На даче

с фотографом направились в его машину.

  Глава 5
  Мы приехали на современную и роскошную дачу фотокорра. Двор весь был устлан цветочными клумбами, аккуратный заборчик отделял их от улицы. Вокруг царила чистота, ровно как на правительственной даче.
  Мы вошли в здание. Внутри было еще краше и наряднее. На полу сверкали шелковые заморские ковры, на окнах висели торжественные шторы. Освещающие отовсюду подсвечники со свечами, торшеры и лампы придавали особую загадочную атмосферу помещениям. На стенах висели картины.
  В гостиной стоял большой камин, встроенный на английский манер. Хозяин вытащил с холодильника бутылочку "наполеона" и фрукты. Откуда-то суетливыми движениями достал пачку "camеl". При этом праздно нашептывал, что мне, как почетному гостю, приберег самую крутую.
  - Ты, короче, приготовь баксы, она дорогая штучка, по международному классу, - облизывая губы и чмокая языком, прошептал фотограф мне в ухо.
  Не понравилось мне все это. В какой- то момент даже пожелал уйти, но любопытство перебороло...
  Здесь было что-то не так. Откуда у рядового фотокорреспондента такие капвложения? - вертелось в голове.
  Стремительно подошел сам хозяин и предложил коньяк, но я отказался. Сам же, опрокинув стопочку, процедил сквозь зубы:
  - Вот где у меня они все, - сильно сжав кулак.
  Из его длинных усов медленно капал "наполеон".
  - Кто они? - не уловив о ком речь, переспросил я сонно.
  - Я на них зашибаю бабки, вразумляешь? Причем немалые. Все в этом мире продается и покупается, все имеет свою цену и любовь в том числе, понимаешь?
  Я почувствовал неприязнь от его философии, и вспомнил милое лицо своей платонической любви.
  От чрезмерного опьянения мой вопрос фотограф оставил без ответа.
  С каждой минутой он все больше вызывал омерзение. Не выдержав, я бросил ему:
  - Послушай, уже поздно, проведи меня в комнату, и где там твой 'международный стандарт?' - проговорил я, зевая.
 
  - Пиво, сигареты - все лежит в комнате. Пойдем, провожу, - икая, он пошел вперед, я за ним. Мы стали подниматься наверх по винтовой лестнице, где он чуть не свалился на меня. Я брезгливо оттолкнул его. Фотограф, шатаясь, пошел дальше. Я за ним, боясь, что снова придется его поддерживать.
  Наверху оказалось несколько дверей. Мы вошли в одну из них. Здесь находилась роскошная опочивальня.
  Все было расставлено, словно в люксовом номере. Пол застилал пышный ковер, в центре спальни стояла огромная кровать с шелковым бельем. На огромных окнах висели плотные бархатные шторы. Рядом с комодом стоял белый диван. Перед диваном на туалетном столике горели свечи. На столике также находилось много выпивки и закусок. Ни к чему не хотелось притрагиваться.
  До меня дошло наконец-то, в чем состоял выгодный бизнес пренеприятнейшего товарища. И все-таки, зевая, подошел к кровати и свалился:
  - Вечером стулья, утром деньги, - проговорил я сонно.
  Кивнув головой, фотограф, шатаясь, пошел вниз. Я остался лежать с закрытыми глазами. Мечты мои уносили от реальности.
 
  Вдруг тихонько отворилась дверь. Я лениво открыл глаза оценить 'международный стандарт'. В комнату вошла высокая блондинка. При свечах не очень смог разглядеть её, но даже при таком освещении отметил ее красоту.
  Мне показалось, будто на ней было чрезмерное количество косметики, чего откровенно недолюбливаю.
  Заприметив меня, блондинка медленно направилась было к выходу, но дойдя до дверей, остановилась растерянно. Так стоят люди потерявшие выход из туннеля.
  Она стояла в узком красном платье, что подчеркивало стройную фигурку. Спина была полностью оголена. На ногах красовались высокие шпильки. На руке сверкал гранями настоящий бриллиант. Из-под короткого платья, откровенно выглядывали длинные, красивые ноги.
  Ее растерянность, никоим образом не свойственное данной профессии только лишь усугубило мое любопытство. И нисколько не соответствовало её внешности.
  "Неужто так страшен?" - подумал я, все еще не протрезвев окончательно.
 
