Старый колодец

 

Так что же это было? Оправившись от потрясения, пошла на прием к психологу. Опытный специалист, он сумел объяснить, что произошло со мной. Впервые в жизни я услышала  о «ложных воспоминаниях». Оказывается, есть такое понятие. Человек может помнить то, чего никогда с ним не происходило. Вот так  все сложно,  запутанно… Но объяснимо! Теперь думаю: неужели мое прошлое, сохранившееся в глубинах памяти,  – не более  чем  кладовая  искаженных  представлений о мире и о себе? Иллюзорных представлений.  Стоит  разобраться.   
           
Вина

Следует начать с вины. Сколько себя помню, это чувство всегда нестерпимым  жаром опаляло душу. Вина научила меня нелюбви. Невозможность соответствовать ожиданиям родных людей  только раздувала  тревожную неприязнь к себе, умножала  страдания. Мне казалась логичным, что я – нелюбимая дочь в семье, гадкий утенок в детских компаниях. Всегда непонятая и чужая. Или мне так казалось? Я думала о себе как об отверженной. На самом же деле, вероятно, бездумно и прямолинейно отвергала всех тех, кто был в той или иной степени расположен ко мне. 
С чего все началось? С раннего  детства. Помню его смутно. Из рассказов мамы и бабушки знаю, что отец ушел из семьи, когда мне едва исполнилось два года. Мама всегда говорила, что он не хотел ребенка. Студенческая семья  – какие дети! И ей было безумно тяжело воспитывать дочь одной  без мужа.  Хотя, постойте.… А бабушка? Разве она ей не помогала? Помогала. И  даже  взяла большую часть забот на себя. Помню, в детстве мне  до слез было жалко маму.  Ведь  ей пришлось столько страдать! Беспокойный  младенец, отнимающий силу и время… А  у нее разбитая личная жизнь и с трудом  дающаяся учеба…
– Несчастье ты мое! – глядя на меня, любила повторять мама.
– Сама хотела это несчастье, теперь терпи, – отвечала ей бабушка. 

  Я, которая до шести месяцев никому не давала спать своим криком,  была несчастьем не только для мамы – для всей семьи! Помнить, естественно, это  не могу.  Но  думаю, что в результате  рассказов родственников о  трудностях  с  беспокойным  ребенком и  появилось мое чувство вины. Я считала себя главной причиной  семейных  бед: заброшенная учеба мамы, вечная ругань бабушки с дедушкой из-за меня.  И до сих пор, даже став взрослой, не могу отделаться от гадкого чувства вины. Оно липкое и въедливое, как грязь…
Отец… Он  никогда меня не любил. Пока я не стала совершеннолетней, только пару раз видела его. Бог ему судья. У него другая семья, и, по всей видимости, он там счастлив. 
               
Дядя Гриша

  Когда мне шел шестой год, в нашей семье появился новый человек. Дядя Гриша, Григорий Васильевич.  Он был единственным, кто по-человечески ко мне относился.  По крайней мере,  на игрушки  денег не жалел  и, в отличие от матери, часто гладил меня по голове.
– Хорошая девочка, красивенькая, глазки большие, голубенькие, как небушко, –  говорил ласково и сажал к себе на колени.
Мама сердилась. Я тогда не понимала  почему? Сейчас думаю: она видела во мне подрастающую соперницу. Смешно? Наверное, да. Или ей просто самой хотелось стать маленькой девочкой, которую кто-нибудь посадил бы к себе на колени и утешил, погладив по голове.  Возможно,  тут было нечто другое, чего я в силу возраста не понимала, а она инстинктивно чувствовала  и пыталась предотвратить. Не знаю. И не узнаю никогда.

Однажды я услышала, как мама и дядя Гриша ругаются. Подслушала и решила: конечно же, из-за меня!   
– Почему ты  все время шпыняешь ее, словно дочка  тебе не родная?– говорил дядя Гриша.
    Мама  истерично рыдала…  Ее протяжные всхлипы  больно ранили,  словно молотком  разбивали хрупкую детскую душу.
– Что прикажешь мне делать, если она постоянно  грубит, врет и  все делает наперекор!
– Пойми, Катя, Лера – ребенок! Нельзя с ней так!
– Это не дает ей право так ко мне относиться!
– Почему же  со мной она  ведет себя по-другому?
– Потому что авторитет твой  дутый  куплен игрушками!

