Лента узкой дороги, на которой не разминулись даже два грузовика, разрезала село надвое. С одной стороны, приткнувшись друг к другу, ютилась десятка два домов, расположенным на приличном расстоянии от дороги. С другой стороны стояла всего три дома. Да и отделяли их друг от друга не заборы, а приусадебные участки, из-за чего жителям одной усадьбы никогда бы не удалось увидеть что творится в другой.
Даже если они бы очень этого хотели. Впрочем, они и не интересовались, что происходит у соседей. Им достаточно было общение в ходе общей работы на поле крупного хозяйства
Село было глухое. Только один раз около полудня на шоссе раздавалось урчанием мотора. Это микроавтобус вёз людей в соседнюю более крупную деревню. Здесь он останавливался крайне редко. Поскольку в село мало кто ездил из Города. А чтобы попасть в столицу, сельчане предпочитали сесть на конечной остановки в соседнем селе, куда они добирались из Центральной усадьбы.
У Малахроновых к тому же была своя старенькая, дребезжащие, но тем не менее исправно работающая легковушка. Вот так они и жили дальше. Как жили их предки, отработавшие свой век и успокоившиеся на местном кладбище. Но видно не суждено было семейству повторить серый опыт отцов.
С чего всё началось, сейчас трудно сказать. Может быть, возмущение матери семейства по поводу того, что произошло в колбасном цехе в тот злополучный день. Хотя по мнению хозяина этого цеха ничего собственно и не произошло. Ну, выскочила из угла огромная крыса - так Эти твари всегда обитают там, где есть чем поживиться. И чего ей не сиделось в норе, когда в цехе полно людей? Нет бы ей выйти ночью, когда на производстве никого нет! И жри себе сколько твоей крысиной душе угодно! Выскочила среди бела дня, шарахнулась под ноги Анастасии и рванула наутёк. Прямо в огромное жерло мясорубки, в которое и поросёнок пройдёт.
Послышался хряст. А измельченный фарш всё полз из решетки безостановочно. Анастасия всплеснула руками:
— Вот ведь сколько фаршу испорчено!
Но хозяин только приподнял бровь!
— Это что же я по-твоему почти тонну мяса на свалку выбросить должен? Этак и по миру пойти недолго! Съедят как милые, — решил подавить он бунт зародыше. Во-первых, это ж свежее мясо! А во-вторых, у китайцев давно уже крыс нет. Поскольку считаются деликатесом.
И фарш пошёл на колбасу.
Анастасию всё это глубоко возмущало. Но муж на её сторону встать не поспешил, прикидывая, что и он в подобной ситуации поступил бы наверное так же. Анастасия же с тех пор как колбасе не притрагивалась, хотя и не отказалась от сарделек и сосисок, мясо для которых малость на более мелкой мясорубке. А вот Аннушка, младшенькая их, с тех пор вообще мясо есть перестала.
— Ты что же это? — Пыталась мать вразумить дочь. — Не будешь мясо есть останешься маленькой. Но дочь её огорошила. Была у них гусыня, которую Аннушка звала Лебядушкой. Как мама или дочка сидели на завалинке, Лебядушка пристраивался сзади и нежно тёрлась головкой об их шеи или щёки. А те в ответ ласково гладили птицу по холке.
Но едва выпал первый снег, мать отрубила голову Лебёдушке на пне, предназначенном для подобных работ. Анна впервые оказалось свидетелем казни гусыни. И целый час билась в истерике. Приговаривая, как же могла мать убить такую нежную ласковую птицу?
А мать, словно оправдываюсь, пыталась объяснить малолетней девчонке, что птицы и скотина для того и выращиваются, чтобы люди их ели. Ну а но Анна не слушала её и всё приговаривала:
— Как же ты могла! Как же ты могла! Она была такой Ласковой и нежной! И ничего плохого нам не сделала!
