Четыре дня без Жаннет показались Тьерсену страшной вечностью. Еще ему казалось, что он медленно сходит с ума – от постоянной тревоги за нее, изматывающей неопределенности и страха, что, если Жаннет арестована, то неизбежно придут и за ним. Он думал даже переехать на другую квартиру, но почти сразу отбросил эту мысль, все еще надеясь, что девушка вернется. Он почти не спал и не ел, заставляя себя в течение дня проглотить хоть немного хлеба, чтобы оставались какие-то силы. На следующий день после того, как взял отгулы у Журдена, он поехал в предместье Сент-Антуан. Сойдя на улице Поль-Бер, бывший маркиз нащупал в кармане бумажный листок с изображением Жаннет, который он нарисовал накануне, скопировав ее лицо с ее портрета, висевшего над их кроватью.
- Нет, гражданин, такой девушки я здесь не видела, - ответила ему стоявшая на улице пожилая торговка, продающая сушеные овощи и орехи.
Точно также на его расспросы отвечали и другие люди, которым он показывал портрет жены.
- Красивая девчонка, - причмокнул языком плотный мужчина средних лет, разглядывая рисунок, - не… не видал такой, гражданин, - он с некоторым даже сочувствием посмотрел в заросшее, осунувшееся лицо Тьерсена и его покрасневшие от недосыпания глаза, - любовница твоя, что ли?
- Жена, - хриплым голосом ответил Жан-Анри.
- Не, не видал такой, - повторил мужчина, покачав головой. – Да ты не переживай так, гражданин. Судя по портрету, она молоденькая совсем. Видать, свободы захотелось девчонке. Нагуляется и вернется, - он засмеялся, показывая отсутствие переднего зуба и дружески хлопнул Жана-Анри по плечу. А как вернется, уж накажи ее как следует, чертовку.
- Нет… - Тьерсен покачал головой, - она не такая.
- Ну тогда… - его собеседник смолк на мгновение, затем продолжил, - не знаю, что и сказать и где ее искать тебе. Разве что по тюрьмам. Арестованных-то сейчас страсть, как много, - он перешел на тихий шепот, - да ты, гражданин, наверняка и сам все это знаешь.
- Да, - Жан-Анри кивнул, - наслышан.
- Удачи тебе, гражданин! – собеседник пожал ему руку, - да сам осторожнее будь. Если она арестована, не дай Бог, то с родными теперь тоже не церемонятся. Смотри как бы тебе не… это…
Он выразительным жестом провел ребром ладони по горлу.
Тьерсен молча кивнул ему и, спрятав рисунок в карман и подняв воротник, пошел дальше. Несколько часов он бродил по улице Поль-Бер и по соседним улочкам, спрашивая про Жаннет каждого, кого встречал. Все оказалось безрезультатно. Девушку никто не видел.
Вечером, возвращаясь домой, он купил бутыль вина и прикончив ее часа за полтора, лег спать прямо в одежде. Ему приснилось, что Жаннет вернулась, и он обнимает ее.
Проснувшись, Тьерсен провел ладонью по подушке и застонал, когда рука провалилась в пустоту. За окном брезжил рассвет и начинавшийся новый день вызывал у него лишь отвращение и тошноту. Заставив себя подняться, сполоснуть лицо холодной водой и съесть немного засохшего хлеба, Жан-Анри направился на работу.
- Ну что, Серван, нашлась ваша благоверная? – делано бодрым тоном спросил у него Филибер Журден.
Тьерсен в ответ лишь сумрачно покачал головой.
- Выглядите вы паршиво, - Журден не без сочувствия посмотрел на него. – Может быть, вам обратиться в муниципалитет? Туда, где занимаются розыском людей?
- Вы думаете, они этим действительно хорошо и честно занимаются? – Тьерсен растянул губы в какое-то подобие усмешки. – Я не доверяю им.
- Что ж… - Журден вздохнул, - в чем-то я могу вас понять. Однако… не хотелось бы добавлять вам еще тревог, но вы должны это знать. Два дня назад арестовали Пьера Рейналя.
- О... Боже… - совершенно искренне вырвалось у Жана-Анри.
- Да, - Журден грустно посмотрел на него, - арестовали прямо здесь, в нашей церкви во время его очередного выступления. Он призывал людей к вооруженному восстанию, а это… сами понимаете, чем может теперь грозить для него подобное деяние. Наш революционный клуб закрыли. Приходили и ко мне с угрозами и проверками. Перевернули здесь все, рылись в наших описях и бумагах. Заявили, что будут следить за нами теперь особо бдительно. Поэтому, Серван, будьте осторожны.
- Постараюсь, - кивнул Тьерсен.
- Работы сегодня мало, поэтому можете сейчас идти домой, - приглушенным голосом сказал Журден. – И возьмите себя в руки, Серван… на вас смотреть больно.
- Я очень волнуюсь из-за жены, - глухим голосом сказал Тьерсен, отводя взгляд в сторону.
- Я понимаю прекрасно. Но вы должны и о себе думать. Вы же себя совсем загнали… ну, нельзя же так.
- А что теперь с типографией Рейналя? – спросил Жан-Анри. – Она закрыта?
- Да. Опечатана. После ареста Пьера изъяли весь последний тираж его газеты. Старшего печатника, гражданина Бертье, вроде так его зовут, тоже арестовали. Насчет остальных сотрудников не знаю. Но вы, Серван, будьте теперь предельно осторожны.
Тьерсен сжал кулак так сильно, что ногти впились в кожу.
- А… жена Пьера? – неожиданно вырвалось у него, - и Луиза, их дочка… я занимался с девочкой рисованием по просьбе гражданина Рейналя. Не знаете, что с ними?
- Его жена приходила сюда как раз на последнее собрание нашего клуба, - гражданин Журден вздохнул, - при ней и арестовали Пьера. Я видел это собственными глазами. Его увели, но ее пока не тронули.
- Слава Богу! – вырвалось у Тьерсена.
Гражданин Журден посмотрел на него с некоторым удивлением.
- Просто волнуюсь за ее дочку, Луизу, - поспешно ответил Тьерсен, - девочка очень славная. Будет жаль, если она осиротеет.
- Еще бы, - с горечью в голосе отозвался Журден. – Ладно, Андре… идите пока домой. Завтра, пожалуй, можете тоже не приходить. Работы сейчас немного, я управлюсь и один. Отдохните, выспитесь… и черт побери, возьмите себя в руки. Вы совсем расклеились, а так нельзя.
- Благодарю вас, - ответил Тьерсен. – Я постараюсь.