  Удивившись её нерешительности, вздумал сам приблизиться к ней...
  - Блондиночка, давай поначалу пообщаемся, мы же, все-таки, сознательные существа, - с сарказмом произнес я, подойдя к девушке поближе.
  При этих словах она сжалась и опустила голову. Да, она была супер! "Конечно, за такую красоту запросят", - признался себе молча. Незнакомка стояла все также неподвижно, не поднимая головы. Я подошел вплотную и рукой приподнял ее подбородок.
  Бог мой! Не может быть! Я почувствовал внутри холод и онемел. Передо мной стояла сильно загримированная Лана...
  -Ты? - еле слышно выдавил я.

  Она испуганно и с отчаянием глядела на меня. Всё происходило словно в ужасном сне. Мне хотелось ущипнуть себя, дабы, проснувшись, выйти из этого кошмара. Нет, нет, это был не сон. Передо мной стояла моя неприступная мечта.
  Передо мной стояла женщина, которую я боготворил. Сердце моё упало в пропасть. Я схватился за голову.
  Внезапно потемнело в глазах. Отродясь не ощущал себя столь беспомощным, наивным... Я слагал ей стихи, мечтал о ней. Готов был ждать всю жизнь. И вот очередная проза жизни добила...
  Теперь я её возненавидел. Мне захотелось плакать как в детстве. Она подарила мне грандиозные крылья, сама же их обожгла. Она размазала меня по жизни!

  Лана же стояла словно окаменевшая. Судя по выражению её лица, она никак не ожидала встретить здесь меня. Убежать боялась чего-то, кого-то. Внезапно, почувствовав обиду и злость, я почти озверел и, потянул одной рукой её к себе, а другой дал ей крепкую пощечину. (Впервые в жизни я поднял руку на женщину!)
  Она упала на ковер беззвучно и тихо. Волосы её растрепались по лицу. Пытаясь привстать, Лана прикрыла рукой, пострадавшую щёку и всё так же не поднимала взора. Из глаз её брызнули слёзы, окрашенные черной тушью.
  - Как ты могла, стерва? - вырвалось... и я ударил её по другой щеке.
  - Какая же ты мерзавка, уничтожившая мою душу, мечту, сердце! - кричал я в отчаянии.
  - Я полюбил тебя до смерти, ты разве догадываешься, что такое любить всем сердцем? - орал сам не свой.
  Я не мог никак успокоить себя. Счастлив, кто не знает боли от предательства!
 
  - Никого так не любил как тебя, смейся же над моей сединой! - продолжал я бесконтрольно вопить. Она же по-прежнему сидела на ковре и не могла встать. Мне хотелось раздавить её, уничтожить:
  - Сколько же стоит твоя любовь, "недотрога"? - продолжал я, не владея собой.
  Мне захотелось рыдать. Я схватил её за волосы и стал трясти:
  - Скажи сколько стоишь, ведьма, не то убью! - меня трясло от ярости. Испугавшись, она ответила тихо:
  - Тебе нисколько.
  - Девочка, ты когда-нибудь осознаешь, что ты со мной сделала?
  Какая же ты гениальная актриса,.. - растерянно и устало произнес я.
  Из полуоткрытого рта Ланы тонкой струйкой текла алая кровь. Вперемешку со слезами. Косметика вся размылась по лицу.
  Вдруг захотелось помочь ей подняться и обнять. К несчастью, мгновенно пришло озарение вместо гнева, и я отчетливо признал, как сильно её люблю.
  И снова упал перед ней на колени, потянул её к себе и стал страстно целовать. Она была тихой и не сопротивлялась.
  О чём не смел мечтать было доступной реальностью... Девушка плакала и целовала меня. Рыдая шептала, что любит только меня! Я же ей больше не верил...
 
