День Бригитты

теорию текста и дискурса, а так же семантику и семиотику.
    Для себя она поняла одну очень важную вещь – если встречаешь непонятный текст, но очень хочешь в нем разобраться, нужно просто пытаться прочесть его раз и два, и три, и четыре. И постепенно он начнет приоткрываться тебе. Потому, что гуманитарные тексты во всем опираются на внутреннюю сущность языка, которую его носители – дети, подростки, взрослые, говорящие на нем с детства, чувствуют интуитивно, нутром. И понимание будет приходить таким же полу-животным путем – сначала воспринимаешь звуки незнакомых или полузнакомых слов, их сочетания, а потом постепенно улавливаешь смысл, заложенный в каждой фразе, твое подсознание волей-неволей начнет расшифровывать и выстраивать все в удобоваримую форму. Это как в анекдоте – читал Маркса, ни хрена не понял, запомнил только, что постулат "бытие определяет сознание" означает: как полопаешь, так и потопаешь. И наивное мышление в таких вопросах иногда более продуктивно, чем заорганизованное многими знаниями.
    Вполне понимал Айне только отец, он и направлял ее, советовал авторов и их труды, которые стоило почитать, хотя со временем она и сама стала по цепочке находить все нужное и интересное для себя. Ведь каждое произведение активно или пассивно всегда имеет множество отсылок, связей и пересечений с текстами других авторов. Так что стоит только начать, а там –  коготок увяз, всей птичке пропасть. Но теперь Айне думала так не только о своей жажде в поисках необходимой литературы, сейчас она думала так о себе по отношению к Максу. Его поцелуй словно раскодировал ее. "И пелена упала с глаз" – как у младенца. 
    Теперь самым сладостным воспоминанием перед сном для нее была их последняя встреча. По телу ее шли волны наслаждения, и сердце иногда почти выпрыгивало из груди. Наверно, так и сходят с ума от любви, думала она и вспоминала времена, когда в деревне Макс водил ее на озеро. Он хорошо плавал, и когда она заходила в воду, постоянно был рядом, боялся, что хлебать начнет. Хотя отец научил ее держаться на воде. Не ахти как, по-собачьи, но все-таки. Макс смеялся над ней и иногда помогал, поддерживал в воде горизонтально. А потом на берегу вытирал махровым полотенцем, заворачивал в него и обнимал, чтобы не дрожала. Зачем бы ему было обнимать меня тогда, думала Айне и, закрыв глаза, представляла, как бы сама сейчас обнимала его обнаженные плечи и грудь. Он подтвердил ей, что она его девушка, и даже поцеловал, и это являлось лучшим успокоителем для нее перед сном. С этой мыслью она и засыпала.
    Однако после прочтения "Кармен" у нее так и остался интерес к научным статьям о сексуальности. Теперь она читала все по этой теме уже с замиранием сердца и крайне удивлялась многим вещам. Хотя, конечно, инстинктивно и интуитивно она многое знала, природа лишь спала в ней до времени. В детстве она отличалась неугомонностью и подвижностью, звонко смеялась и искренне радовалась жизни. Это намного позже она замкнулась в себе из-за отношения к ней в школе. А после случая с лаборантом она раздружилась с двумя бывшими подругами, потому что каждая из них хоть раз, да намекнула, что Айне сама хотела его поцелуев, а потом изобразила оскорбленную невинность. Остались еще две подруги, которые учились в другом классе. С ними она сошлась на факультативах, поскольку они так же интересовались высокой литературой, а одна из них даже писала стихи. Именно с ними, с Олей и Катей, она и гуляла вечерами. Они много говорили о книгах, но и девчоночьи темы и радости не забывали. Обе девочки так же, как и Айне, не пользовались успехом у мальчишек, поэтому полностью отдавались девчоночьей дружбе. Айне давно поняла, что тем девочкам, которые уже вовсю гуляли с парнями, не нужны подружки, поскольку являются помехой в амурных делах. Хотя в классе они и кучковались в своем кружке, но теплых отношений между ними не было.
    Сейчас Айне стала более внимательна ко всему, происходящему в классе, поскольку заинтересованно наблюдала за своими сверстниками в естественной для них обстановке. Именно поэтому лучше понимала не только девочек, но и парней, среди которых так же имелись изгои, как и она. Например, Генка, худенький и очкастый пацан. Он тоже неплохо учился, а еще занимался музыкой – играл на скрипке. Это для остальных парней являлось почти клеймом, его из-за музыки считали чуть ли не геем. Был, правда, у него защитник в классе, грубоватый Лёха-троечник и куряка. Он во всем опекал своего дружка. А у Айне не имелось защитников, но теперь она и не думала больше о них. Ведь Макс признал ее своей девушкой, и никто-никто не знал об этом, кроме нее.

