теории Ломброзо, обилие же разноцветных гостей из неизвестных широкой публике африканских демократических республик, еще недавно считавшихся оплотом каннибализма, просто во весь голос вопило о государственном заговоре!
Начал сценарист собирать улики-свидетельства и уже через какое-то время родилась еще одна невероятная теория, доказательства которой, как ни странно, были не «логически додуманными», а самыми, что называется, убедительными! Он пришел к выводу, что Брежнев вовсе и не умирал - подсказка нашлась в документах роддома, в котором, как гласилось в официальной историографии, родился будущий пятикратный герой СССР. Под номером П174АНС43-б, которым наградили большой палец новорожденной, там значилась Авдотья Кузьминична, настоящая мама Леонида Ильича, родившая его через тридцать лет, что подтверждалось обнаруженными в архиве письмами Микояна к бывшей любовнице Троцкого, в которых он с грустью признавался: «…устал смотреть на этот маскарад! Жаль, что мне самому не сорок…».
От счастья, что набрел на такую жилу, потерял некий сценарист всякий страх и выложил кусочек будущего сценария в Сеть. Увлекся, понимаешь, с головой уйдя в расследование, позабыв, что есть реальный мир, где живут люди, у которых может быть все. Например, бита, которой неизвестные в масках перебьют все его компьютеры с мониторами да телевизорами в придачу, пистолет, который легко входит в открытый от изумления рот, охлаждая вскипевший от страха язык. У них может быть даже специально обученный старикашка с мерзким голосом через мембрану на груди, который прохрипит: «Ты идиот, парень, и ногами угодил прямо в жир!» Противный такой старикашка, и смех у него гнусный, от которого по спине то ли кипяток, то ли холодок…
Не испугался сценарист, а сначала даже возмутился - е-мое, вы чё, дескать, творите, козлы?! Вспотевшими от гнева ладонями попытался вытолкать из новой квартиры шипящего через мембрану глашатая, даже встал с любимого кресла! Но потом (это случилось уже после охлаждающего действия пистолета) понял – погорячился, был неправ, а собственная шкурка, важней любых обстоятельств смерти дорогого Леонида Ильича. Ну его на фиг, лучше писать про дур провинциальных, что едут в Москву, надеясь поймать идиота, что купится на ее байки для лохов, чем трогать истлевшее тело очередного вождя народов. Это было смелое решение! Очень смелое! Возможно, самое смелое за всю его жизнь…
Так он и сделал, и с тех пор живет припеваючи. Сам я, правда, не видел, не моего бреющего полета птица, но точно знаю - припеваючи. Встречались мы с ним всего раз, когда он получал дежурную награду за очередной гениальный шедевр о девушке, которой удалось-таки найти лоха-олигарха. Сценарист, как сценарист, сутулый от нелегкого труда, с прищуром, лысый - ничего особенного, но одет дорого. Ботинки Тома Форда, ручка с золотым пером от Картье, сумка Биркин. Помню, удивила его привычка постоянно держать во рту чайную ложку, но потом я вспомнил об успокаивающем действии холодного железа и понял, что так он напоминает себе, что слово серебро, а молчание злато. И предложил ему свою ложку, его-то, поди, нагрелась уже…