  Светало, когда изнеможденный от неожиданных стрессов, я вздремнул. Но не успел толком заснуть, сразу же вскочил. Ланы рядом не оказалось.
  Я мгновенно вскочил, оделся и второпях бросился вниз. Вокруг никого не оказалось. Ничего не подозревая, я растерянно сел в холле в кресло. И сидел бы так не знаю сколько, если бы не появившийся вдруг фотограф. Он вошёл, улыбаясь, в шёлковом халате, с лохматой головой и усами.
  - Ну как моя Афродита? - прищурившись, спросил он. Я был в замешательстве от стольких впечатлений, но мгновенно опомнившись, вытащил стодолларовую купюру; бросив ему в лицо, пошёл прочь. Видимо, испугавшись моих решительных действий, полных отвращения, он остался стоять на месте.

  Я шёл через весь поселок медленно пешком, к дому своего друга. Тысячу раз ощущая горячий и холодный душ судьбы. Было раннее утро, солнце только выглядывало. Кругом стояла тишина. Я шёл весь уставший и разбитый, жадно вдыхая в себя утренний, свежий воздух.
  "Лана - продажная, нет, Лана - моя любимая малышка. И кто бы знал, что ты со мной сотворила!" - теснились в голове мысли.
  Дойдя до дому Семенова, я не стал отпирать калитку, а пошёл в сторону леса. Было чудесное утро. Прохладный утренний воздух окончательно протрезвил. Солнце заигрывало со мной сквозь высокие кроны деревьев. И только обильное пение птиц нарушало тишину в лесу. Захотел уединиться и разобраться с тем, что произошло.

  Отыскав то старое дерево, где проводили свидания с Ланой, сел на мокрое от росы бревно и закурил.
  То, что произошло за последние сутки, казался нереальным сном. Сколько ни раздумывал, так и не разобрался в себе. Лишь твёрдо верил в одно: хочу быть только с ней. Вот это и было истиной, вопреки всему остальному.
  Я словно снова опьянел, но уже от свежего лесного воздуха.
  Дьявольски хотелось спать, и я поспешил домой. Приняв душ, зашел в свою комнату и повалился на кровать поверх одеяла. То, в чём обрел смысл на старости лет, разбилось как стекло... Мерзкая реальность!
  В комнату вошёл старик:
  - Ну как твои девки? - улыбаясь, бодро спросил он. - ты, Борис, и здесь не можешь без них, вот узнает твоя цыганочка о них, так и знать тебя не захочет. Она же гордячка.
  - Дорогой мой друг, если бы ты знал, насколько я не состоятелен в этой жизни, прекратил бы со мной дружбу, - глубоко вздыхая, проговорил я.
 
  - Это отчего же, ты парень что надо, да девки тебя портят. Мне следует женить тебя на хорошей женщине, - он присел на край кровати. - и цыганочка тебе не пара. Сынок, они не приживаются с другими. Цыганке нужен цыган, а не цивилизованный ищущий интеллигент из мегаполиса. Полюбив её, ты совершил ошибку. Они находят счастье только со своими. Её устроит больше соседский паренёк - конокрад, но свой, чем твоя цивилизация и бесконечные поиски себя. Они любят по-своему, сильнее. Глубже... Преданнее...
 
  Я молча внимал словам старика и во многом был с ним согласен. Он обращался ко мне, как к трезвому человеку, а я все еще был опьянён ею. Я почувствовал себя ослепшим, растерянным мальчишкой... Семенов вышел, пожелав мне спокойно отдохнуть и разобраться в себе. С трудом заснув, я проспал до обеда.
  Когда проснулся... что-то неприятное мучительно - привлекательное сжимало душу. "Может, все происходило во сне?" - спрашивал я себя. Увы! Эта боль была вызвана реальностью. Да, меня предали, и я лох!

  "Где же она сейчас, и что с ней?" - вертелось вновь в голове. И мгновенно накрыло воспоминание, как минувшей ночью, у фотографа, она сидела на полу с отчаянием в глазах и с разбитой губой. Вспоминал, как она прижималось ко мне, и как обжигали её поцелуи сквозь слёзы.
  Мне так захотелось увидеть её непременно. Я попил крепкого кофе и вышел на крыльцо, не зная, куда себя деть.
  - Пойдём, доиграем вчерашнюю партию, мне так и не терпится поставить тебе мат, - старик появился с тяпкой в руках из огорода.
  - Дружище, позволь мне отлучиться на несколько