***6 
    Перед самыми экзаменами Айне вызвала к себе завуч.
-Аня, ты вроде бы хотела поступать в колледж после 9 класса? Не передумала?
-Да, хотелось бы.
-У нас тут возникли разночтения по поводу твоих персональных данных. Может быть, пояснишь?
-Что именно?
-У тебя ни в свидетельстве о рождении, ни в паспорте не указано отчество. С одной стороны ты русская, а с другой – имеешь двойное ирландское имя. Я так полагаю, что имя твоего отца нельзя видоизменять суффиксом. Поэтому мы в тупике.
-У большинства ирландцев отчеством является фамилия с приставкой для сыновей mac, а для дочерей ni.     
-Да, но у тебя русская фамилия.
-Пишите Алексеева Айне Бриджит, дочь Коннора. Думаю, так.
-Хорошо. Я попробую еще проконсультироваться. Если все нормально, напишем, как ты сказала.
-Однако я еще не до конца решила поступать в колледж. Я хочу учиться на филолога, но выяснила, что в России в колледжах нет профессии лингвиста или филолога, это специальности высшего образования.
Завуч задумалась:
-Если ты все же решишь поступать в колледж, выбирай специальность преподавателя иностранных языков. Там очень хорошо учат языкам. В вузе это будет большим подспорьем для тебя.
    Айне думала, советовалась с отцом, который сказал:
-Педагогическое образование никогда не помешает. Это ведь готовая профессия, с которой ты почти сразу сможешь в случае чего устроиться на работу. Да и своих будущих детей тебе будет легче воспитывать.
-Каких еще детей? – изумилась Айне. 
    После разговора с отцом она подала заявление завучу о том, что хочет завершить учебу в школе по окончании 9-го класса. А вечерами теперь иногда думала о том, что любовь – это оказывается вовсе не нечто легкое и волнующее, это еще брак и дети. Все маленькие дети, которых она знала, были орущими бандитами и настоящими монстрами, доводящими своих мамаш до сумасшествия. Ну, уж нет, у меня никогда не будет детей! – думала она. Но потом решила, что спросит об этом у Макса, и все подробно ему написала. Вечером он смог ей ответить: "Мне пока и одного рыжего ребенка за глаза хватит. А там посмотрим. Целую тебя, рыжий ребёнок. Ни о чем не переживай, веселись и жди моего возвращения". После этого сообщения она уснула совершенно счастливой, почти такой же, какой чувствовала себя после окончательного снятия брекетов. Дома часа два перед зеркалом крутилась, потом нафотала себя в разных ракурсах и послала Максу. Вечером он прислал ответ: "Обожаю тебя, красотка!"
    В школе это оценили только две ее подружки из другого класса. В своем классе она старалась не улыбаться, хотя мало кто мог бы заметить перемены в ней, она ведь самоустранилась изо всех мини компаний, кучковавшихся на переменах. Собственные ровненькие зубки очень ей нравились, она теперь часто украдкой смотрелась в зеркало – в туалете или когда прогуливалась на кампусе. Снимала очки, прикидывая, как будет выглядеть окончательно. Но сразу начинала щуриться, поэтому картинка еще не складывалась. Дома она и прически разные делала, но в школу ходила с опрятно заколотыми на затылке косами. Одна из вредин ее класса как-то сказала?
-Ты прямо как какая-нибудь доярка Марфа Петровна. Хоть бы причесалась как-нибудь по-другому.
Но Айне не хотела идти на поводу у этой пустышки. Доярка, так доярка. Вам-то какое дело? Главное, у меня теперь есть Макс, думала она и представляла, как распустит волосы только для него. А они у нее уже достигли приличной длины – почти до ягодиц. Что-то сооружать из них по утрам перед школой было крайне трудно, ее волосы стали зрелыми и потяжелели от густоты и длины. Косы, уложенные сзади плотной корзинкой, являлись для нее спасением. Вечерами только мать и могла их прочесать. Вот уж кому Айне ни словечка не проронила про Макса. Но даже подружкам не показала его фото, когда сказала, что ждет парня из армии. Счастьем, конечно, нужно делиться, но не личным, думала она. Подружки завидовали ей, на них парни не смотрели. Худенькая Оля имела рост выше среднего, поэтому сутулилась, чтобы казаться ниже, и жиденькие волосы, которые зачесывала за уши. На самом деле волосы ее имели обычную густоту для природных блондинок, просто по структуре они были намного тоньше рыжих и тяжелых волос Айне. Катя тоже не отличалась особой красотой – свои темные волосы она просто затягивала резинкой в хвост. Обе они выглядели достаточно блекло рядом с Айне, обе имели бледные губы, только бровки чуток подрисовывали. А губы Айне выглядели как спелые вишни. Раньше она стеснялась их и называла варениками, но сейчас поняла, что ради такого вида, как у нее, другие девицы накачивают себе в губы силикон. Главной радостью для нее являлось то, что ее детские веснушки побледнели со временем в Питерском климате и от постоянного применения отбеливающих лосьонов, остались яркими только на плечах, куда обычно летом попадало слишком много солнца. Больше всего она жалела только о том, что очки-хамелеоны, защищая ее глаза, часто бликовали стеклами и этим скрывали от других людей их синий-синий цвет.       
    Главное, что останавливало парней и переключало их внимание на других девчонок, было отсутствие у Айне выраженных женских форм и невинное, восторженное выражение лица, говорившее о том, что она еще не вполне повзрослела и уж точно не готова к отношениям.                 

***7
    Бабушке Дарине понравилась идея с колледжем, однако она крепко задумалась. Айне не могла понять, как это бабушка может сомневаться в том, что одобрил папа, ее любимый сын, которого она всегда превозносила. Но Дарина молчала почти неделю. До экзаменов оставалось совсем мало времени, поэтому Айне волновалась о том, что же скажет бабушка. И она сказала. Дарина переговорила с сыном, и они навалились на Айне вдвоем.
-Ты должна приехать в Дублин и пройти годичную языковую школу здесь по двум направлениям – английский и ирландский языки в русской школе дополнительного образования при Координационном совете российских соотечественников в Дублине. И только потом вернешься в Санкт-Петербург, получишь экстерном диплом колледжа и поступишь в вуз.
-Бабушка…
-Где еще ты выучишь ирландский язык как второй родной, как не здесь? И английский разговорный. Вряд ли в Питере обучение языкам лучше, чем в Дублине.
-Но я не хочу… По английскому у меня отлично, я его и тут прекрасно освою, а ирландский я учу уже четвертый год.
-Не хочешь? – переспросила бабушка, – Подумай лучше, чем такое говорить. Возможно это моё последнее в жизни желание и просьба. Если ты хочешь стать литературоведом и,