Старшая сестра Виктория, от души смеялась над младшей:
— Дурочка! Это же животные. Они ничего не понимают. Им всё равно, когда убивают их! Они ничего не чувствуют! Они даже разговаривать не умеют. И если они гагочут, Так нам это совершенно непонятно!
Ну вот младший её доводы отскакивали, как от стенки горох!
— Не понимают, говоришь? А ты китайский понимаешь? Значит китайцы имеют полное право тебя съесть. Ведь ты не говоришь на их языке! А вот друг друга они очень хорошо понимают, когда разговаривают. Как же они не разговаривают, если цыплята прекрасно понимают. когда курица кудахчет, если нашла зёрнышки, и спешат к ней. И понимают когда она сообщает им об опасности. Чтобы быстро спрятаться от неё.
— А Лебядушка. когда мать её несла убивать, плакала. Я сама видела, как из глаз у неё катились слезы. Она все понимала!
Так прошёл месяц, за ним второй, потом год, за ним другой. Анна больше никогда не брала в рот мяса. Виктория съедала котлеты, нажаренные и на сестру, и потешалась над Анной.
— Ты такая же глупая, как они. Смотри, чтобы тебя тоже не съели однажды.
В тот вечер Виктория в очередной раз от души покуражилось над Анной, пока ела свежие котлеты За себя и за неё. И сытно отрыгнув, решила немного прогуляться. Приусадебный участок был для этого достаточно велик. Она медленно ковыляла по утоптанной дорожке, пока не добралась до купы деревьев, расположенной в другом конце от жилого строения.
Деревья сажал ещё её прадед. За многие годы они вымахали высокими и развесистыми, и жаркие дни создавали прекрасное место для отдыха. Однако живность почему-то всячески избегала их. Птицы не вили тут гнёзд, а у хозяйских кошек, когда они приближались к посадке, шерсть вставала дыбом невесть от чего.
Виктория заметила над кроной деревьев какое-то странное белесое облако. Ей показалось, что сквозь него проступают очертания какого-то живого существа похожего на человека или на обезьяну. Но она прекрасно понимала, что этого не может быть и мысленно посмеялась над своим разыгравшимся воображением.
Кобель, сидевший на цепи, скользящий вдоль длинной толстой стальной проволоки, обычно начинавший яростно лаять, если за полсотни метров от дома появлялись незнакомые лица, и на этот раз решил продемонстрировать, что его кормят не зря. Хотя никого поблизости не было. Однако на этот раз он не гавкал оголтело, как всегда, а взвыл. Долго и протяжно. Виктория вспомнила, как бабушка говорила, что так собака воет к покойнику.
— Не забыть бы пса покормить! — Пробормотала она себе под нос. А потом из облака высунулась огромная мохнатая напоминающая человеческую рука. Она сжала девушку как марионетку и потащила её наверх, в самую середину облака. Но этого всего Виктория уже, не поскольку потеряла сознание от страха.
Очнувшись, она обнаружила себя на какой-то ровной полированной поверхности. Она почему-то решила, что лежит на огромном столе. И не ошиблась. Положив локти на столешницу, за ней с интересом наблюдала некое существо. Оно было огромным. Раза в три, наверное, больше самой Виктории. И несмотря на это удивительно напоминавшее человека. А ещё Виктория решила, что это был ребёнок. По тому интересу, с которым он разглядывал её и рожам, которые при этом корчил. А ещё Виктория почувствовала, что от него не исходит никакой опасности.
Это немного успокоило её. Она перевернулась со спины на живот, встала на четвереньки и начала оглядываться.
Стол, видимо, накрывался к обеду. На нём стояли какие-то тарелки и блюда, в каждом из которых она могла бы не просто поместиться, а даже плавать. Она приблизилась к ближайшей, чтобы заглянуть в неё. И тут волосы у неё встали дыбом.
Два дня назад в соседней семье пропала девушка. Она по словам родителей вышла, как нынче Виктория, немножко потоптаться возле дома. И совершенно неожиданно, как сегодня Виктория, исчезла.
