Глава тридцать вторая. Ученый кот Злотый
Он не требует, не просит,
Желтый глаз его горит.
Каждый сам ему выносит,
И спасибо говорит.
Оттого-то, знать, невесел,
Дом, в котором мы живем.
Надо б лампочку повесить,
Денег все не соберем…
Б. Окуджава
Добрый вечер. Меня зовут Злотый, и я волшебный рыжий кот. Настоящий. К тому добавлю тот факт, что имею честь быть профессором Волшебных наук, доктором Honoris Causa, почетным членом-корреспондентом Санкт-Петербургской, Мадридской и Римской академий котовьего права и лева, а кроме того, занимаю скромную должность Магистра Интегральных Чудес при кафедре Практической магии университета в Саламанке.
Автор этой истории серьезно заболел. Вчера его увезли в больницу в адски воющей машине, с красными крестами, звездами и номерами во весь борт. Сирену включили «на всю», вопреки позднему времени и достоизвестной личной скромности писателя.
Как вы помните, я появляюсь, в истории про Снежную войну, в самом ее конце, буквально в последних строчках. Мне предстоит нелегкая служба – обучение девочки языку животных, охрана от болезней и уныния, тренировка навыков волшебства, сглаживание ее конфликтов с окружающими, мурлыканье колыбельных песен и изложение самых лучших сказок. Рыжий комочек шерсти, едва стоявший на маленьких лапках, должен был начудесить необыкновенную судьбу необыкновенной девочке.
Мать-природа создала меня на счастье хозяйке и на радость людям. И, при этом, я – не Буратино. Шучу. Не зря я говорю «создан», а не «рожден». В моей безупречной памяти нет картинок с мамой-кошкой, с братьями и сестрами, такими же рыжими, как я. А может быть, рыжими, но совсем по-другому. То ли эти воспоминания закрыты, то ли их никогда не существовало. Когда я первый раз осознанно открыл глаза, то увидел огромную косматую голову своего дядюшки, африканского льва Бенедикта XII. Дядя улыбнулся мне и прорычал, насколько он мог, негромко и нежно:
-- Здравствуй, маленький волшебный кот! Твое имя – Злотый. Тебя ждут великие дела и удивительные приключения, -- он размашисто лизнул меня от носа до хвоста. Львиный язык был в сто раз больше моего, но это не мешало мне быть племянником царя зверей. Его Величество смотрел на меня, а я – на него, и мы оба были счастливы.
-- Отдохни, маленький кот Злотый. Сейчас солнце закатилось на самый верх неба. Когда оно упадет за край мира, ты увидишь свою Хозяйку. Она прекрасна!
Дядюшка лизнул меня еще раз, мечтательно опустил веки, и тут же задремал.
* * *
Моя жизнь только началась, а книжка -- раз! и закончилась. Но история удивительной девочки Насти и волшебного кота Злотого продолжалась. Ненаписанная часть жизни, долго оставалась вне читательского внимания. Пока автор находится в плену у докторов, я поделюсь с вами некоторой частью моих воспоминаний.
Мне трудновато держать в лапах карандаш, и я не в ладах с компьютером. Мы слишком умны друг для друга. Но, я ведь, не даром ношу звание магистра магических наук. Мой перечень способов хранения, передачи и распространения информации, по крайней мере, в десять раз превосходит всю научную методологию Стива Джобса. Ветер, летящий высоко в небе. Подземные реки, тайно протекающие в глубине Земли. Солнечные лучи, достигающие далеких звезд. Молниеносные нейтрино, протыкающие планеты насквозь, не теряя околосветовой скорости. Всякий, уважающий себя, магистр волшебства умеет просить помощи у Матери природы и ее детей. Раз вы читаете эти строки, Матушка не подвела и на сей раз.
Жители Царевой Горы устроили большой праздник в честь победы над инопланетными троллями. Веселье лилось через край. На площадях играли оркестры, а по улицам, на открытых автомашинах, построенных караваном, катали героев Снежной войны – генерала Ивана Ивановича, Любашу, Настиных родителей, младшего брата Иннокентия с женой и детьми, и конечно же, Анастасию со мной на руках. Военное ателье, по специальному заказу, за одну ночь изготовило для моей хозяйки праздничную форму с золотыми погонами и маленькие хромовые сапожки на каблуках.
Настя ужасно стеснялась быть в центре всеобщего внимания. Она снова мечтала убежать в лес, подружиться с тамошним медведем, найти пустую берлогу, натаскать туда мягкого лесного мха на три лежанки, и жить там спокойной и мудрой лесной жизнью. Вставать, когда хочется, завтракать лесными ягодами, гулять под вековыми деревьями, и учить лесной язык вместе с маленьким рыжим котенком. А зимой спать под лоскутным одеялом, и смотреть интересные сказочные сны.
Наверное, это, действительно, был бы наилучший выход. В городе Настина жизнь становилась все труднее. Слова уважения и благодарности в ее адрес произносились саркастически, а потом и вовсе смолкли. «Подумаешь, какая героиня! И что такого сделала эта девчонка для города? Возилась со своими приблудными котами и рисовала свои картинки? Только и всего-то!»