  Так я узнала новое для себя слово.  Оказалось, что дядя Гриша вовсе не был добр ко мне. Он покупал авторитет… Как  это, я плохо себе представляла… Скорее,  чувствовала  что-то ужасное. Злой Авторитет, щелкая вставными зубами, похожими на те, что клал дедушка в стакан перед сном,  стал являться  во сне… Он охотился  за  старым  игрушечным  зайцем с оторванной лапой. Этим зайцем была я.

Сестра

У меня появилась сестра – маленькое и  крикливое создание, похожее на лягушонка.  Как же я возненавидела ее с тех самых  минут, как только мама с кружевным  кульком на руках появилась в дверях нашего дома. Было лето, на маме  надето нарядное легкое платье – голубое  с белыми ромашками, мое любимое. 
– Познакомься с сестричкой, – сказала мне бабушка и подтолкнула к кроватке, в которую был положен младенец.
– Какая она противная! Зачем ты только ее родила?!
Слов этих я не помню. Много позже бабушка рассказала, когда вспоминали этот отнюдь не радостный для меня день. А мама, которая присутствовала при разговоре, добавила:
– Ты самая настоящая эгоистка.  Не может все  внимание быть отдано только тебе!

Как она,  моя мама, не понимала, что дело не в эгоизме! Если бы она хоть раз сказала, что любит меня!  Но нет. Вся любовь досталась моей сестре. И за это я всей душой  возненавидела ее – свою соперницу.
Мама видела во мне няньку для сестры.  Бабушка с дедушкой, после того  как  вышли на пенсию,  уехали  жить в деревню и поселились в старом, доставшемся по наследству от дедушкиной сестры доме. Дядя Гриша находился в постоянных командировках. Я была в полном распоряжении мамы, которая все время  хотела спать и  жаловалась на постоянную усталость. При малейшей возможности она вручала мне на попечение сестру. От нее я только и слышала: «Ты старшая, должна с младшей сестрой мне помогать». И я помогала. Куда было деваться? Качала коляску, меняла подгузники, играла в дочки-матери. До сих пор ненавижу эту детскую игру. Тогда я решила, что никогда не заведу собственных детей. И, что самое печальное, став взрослой, долго не могла решиться стать матерью. Настолько глубоко сидела во мне ненависть к младенцам, которых я, всех до единого, отождествляла со своей младшей сестрой.

Ах, если бы мама хоть однажды похвалила меня за старания! Сказала бы, что я ей дорога, и появление ребенка в доме никак не повлияло на ее отношение ко мне!  Но нет! Мама ни разу, ни единым словом  не дала понять, какая я молодец. Наоборот. Она отдавала всю любовь моей сестре. С меня же только требовала послушания. И я старалась. Пыталась завоевать хоть капельку ее любви. Но она, эта любовь, делилась между сестрой и дядей Гришей. Я же по-прежнему оставалась изгоем в семье.

Старый колодец

Как только я окончила первый класс, нас с сестрой мама отправила на лето  в деревню. Дедушка сильно болел, почти не выходил из дома – все внимание бабушки было приковано к нему. Мне опять пришлось присматривать за сестрой. А так хотелось убежать на речку! Но было нельзя.  Бабушка до оторопи боялась, что одна из нас непременно утонет. Так и говорила:
– Не дай-то бог, еще утонете! Что я вашей матери скажу?
Это «утонете» гвоздем вошло в мое сознание. Вначале мне захотелось утонуть самой. Но я быстро передумала.  Затем мне пришло в голову, что должна утонуть моя сестра. Сколько бы моих  проблем  это решило! В своих фантазиях я уже нарисовала, как освобождаюсь от нелюбимой  сестры. Было ли мне страшно думать о подобных вещах? Скажу честно – нет! Но путь на речку для нас был закрыт…