Полицейский, вызванный семьёй на место происшествия, поспрашивал соседей. И отбыл, заверив родителей, что их дочь, наверное, сбежала с каким-нибудь молодым человеком. Поскольку ничего иного ему в голову не приходит, когда в столь тихом и спокойном месте, где ещё не наступил вечер, неожиданно исчезает человек.
Вероника, несмотря на необщительность их семей, дружила с Эльвирой. Их многое сближало в этом медвежьем углу. Эльмира даже посвятила её в свою тайну. У неё на ноге было размером в ладонь и почти такой же формы чёрное родимое пятно.
На блюде, к которому подползла Виктория, лежало женское человеческое тело. Оно было обезглавлено, кисти рук и стопы ног отрезаны. А грудь и живот посыпаны какими-то листьями. Впрочем, эти пряности не закрывали такого знакомого Виктории чёрного родимого пятна на левом бедре, которые она видела у Эльвиры.
Виктория душераздирающе закричала! Ребёнок, сидящий за столом, испугался. Он вздрогнул от неожиданности и взмахнул рукой. И нечаянно смахнул Викторию со стола. Виктория рухнула вниз на мозаичный пол, а крик ужаса сменился громким стоном боли. Она сломала ногу.
— Посмотри, что там происходит? Что за крики? — сказала Гардту жена, нарезавшая в это время салат на кухне. Гардт бросился в комнату . Глянув на всхлипывающего малыша, размазывающего по щекам слёзы, он сразу все понял. Отец взъерошил сыну волосы, прижав его голову к своей груди, пошептал несколько ласковых успокаивающих слов и забрал Викторию на кухню.
Пока Гардт рассказывал жене о том, что произошло в столовой, Виктория напряжённо думала о том, что произошло с ней. Увидев, чем занимаются муж с женой, она сказала себе, что это несомненно разумные существа. Но вот ведь странно: почему они не понимают что она такое же разумное существо? Неужели рост тут имеет какое-нибудь значение?
Ардана, жена Гардта, выслушав мужа, неожиданно пустилась в рассуждения.
— Послушай, дорогой, ты уверен, что эти существа совершенно неразумны?
— Ах, милая, в чём же ты увидела тут разум? По шкале разумности Шаттера они занимают только четвёртое место и находится примерно на одном уровне с другими крупными животными их планеты. Хотя их физиологическое устройство даёт им значительный перевес. Но как они его используют? Ужасно! Они убивают всё живое. И поэтому принципу их можно было бы, конечно, назвать хищниками. Если бы они не убивали и самих себя. Четыреста лет назад, когда была открыта Катана, наши биологи стали свидетелями страшных картин, когда эти существа жгли друг друга на кострах И воевали друг с другом, оставляя на полях сражений десятки тысяч мертвецов. Разве уже одно это не свидетельствует об их абсолютной безмозглости?
Им было дана великолепная планета. Почти такая же, как наша. Хотя и поменьше в размерах. Казалось бы, живи да радуйся! Да сделай её ещё лучше! А они уничтожили только с того момента , как мы открыли её, сотни видов животных и растений. Ты знаешь, каковы их самые любимые занятия? Есть, спать, совокупляться и гадить. Если ты читала исследования об этой планете, должна знать, что мы пытались войти с ними в Контакт. Но они совершенно не реагируют на нас, не считая нашу речь разумной.
— А я читала о том, что они создают весьма интересные скворечники в десять и даже в сто этажей.
— Гнезда вьют и птицы. И погляди, как умно и красиво создают они себе эти жилища. У нас, да что у нас — и у них есть зверушки, которые устраивают себе норки в три, в четыре и даже пять этажей. А зачем им гнёзда в десять этажей? Тем более в сто? Разве они умеют летать? Я знаю, ты всегда с жалостью относишься к животным. Живность на нашей планете вообще запрещено убивать. Да и на Катане мы не можем шибко