Одноклассники не жаловали Настю, за глаза называя «кошачьей ведьмой». Свой парадный мундир с погонами, хозяйка надела на первое сентября. Конечно, папа и мама, заранее посоветовались с учительницей – можно ли так выглядеть на торжественной линейке?
-- Ваша дочь, на любой линейке, не станет держаться общей линии, -- ответила мудрая Клара Давыдовна. – У девочки своя дорога, пусть учится жить со всеми, но не как все.
По прошествии трех месяцев могла произойти большая беда. Парни из старших классов поймали меня, когда я выскочил в палисадник, удовлетворить естественные потребности. Нападать на человека или животное, в такой момент, вообще, самая настоящая подлость. Двойная подлость – набрасываться втроем на неловкого кота-подростка, и сажать его в пыльный мешок. Мне было стыдно громко звать на помощь. Похитители утащили меня далеко в парк, и спрятали в сарае, где хранились метлы, лопаты и жуткие пилы для убийства деревьев. Сидя в мешке, я подслушал разговор маленьких бандитов. Оказалось, их целью были золотые погоны и пуговицы со звездами с Настиного мундира.
Банда посовещалась и решила послать парламентера к моей хозяйке. Затем все разошлись, оставив меня задыхаться от пыли, пропитывающей старую холстину. По прошествии получаса, прибежала запыхавшаяся Анастасия, и освободила меня.
Прекрасный военный костюм и мое мнение о людях были безнадежно испорчены. Гулять я теперь ходил только с хозяйкой. Наступившая, своим чередом, зима оказалось ужасно холодной. Очень мерзли подушечки лап и кончики ушей. Настин папа принес со своей работы кювету, в которой проявляют фотографии. Тетя Люба с Иван Иванычем привезли песка с Куршской косы. Поначалу от него пахло морем и соснами. Некоторое время спустя, запах изменился. Никто ничего не говорил, но и без волшебства было понятно, насколько раздражает взрослых моя возня в песке.
Радостными праздниками для меня стали визиты на виллу Михаэлис. Зимой Настя сажала меня за пазуху, под пальто. Когда стало теплее, я сам забирался к ней на плечи, изображая меховой воротник. Больше мне нравился зимний вариант. Тепло, темно и уютно. Полчаса сладкой дремы и равномерного покачивания – и мы уже там, где нам всегда рады. У калитки нас встречает Шарик, пес, которого спас командир Каменюка, отобрав беднягу у банды меховщиков-убийц. Поначалу, Шарик пугал меня, маленького кота, своей величиной, силой, и очень громким голосом. Мы задружились чуть позже, когда я подрос, а он научился лаять немного тише.
На вилле поселили детей, потерявших родителей. В свою очередь они тащили со всей округи, не успевших заболеть и одичать, животных. Домашних любимцев, потерявших своих хозяев. Им было весело и уютно вместе. Звери и дети прекрасно помнили, что делать можно, а что – нельзя. Очень бережно, а иногда, и не очень, малыши воспитывали друг друга. Можно было подумать, что папы и мамы пошли погулять в парк, а дети устраивают для них сюрприз. Вернутся взрослые вечером – а дома полный порядок. Полы подметены, одеяла заправлены, кошки и собаки накормлены. Вернитесь, лучше нас вы никого не найдете. Мы живем, как вы нас учили, нам будет легко снова вместе!
В доме «Семья», я впервые увидел, как плачут взрослые. Взрослые ведьмы. Сестрица Фиалка стояла у полуоткрытой двери и прислушивалась к играющим в гостиной детям:
-- Если мы не позаботимся о наших котах, собаках и малышах, наши мамы не вернутся, -- важно и уверенно сказал мальчик из старших.
-- А если будем все время гладить, причесывать и угощать зверей, и еще больше возьмем их в дом, -- девочка, совсем кроха, спросила его, -- Тогда мама придет?
-- Не знаю. Наверно, нет. Но это уже будет не из-за нас!
Сестрица стояла не шелохнувшись, закрыв рот рукой, а по ее руке катились тяжелые, усталые слезы. Вдруг заплаканная ведьма словно очнулась:
-- Злотик, ты мой рыжик! Поиграй с детками, я за Любашей сбегаю!
Неслышной тенью, Фиалка шарахнулась по коридору к лестнице. Я хорошенько разогнался и прыгнул в гостиную этаким огненным шаром. Влетел, перевернулся через голову, и заорал, что было духа:
-- М-и-и-а-а-о-о-у-у!!! Кто догонит самого быстрого кота!? Кто поймает самого ловкого кота?!
Тут и началось! Большими прыжками, я сделал круг по комнате и выскочил на ковровую дорожку, ведущую в прихожую. За мною погнались и старшие, и младшие, смеясь, крича, размахивая руками, спотыкаясь и опрокидывая мебель.
Мы пробежали пару раз, от холла до кухни и обратно. Настроение взлетело разноцветным попугаем, кричащим по-тарабарски. Мои прыжки, кувырки и сальто развеселили ребят. Казалось, что старый сонный дом немецкого банкира проснулся от вековой дремы и, с удовольствием, подпрыгивает на своем каменном фундаменте, правда, очень учтиво и деликатно.
Тетя Люба спустилась из маленькой квартирки, устроенной на перегороженном чердаке.