Здесь следует рассказать о старом заброшенном колодце в углу нашего сада. Колодцем  не пользовались давно. Он обмелел, вода потемнела и протухла.  Ни у кого даже мысли не возникало почистить его и снова  начать пользоваться. Так и стоял он  заброшенный и никому не нужный.
Этот колодец я открыла для себя, обследуя старый яблоневый сад. Бабушка все время твердила, что следовало бы избавиться от части старых деревьев – толку от них мало, а места занимают много. Когда я  спросила ее о старом колодце, она замахала руками:
– Даже не думайте к нему приближаться. Не дай бог, утонете! Что я вашей матери скажу?

Опять это «утонете»!  Откуда у бабушки появилась мысль, что мы должны утонуть? Тайну бабушкиных страхов приоткрыл дедушка. Показывая нам с сестрой старые фото, он указал на молодого человека в военной форме.
– Это старший брат вашей мамы.
– А где он?– спросила я дедушку.
– Умер – утонул, купаясь в речке.
  Так вот откуда у бабушки появился страх перед утопленниками! 

С тех пор  как дедушка рассказал о трагической судьбе  старшего сына, я, несмотря на запрет бабушки,  стала каждый день приходить к старому колодцу.  Всматривалась в  темную воду и фантазировала. Вот рука незнакомца, скорее всего утонувшего маминого брата,  появляется из воды… Он пытается меня утащить… Я кричу, вырываюсь и убегаю. Феи, драконы, рыцари… Какие только сказочные существа  в моей фантазии  не населяли этот заброшенный колодец!  Но был среди них тот, кого я боялась больше всего… Он не имел  облика, но  воздействовал на меня силой мысли... И однажды сказал, что я самая лучшая из принцесс. Только корону мою вероломно похитила ведьма в облике младшей сестры. И если я хочу вернуть свою власть, то должна избавиться от злой ведьмы…

Несколько дней я ходила под впечатлением от собственной фантазии. В голове созревал план мести сестре за нелюбовь ко мне мамы.
И я решилась.
Нет, я не помню, как все произошло. Скорее, в памяти сохранились обрывки воспоминаний… Как будто кто-то  разбил лобовое стекло автомобиля, и оно, треснув,  рассыпалось на мелкие кусочки… Вот из этих фрагментов и состояли мои  воспоминания. 
Я убила свою сестру, утопила,  заманив ее к старому колодцу…
  И постаралась забыть об этом случае,  как о кошмарном сне. 

Спустя  годы

Я выросла,  по-прежнему не зная материнской  любви. Мама недолго прожила с дядей Гришей. Мучительный развод, новый брак. Снова развод. Чего она хотела от мужчин? Подчинения? Потакания бесконечным капризам? Мне  было жалко маму. Несчастная она. Так и не сумела органично выстроить  свою личную  жизнь. Тиранила всех подряд. Особенно меня. Как только я повзрослела,  она стала считать меня своей подругой. Причем единственной подругой – других у нее не было. Все тайны, даже самые сокровенные,  доверялись мне. Дочери отводилась роль благодарного слушателя. И я слушала, крепко сжав губы от осознания своей зависимости от нее. Мне хотелось гулять, встречаться с мальчиками… А я слушала бесконечные жалобы на неблагодарных мужиков, которым надо от женщин  только одно… Что оставалось  делать? Во мне  жила вина за сломанную судьбу мамы.  Из-за меня она не может вступить в новый брак.  Кому нужна женщина с ребенком?  К тому же именно я  стала виновницей гибели сестры. Вина моя удесятерилась. Я старалась быть хорошей. Но мама не замечала моих стараний и постоянно  предъявляла  претензии:  и неряха  я, и толстая на фоне подтянутых одноклассниц, и руки не из того места растут.

Так шли годы. Вначале медленно, потом быстрее. 
Моя  бабушка умерла в довольно преклонном возрасте. Нас с мамой телеграммой вызвали в деревню. 
– Посмотри, что можно взять из вещей на память,